ей передавили челюсть,что пить не может и говорить.
в ее груди сорняком сереет бластома,
превращая органы в берестяные бегуди.
ее печаль вьется серым дымом над городами,
исчеркивает дни в своем календаре.
не обещаниями шелк ее прощает,
а студнем бренным сердце раскроит.
моя седая совесть в ее несбывшися мечтах
еще по гостям ходит в седьмые сутки на рассвете
в оборванных и ржавых утюгах
на этом грязно-белом свете.
в ее приходе - слава миру навека.
обрюзгжему и тленному ему прощенья нет.
уходит поезд, неизвестно: в небо или на моря,
потерянный словами на закате лет.