У меня было предостаточно времени помечтать о том, как всё могло сложиться. Если бы да кабы… Целых семь лет неторопливого времени, включая предварительное заключение. Не самых плохих лет в жизни женщины: от двадцати пяти до тридцати двух. Ни дня не скостили. Впрочем, я и не просила. Раз «вор должен сидеть в тюрьме», то убийца и подавно. Виновата – наказывайте. Но почему колонии называют исправительными, я так и не поняла. Того, что сделано, не поправишь, а людей там только калечат. И, чтобы не сорваться, не съехать с катушек, я всё перекраивала и переписывала набело свою персональную историю. Вы там, снаружи, делайте что угодно, хоть вовсе друг друга со свету сживите, а меня нет – я в домике, и дверь никому не открою.
Но вот время прекратило тикать мимо, и я сняла опостылевший белый платок. Баста: отныне хожу с непокрытой головой. Это случилось позавчера, а два часа назад брат встретил меня на Ярославском вокзале и привёз в квартиру, из которой мы с ним когда-то разлетелись в разные стороны. Я – к мужу, а Сергей – в загородный посёлок, застроенный респектабельными таунхаусами.
Почти всю дорогу мой законопослушный старший братец не раскрывал рта, явно не зная, о чём говорить с откинувшейся зэчкой и маясь от неловкости. У двери вручил ключи, пообещал в субботу проведать и с нескрываемым облегчением откланялся. И теперь я шатаюсь по пустой квартире из комнаты в комнату, из угла в угол, зная: стоит остановиться или присесть, и от моего воя вдребезги разлетятся оконные стёкла, прахом осыплются шторы и обои, мебель станет грудами щепок, и весь этот хлам вместе со мной обрушится в тартарары.
Три человека, три жизни, три смерти. Для одной совести не многовато ли? Казалось, всё надёжно перемолото и переварено за эти годы, но, стоило оказаться одной дома…
Не этого ли я желала там, за колючей проволокой: вернуться домой или, хотя бы, побыть в одиночестве? Интересно, бывает ли что-то более страшное, чем сбывшееся желание? Квартира, в которой нет и никогда больше не будет мамы, была пропитана жуткой, звериной тоской. Она давила на плечи, не давая распрямиться. Она всё крепче сжимала объятия, и казалось – ещё чуть-чуть, и я умру от удушья. Скорее бы. Но нет: это слишком лёгкий выход для такой дряни. Вот тебе малогабаритная двухкомнатная одиночка, продолжай отбывать наказание и не ропщи.
Пройдя на кухню, я упёрлась взглядом в ярко-жёлтый заварочный чайник, который давным-давно подарила маме на Восьмое Марта. Вот тут-то меня и прорвало.
Отревелась, отдышалась, выкурила две сигареты подряд, и стало немного легче. Заварив крепчайшего чаю, я включила престарелый компьютер, который так и стоял в бывшей детской на письменном столе. Монитор-ветеран, на котором когда-то обожал спать кот, был накрыт от пыли большой льняной салфеткой. Квартира вообще не выглядела запущенной. Серёга до недавнего времени сдавал её с условием, чтобы ничего не переставляли. Это – единственное, что братец выдавил из себя по дороге с вокзала. Он у меня очень сентиментальный.
Ладно. Давай-ка вспомним беспечную молодость, побродим по сайтам и форумам. Что там творится на «Одноклассниках» и «ВКонтакте»? Плевать, если никто не захочет общаться. Я тоже не особенно скучала по заклятым подружкам. Антивирус, похоже, приказал долго жить, но это железо не жалко: оно устарело, когда я была ещё студенткой.
Опачки! А это как понимать? «Ваш номер ICQ используется на другом компьютере». Очень мило! И давно используется, позвольте спросить? Прямо-таки не терпится побеседовать с неизвестным юзером. Или хакером…
Я включила радио, чтобы прогнать из квартиры вязкую тишину, налила ещё чаю и быстренько создала новую учётную запись.
Таня Зимина
Как же устаёшь даже от приятных хлопот, господи ты, боже мой! А если подряд, с интервалом всего три дня, защита диплома и свадьба, это уже караул в квадрате. Но, поскольку оба мероприятия долгожданны, а второе, к тому же, весьма желанно, приходится шустрить и терпеть досадные мелочи вроде нехватки времени и маминого ворчания. Подумать только: ей не нравится Виктор! А мне, как ни странно, нравится, и это главное. Шестнадцать лет разницы – не пропасть, это ещё в пределах одного поколения. И ни к чему нагнетать обстановку, мамуля.
С чего она, спрашивается, взяла, что это брак по расчёту? Витенька невесту очень-очень любит, я точно знаю. А намерения с моей стороны – серьёзнее не бывает. Так что не надо, не надо нравоучений в стиле женских журналов и романчиков про «любофф»! Я уже большая девочка, и не усложняйте мне последний месяц незамужней студенческой жизни.
Включила комп, надела наушники, и отстаньте все – я в домике. Сколько же развелось придурков! В почте сплошной спам, в аське – то же самое. Это кто ещё ломится такой нахально-вежливый? Татьяна Капранова? Какая-то родственница Вити? Он не упоминал ни о каких Татьянах. Сейчас мы эту тёзку проясним:
«Привет. Чего хочет Татьяна Капранова от Татьяны Зиминой?»
Мадам зависла на несколько минут, а затем ошарашила:
«Татьяна Капранова, в девичестве Зимина, хочет знать, почему ты пользуешься её аськой и прежней фамилией». И в качестве сопровождения – смайлик в шпионских очках.
Бабы добрые! Уже конец мая, пик весеннего обострения позади, зачем же так, а? Ох, уж эти игры наши девичьи…
Строго так спрашиваю пациентку:
«Татьяна, кем вы приходитесь моему жениху Виктору Капранову?»
Опять же помолчав, выдаёт:
«Вдовой».
Мне не жалко пообщаться: всё равно вечер выдался свободный, а идти никуда не хочется. Но это уже слишком. Пишу, почему-то даже не начав сердиться:
«В каком дурдоме сегодня день открытых дверей, сударыня?»
На этот раз мадам думала долго, затем ещё дольше набирала текст. Я уж на «Одноклассниках» во всех своих группах отметилась, поиграла в «Ферму», поругалась с Лёшкой Сорокиным, и, только собралась заскучать, – кукует моя настырная тёзка:
«Обрати внимание на время и дату моих сообщений! Получается, что я – это ты через десять лет. А ты – это я, только на червонец моложе. Звучит бредом, но другого объяснения найти не могу. Очень тебя прошу, на коленях умоляю: не выходи за Виктора! Я только что вернулась домой, отсидев семь лет за убийство мужа. Читай внимательно. Года через два после свадьбы я познакомилась с Андреем Каро – самым замечательным человеком на свете. Ведь ты не любишь жениха, признайся в этом хотя бы самой себе, я-то и так в курсе. А с Андреем будет сумасшедшая любовь. Настоящая. Ты ещё такой не знаешь, девочка. Виктор вас выследит и застукает, как в дешёвом сериале, только это будет не по-киношному, а страшно и грязно. В драке муж убьёт Андрея, затем ты убьёшь Виктора. А мама, узнав о случившемся, не перенесёт трёх инсультов подряд. Для тебя это – скорое будущее, для меня – уже прошлое. В двадцать пять лет я стала убийцей, в тридцать два – старухой. И ты станешь, если выйдешь за Виктора. Одумайся!»
И эта туда же. Сговорились все? Бла-бла-бла. Авраам родил Иакова, Виктор убил Андрея… Крыша в пути, так и запишем. Стоп! А времечко психопатки действительно выглядит оригинально, только сразу в глаза не бросается: (16:11:46 21/04/2021). Да, практически десять лет разницы. Так эта паршивка что – вируса мне втихаря подсунула?! Комп и так на ладан дышит. Хотя, ладно. Витя обещал мне на свадьбу ноутбук. Пишу:
«Мадам! Конечно, люди желают заглянуть в будущее, но я пифию не заказывала, и абсолютно не интересуюсь тем, что ты мне втираешь. Чего ты добиваешься – расстроить свадьбу? Фигушки! Набери с мобильного «112», и служба спасения пришлёт за тобой чумовоз».
«Виктор недавно подарил тебе стеклянную кошку, – отвечает психопатка. – Вот ею ты и ударишь. Попадёшь хвостом в глаз. Погоди, сейчас кое-что на почту тебе пришлю. Никогда не получалось отправлять файлы по аське. Надеюсь, тогда поверишь».
«Так ты и почту мою знаешь?!»
«Угу. И даже пароли от обоих ящиков ещё не забыла».
И смеётся, дрянь эдакая. Обернувшись к туалетному столику, я взглянула на украшенную стразами кошку из чёрного стекла. Хвост, длинный, тонкий и острый, торчал почти вертикально. Витя преподнёс эту гламурную вещицу вместе с премилым колечком. Оно как раз сейчас надето на кошачий хвост. М-да… Если не промахнуться…
Через несколько минут пришло письмо – с моего же другого ящика. Причём, в отправленных этой депеши там не было, я специально проверила. Да что за чертовщина творится? Как можно поверить в чушь о том, что общаешься сама с собой сквозь время? Но, ознакомившись с прикреплёнными к письму фотографиями, я, кажется, поняла – как.
Всего три фото. Первое сделано на нашей с господином Капрановым свадьбе, которая, как и положено, состоялась двадцать шестого июня. Вернее, состоится, но фотография уже помечена именно этой датой. Мы с Витей стоим возле белого лимузина породы Хаммер и демонстрируем стайке гостей безбрежность своего счастья. Платье на мне как раз то, которое собираюсь на днях купить. В голове не укладывается, но выглядит на редкость убедительно.
На второй фотке я с незнакомым, очень симпатичным парнем сижу в кафе. Помню эту кафешку, а вот блузки такой у меня нет, и никогда не было. На третьей – тоже я. Одна. Выгляжу отвратительно, лет на сорок, если не больше. Глаза и щёки ввалились, лоб в морщинах, волосы тусклые, редкие. Жуть. Похоже, сама себя щёлкнула телефоном.
Немного отдышавшись, спрашиваю притихшую подругу:
«Что за человек на фото?»
«Это и есть Андрей Каро».
А парень классный, в такого и впрямь влюбиться можно.
«Где он живёт?»
«Дура! Он убит семь лет назад».
«Сама дура. Не хами. Если не врёшь, нашему Андрюше ещё жить года три. Дай его адрес и телефон».
«Зачем?»
Однако тюрьма пагубно сказалась не только на её внешности, сообразительность тоже пострадала…
«Брось тупить! Хочу убедиться, что Андрей Каро существует. Мало ли, кто чего насочиняет и нафотошопит!»
«Убедишься, а дальше что?»
«Откуда мне знать? Поживём – увидим».
Татьяна Капранова
Написав самой себе в прошлое телефон и адрес Андрея, я выключила компьютер. Обхватила себя за плечи, напрасно пытаясь справиться с крупной дрожью. Что это было? И что теперь будет? С новой силой накатила тоска – злая, беспощадная. И опять – в который раз за эти годы? – перед глазами возникла та давняя сцена, где я – в главной роли…
… Приглашать Андрея к себе было опасно, я прекрасно это понимала, но всё же привела его домой. Муж уехал на несколько дней по делам, а к любимому, как на грех, нагрянула родня из Питера. Отменять свидание категорически не хотелось нам обоим, поэтому рискнули. Как заявил потом, на суде, Николай Черашев, приятель Виктора, тот и не собирался никуда уезжать. Давно что-то подозревал и решил устроить супруге проверку. Супруга оправдала самые худшие его ожидания.
Мы не слышали, как Виктор вошёл в спальню. Этот здоровяк умел, если нужно, двигаться бесшумно. Мы сами только-только пришли и целовались, стоя возле кровати.
– Извиняйте, голубки, но пошалить напоследок вам не судьба.
Андрей резко обернулся на голос, я зажала рот ладонью. В дверях, поигрывая бейсбольной битой и нехорошо усмехаясь, стоял муж. На меня он не смотрел – прищуренные глаза следили за Андреем. У того не было шансов даже против безоружного Виктора: слишком разные весовые категории. Шагнув вперёд, я встала между мужчинами.
– Витя, успокойся. Давай поговорим.
Самой было противно слышать свой дрожащий голос.
– Разговаривать не о чем, крошка. Отвали, сейчас не твоя очередь.
А дальше… Я почему-то очутилась у стены, на полу. И кричала, кричала, кричала, сжавшись в комок. Это была не драка – бойня. После второго удара битой Андрей упал, после третьего или четвёртого уже не пытался подняться. Меня вывернуло наизнанку, когда муж наступил ему на горло тяжёлым ботинком. Этот хруст…
– Согласен, – весело сказал Виктор, повернувшись ко мне, – зрелище отвратное. Но вы сами напросились. И ничего мне за это не будет, потому как состояние аф-фек-та. Клёвая отмазка, правда? Ты пока полюбуйся на своего красавчика, а я сейчас вернусь, и продолжим.
Этот изверг даже не запыхался. Стоял надо мной, оскалив губошлёпую пасть, и перекидывал из руки в руку окровавленную дубинку.
Муж вышел, а я кое-как, по стеночке, поднялась и обвела взглядом комнату, стараясь не смотреть под ноги – на то, что совсем недавно было любимым человеком. Убежать не удастся. Виктор не выпустит меня из квартиры. Спальня слишком далеко от входной двери, телефон в другой комнате, мобильник остался в сумке, в прихожей. Окно отпадает: двадцать восьмой этаж «Триумф паласа». Потрясающая панорама Москвы и ни единого шанса уцелеть.
Возвращался Виктор, уже не таясь. Услышав его шаги, я схватила с прикроватной тумбочки стеклянную кошку – единственный более-менее подходящий предмет из тех, что попались на глаза. Зажав её в кулаке так, что хвост торчал между мизинцем и безымянным пальцем, я метнулась к двери и вскочила на пуфик, стоящий возле неё. Работяга-следователь будет с пеной у рта доказывать, что я тщательно обдумала свои действия. Идиот. Некогда и нечем было мне думать тогда – мозги отключились.
Дверь открылась и загородила меня. Запахло коньяком. Как я ненавижу эту настойку на клопах!
– Э-эй! Птичка моя подколодная! – Ласково позвал муж. – Под кроватью спряталась или в шкафу? Я иду искать…
Палач сделал ещё шаг и заглянул за дверь, явно не ожидая, что жертва окажется даже чуть выше него. И тогда я, зажмурившись, ударила. Изо всех сил. Он рухнул навзничь, прямо на Андрея. В левом глазу торчал отломившийся хвост кошки, а вокруг пузырилось что-то бордовое.
А потом… Потом – не помню…
… За окном начало темнеть, комнату затопили зыбкие сумерки, а я всё сидела, бездумно глядя куда-то в угол и поглаживая небольшой шрам на ладони. Одна из кошачьих лап тогда пропорола кожу.
Хлопнула дверь, в прихожей зажёгся свет. Серёга вернулся? С какой стати?
– Кто здесь?
Услыхав тихий вопрос, я подскочила на стуле: не может быть. Нет! Или теперь и наяву меня станут навещать все мои мертвецы?
Мама, войдя в комнату, щёлкнула выключателем и гневно уставилась на меня:
– Что за фокусы, Таня?! Ты меня когда-нибудь в гроб вгонишь! Не предупредила, сидишь в темноте… На кого ты похожа-то, господи! Это ж надо: за две недели в жертву Освенцима себя превратить! Совсем рехнулась со своими диетами. Да что стряслось-то? Почему ты не дома? Почему одета в рубище?
Живая… Седина тщательно закрашена. Постарела, чуть располнела, но из нас двоих я похожа на покойницу больше. Пожалуй, и впрямь не помешает вызвать чумовоз. Голова дурная – смешалось в кучу абсолютно всё.
Падай матери в ноги, убийца! Плачь, кайся, моли о прощении, пока она жива, пока не исчезла насовсем. Пока не поздно. Ведь чудес не бывает, эту банальную истину ты постигла в совершенстве. Но – нет. Сижу с глупейшей улыбкой на лице и тереблю воротник затрапезной кофточки.
Замурлыкал мобильник, который, как и всё прочее, сберёг для меня заботливый братец. Скосив глаза на телефон, лежащий возле клавиатуры, я не удержалась от стона: с экранчика мне безмятежно улыбался Андрей. Звонок с того света или…
Мама, продолжавшая стоять в дверях, упёрла руки в боки:
– Может, всё-таки ответишь мужу? Вы что, опять поругались?
Я заставила себя взять телефон, но он выскользнул из дрожащих пальцев и упал на потёртый палас. Махнув на меня рукой, мама вышла. Не успела я поднять замолчавший телефон, как он зазвонил вновь. Андрей. Что я ему скажу, господи?
– Алло, – выдавила я.
– Солнце моё, ты куда закатилось? – Сердито спросил телефон голосом Андрея. – Ужин не приготовила, Дашку из школы не забрала. Это как понимать, дорогая?
– Я… Я у мамы.
Шум крови в ушах заглушил мой лепет, но Андрей расслышал.
– Сейчас приеду, – Процедил он и отключился.
Зажмурившись до боли, я обхватила гудящую голову руками. Радуйся, кретинка, радуйся: ещё одно желание исполнилось. Вот что значит удачно пообщаться в аське. Похоже, ты никого не убивала. Мама и Андрей живы, ты замужем за любимым, у вас дочь-школьница. Неслыханное, непомерное, неподъёмное счастье. Скоро за тобой приедет муж. Вряд ли он придёт в восторг, увидав «жертву Освенцима». И как отреагирует на бредовые объяснения? Ты сама-то веришь в то, что случилось? А готова познакомиться с Дарьей Андреевной – дочерью, которую не рожала?
Я взглянула на правую ладонь. Шрам никуда не делся. Так же, как и память. Истерзанная память мадам Капрановой, убийцы.
Звонок в дверь. Мама пошла открывать…
