1
Что есть ветхость человеческой практики
В перемене и сезонов, и глупости?
Недочёты провиденческой тактики,
А точнее — суть божественной скупости
На отмеренных часах-расстояниях
Сущей мелочи пространства и времени,
Как убогими пришли в предстояния,
Так убогими нас клюнут по темени.
Оседлав кобылку жизни саврасую,
Устремляемся к исходу крестовому,
В одиночку каждый, с собственной кассою,
На приём к Петру, агенту торговому,
Где у врат идет подсчёт преимущества:
Рай ли, ад ли, а кому-то чистилище -
Как-же, все мы есть господне имущество
В разленеенных гроссбухах судилища.
Тень ложится на дороги печальные,
Тень изломанной души стеариновой,
Где темнеют в белом мраке венчальные
Обстоятельства судьбы гуталиновой.
Ты на этом свете был из любителей
И, в личине соловья-обольстителя,
Не нуждался, в общем, в ангел-хранителе,
А всего в одном возлюбленном зрителе...
Не о том хотел писать перманентно я,
Только, что-то вдруг замкнуло в способностях,
Эко, вон грядёт весна континентная,
О весне мы и напишем в подробностях.
2
В королевстве поднепровой зеркальности
За снегами не отыщете города,
Но летят скворцы повышенной дальности,
Истребители зимы, то бишь, холода.
Что их снова тянет в зону оседлости,
Сквозняком, через открытые форточки,
В городские рощи серенькой бедности,
На трухлявые, от времени, жёрдочки?
Ностальгия, вроде, птицам неведома,
Там тепло, зачем им наши околицы?
Но летят скворцы, как ТУ в Домодедово,
Обживать свои скворешни и звонницы.
А земля встречает их грязно-белыми,
Уходящими снегами, капелями,
Прошлогодними подстилками прелыми
И текущими небесными гжелями.
Но уже гораздо больше зелёного
И жжужания босоты летающей
При развитии и дня удлинённого,
И солидной тепловой составляющей.
Тень ложится на припёки горбатые
Редковатого, с ветвей, облачения,
Где грачихи и грачи франтоватые
Правят первые в году обручения.
Как весна неоспорима в подснежнике,
Так на белый свет рождаются истины;
И шумят мои беззубые грешники,
То ль безбожники мои, то ли мистики.
3
Пасторальность — это к лету и осени,
Здесь же — буйство и разгул реставрации
Первоцветов, насекомых и гусени,
И пернатых — да любой популяции -
Ареала наших средних возможностей,
Все привычно, нет излишней экзотики,
Зелень прёт вовсю, без предосторожности.
Забывая муки зимней эротики.
И вовсю галдят скворцы-пересмешники,
И везде ажиотаж оуительный
Звуков, запахов, цветов, а в орешнике
Из надрезов как потёк сок живительный!
И лоза слезит, слезит виноградная,
Аистихи снова стали туземками,
И сирень вот-вот оденет парадное,
Отражаясь в лужах вместе с коленками.
На неделе, на страстной, примешь горькую,
А на Пасху так вовсю разговляешься.
И закончишь где-то Красною Горкою -
Столько праздников в весне, что замаешься.
Тень ложится на подножья цветущие,
Где полным-полно мальцов-одуванчиков,
Желтизна которых всюдурастущая,
Доминирует пока в сарафанчике
У весны, что шьёт сады белым золотом,
Значит, время истекло, ненасытное...
Наковальней ты была, был я молотом,
Оттого-то и горчит водка житная.
4
По усердию, апрель — первый, к радости,
Всех плодовых и черёмух-малинников,
Разрывая серых почек пузатости
Теплотою дней, с настырностью циника.
Ну, а май уже вальяжен, с букетами
Ароматов, будто насквозь просмоленный,
Лепестки роняя мелкой монетою,
В подаяние земле обездоленной.
Серый сумрак кочевой непреклонности
Слижет первою грозой пустоцветные
Цветоложа, проявляя наклонности,
К сожалению, не очень приветные.
Тень ложится на кокошник сиреневый
Отношения к весне прочих разностей -
Шепелявых, в дряблой коже шагреневой
Расхитительных соратников праздности.
И всего-то, скоротечность весенняя
Уложилась на листках соучастия,
Оставляя неизбежность сомнения:
Вот прошла весна, а где оно, счастие?
В существующем порядке приличия,
Мы не авторы весны — соглядатаи,
В большинстве своем, почти с безразличием,
То уставшие, а то и поддатые.
Тянем в дом букеты роз и тюльпанчиков,
А японцы наслаждаются вишнею.
Ты и сам когда-то, будучи мальчиком,
Плёл для девочки в венок одуванчики,
А теперь, конечно, все это лишнее.
5
Как-то высветлив причины и следствия
Неприятия суровой реальности,
Оставляю в разведенном соседстве я
Комильфо в строке и вольные сальности.
Что позволено быку, то Юпитеру
Не изведать в жизнь, как боги не корчатся.
Шоколад набил оскому кондитеру,
Пивовары только пивом и мочатся.
Все выходит левым боком, итожатся
Не серьёзные вкрапления сольные,
А литая масса, всё что створожится
И сгорит — осадки мелкие, зольные.
Приснопамятных основ благоденствия
Днём не сыщете с огнем — ночь в истерике,
Не конфуз, но в чем причины, в чем — следствия,
Не пытайтесь объяснить эзотерикой...
Бьёт «лезгинку» осетин, а «цыганочку»,
Почему-то, в кабаках пляшут русские.
Я когда-то полюбил иностраночку
За глаза её печальные, узкие.
А ещё за что-то очень развратное,
Оттого второй век вою трембитою,
Только всё это уже невозвратное,
Непрощённое и не позабытое...
Фу, весна совсем ушла, лето жаркое
Отправляет матронессу в изгнание.
Говорят, когда подружишься с Паркою,-
Будешь жить без слёз и сдохнешь в незнании.
09 — 16. 07. 2010