Выпускаю на волю я грустные эти слова.
Что сказать тебе, Анна, ну что мне сказать тебе, Анна,
Ты была неправа.
Не крутил я с Лариской, с Ириной не сиживал в баре,
Не ходил ни с Анфисой, ни с Ольгой в театр и в кино,
Не дарил я цветов – ни Наталье притом, ни Тамаре,
И конфет не кидал в растворенное Софьей окно.
Я тебя лишь одну представлял в соблазнительной позе,
Твое имя одно растирал я зубами в ночи,
Я хотел лишь тебя, обнимая свой верный бульдозер
И целуя его от руля и до самой последней свечи.
Если было невмочь, я по двести глушил и по триста,
Ни семьи, ни детей, ни друзей – что возьмешь с сироты,
Я же знал, я же знал, что обычного бульдозериста
Ни за что не полюбит такая арфистка, как ты.
Я же груб и нетрезв, ты же, Анна, навроде фаянса,
Ты умна, я же в школе с трудом получил аттестат.
Мы с тобою, наверно, типичный пример мезальянса,
О извечные русские темы «Что делать?» и «Кто виноват?»
Почему ты ушла к тромбонисту в Андорра-ла-Вьеха,
Мне понятно, хотя в голове непролазный туман.
Почему ты пришла, до сих пор я не понял, не въехал,
Потому-то и въехал в бульдозере в черный ночной океан.
Наша встреча случайна, а ревность твоя беспричинна,
Ты искала лишь повод скорее расстаться со мной.
Я кончаю… меня океанская хочет пучина…
А вокруг лишь бульдозер…надежный, любимый, родной…
