Изрядно промерзшие, но довольные собой, возвращались мы на станцию к вечерней электричке. Небо полностью погасло, сырость и неуют навалились со всех сторон. Было ощущение, что мир состоит из злого мрака, а деревья и мы, путники, идущие по тропинке - это всего лишь кусочки странной, чудом не растворившейся в его пучине субстанции… Чтобы бодрее пройти девятикилометровый путь (да с грузом за плечами!) мы разбавили и выпили спирт – наше нетронутое до сих пор НЗ, взятое на случай промерзания, для растираний и дезинфекции. До станции на таком допинге дошли быстро да с песнями, как будто ключиком заведенные.
Уф, можно, наконец, сбросить на землю груз, сесть на скамеечку в ожидании электрички и вытянуть «гудящие» на всю округу ноги… Между тем мы «приложились» к фляжке ещё – для ускорения времени и поддержания бодрого настроя. Но время в этот раз почему-то не ускорялось: электричку не подавали…
Даже «подшофе», занятым веселой беседой, нам казалось, что ждем мы нереально долго… Взмокшие во время ходьбы спины начали мерзнуть в неподвижности. Я вообще дрожала, как маленькая лысая собачка на тонких ножках, которую зимой вынесли на улицу и поставили, жалкую, на снег.
Лес, протянувшийся по обе стороны от железнодорожного полотна, днем такой веселый и приветливый, теперь казался чужеродной, отторгающей нас средой. Мучительно хотелось домой, под тёплое одеяло. Партизаны, что ль, пути разобрали? Не едет, растак его…
Начались предположения. Часы, вроде, не сегодня переводят… Кто-то из нас пошел к станции – получить хоть какую-то информацию. И получил – удар по пьяным мозгам: с сегодняшнего дня поезда переводились на зимнее расписание, и следующая возможность уехать предоставлялась только завтра утром!
…От осознания неприятного положения среди нас случилась немая сцена. Кричали только расширившиеся на весь глаз зрачки: одну ночь мерзнуть в лесу ещё куда ни шло, но на вторую мы не рассчитывали! И продукты все съедены – только спирт и остался.
Чтобы «переварить» ситуацию, мы запили её очередной 50-градусной (последней и ударной) дозой. А как вы хотели? Серьёзный холод требовал серьёзного «согрева»: похмелье не так пугало, как воспаление лёгких…
Однако спирт проблем не решил: надо было искать новую стоянку в кромешной тьме, да при «отягчающих обстоятельствах», а именно: с погасшим глазом фонаря и опустившимся - как на грех - туманом.
Решили мы разбить стоянку как можно ближе к станции – чтобы утром проще было успеть к электричке. Но где именно? «Левый» лес, откуда мы явились, был далеко: к нему надо было идти через деревню. Естественно, мы решили податься в неизведанную нами правую сторону.
Кромешная туманная темнота... Ни огней города на горизонте, ни звездочки нам в помощь… Невозможно было понять, куда мы ломились через кусты: ветки хлестали по головам, выколачивая остатки трезвого соображения, под ногами «спотыкалась» земля… Только бы выйти на ровное место, суметь развернуть палатку, свалиться в неё – и всё, и случится счастье…
Минут через десять наш путь пересекла широкая ровная дорога.
- А может, прямо здесь кинем якорь? – спросила я.
- А если утром машина поедет?
Я представила, как ни свет ни заря нас будит громкий гудок… Мы, не выспавшиеся, еле живые после вечерних возлияний, выползаем на холод – сворачивать палатку... Нет, на дороге нельзя. Но где???
Хоть бы что-то увидеть в этом чёрном колодце! Мой умерший фонарик выжимал из себя остатки бессильного света, но не мог осветить даже моих ног, не говоря о дороге, по которой они шагали. Пришлось его вовсе погасить, чтоб не занимал руки.
Мы наугад подались в сторону от дороги и наткнулись на невысокий забор из штакетника.
- Это ещё что за такое? – посмотрела я на Олега, который всегда изображал из себя «крутого» туриста. (Да и впрямь облазил немало).
- По-моему, на карте здесь отмечен заповедник, - отозвался он.
Мы заглянули через забор. Прямо перед нами была достаточно ровная (по крайней мере, без деревьев) площадка.
- Полезем в заповедник! – постановил Дима.
- А кабан не забодает? – усомнилась я.
- Так он и здесь может забодать, какие для него проблемы?
- Тогда – единогласно! – и я махнула на судьбу рукой.
Мы перебросили рюкзаки через забор и перелезли сами. Господи, как палатку на ощупь ставить?
…Возились долго, постоянно в темноте что-то теряли, обо что-то спотыкались. Когда дело таки было сделано, решили сразу завалиться спать, не разжигая костра: во-первых, устали очень, во-вторых, в такой темноте и дровишек не найдёшь, в третьих - всё равно на этом костре готовить нечего.
Влезли мы, стало быть, в свои тёплые спальники, завели телефонный будильник. Олег продержался дольше всех: читал книгу, освещая листы полумертвым фонариком. (Знаете, что читал? Гоголевского «Вия» - не больше, не меньше.) Как-то быстро сморил меня сон… дальше ничего не помню.
Первый раз проснулась я рано утром (ещё не забрезжило небо) от шороха возле палатки. Звук был такой, как будто кто-то пинает листья, ковыряет землю… Я хотела было испугаться (кабан!!!), но увидела, что рядом нет Олега.
- Олежк, ты чё там? – окликнула я его.
- Всё нормально, спи! – отозвался друг снаружи.
- Так ты мешаешь спать! Что там делаешь, говорю?
- Сейчас приду, - невпопад ответил Олег, явно уклоняясь от разговора.
Ну и ладно. Утром выясню. Главное, жив-здоров, с кабаном не сражается. И я снова провалилась в сон.
Засветло я проснулась снова - уже по внутреннему побуждению - и решила выйти. О, как тяжко было вставать! Как хотелось пить! (Воистину, «кто не пьет вино и водку, тот не знает вкус воды») Я расстегнула палатку и тихонько, чтоб никого не разбудить, вылезла наружу…
Первое, что бросилось мне в глаза… замри, читатель! - это огромный деревянный крест метрах в пяти передо мной. То есть не дерево в виде креста, а он - самый настоящий, кладбищенский. Я сглотнула воздух, чтоб не вскрикнуть от неожиданности. Начала вращать головой – деревья, деревья, а под ними кресты, кресты - слева и справа! А наша палатка стоит аккурат меж двух могил… Конечно, не впритык – метра четыре запас есть...
Что тут делать? Конечно, перекреститься. Что ещё я могу? Кажется, немного помню «Отче наш» - дедушка в детстве учил. Впрочем, до молитвы не дошло: до такой степени страшно не было. Верно говорят – живых надо бояться. Наши соседи мирные: никто не летал ночью, не выл (или мы с пьяных глаз не заметили?)
И тут я вспомнила про шуршащего листьями Олега. Ага, так он видел эти кресты раньше меня! И ничего не сказал! Видно, боялся, что я от страха спать не смогу... Ишь, заботливый! Ещё как смогу, сон, хоть и не вечный – превыше всего! Я осмотрела землю вокруг палатки и мысленно ахнула: в глаза бросился жирный круг, вычерченный палкой прямо по земле. Листья были разбросаны в стороны… Ай да Олег! Вот как Вия-то на ночь читать! Дрогнуло сердце джигита! Впрочем, сейчас легко над человеком смеяться, когда рассвело! А тогда была ещё ночь…
…Я влезла назад в палатку как можно тише, чтобы никого не тревожить. Если ничего изменить нельзя, надо принимать, что дано – и с наименьшими моральными потерями. А вообще, если подумать – неплохо переночевали… в хорошем, мирном обществе…
В третий раз я проснулась от звонка будильника. Однако в палатке, кроме меня, будить было некого – ребята уже вылезли наружу и о чем-то довольно громко говорили. Я прислушалась - обо мне: боятся, что я, выйдя из палатки, перепугаюсь! Хотят меня сначала морально подготовить. Хе, ну давайте, джентльмены. Сейчас поразвлекаемся!!!
(Я притворилась спящей, якобы не слышала будильника. Дима и Олег вползли в палатку).
- Юль, вставай, пора собираться.
- Угу.
- Давай-давай, а то на электричку опоздаем.
- Угу.
- Юль, а хочешь, я тебя быстро разбужу? – настаивал Дима, - ты знаешь где мы ночевали?
- В палатке, - вяло промямлила я.
- А палатка где?
- В заповеднике… с кабанами.
- Нет. Она (только ты не пугайся) – на кладбище!!! – Дима понизил голос до шепота.
- Ой, Дим, у тебя белая горячка, что ли? Чего болтаешь…
- Юль, мы на кладбище! – громко подтвердил Олег.
- Ооо, кончайте разыгрывать, не смешно! – отозвалась я с нотками неудовольствия в голосе.
- Это правда! Прямо напротив нашей палатки – крест громадный!
- Сговорились… Глючит вас… что за народ… блин…
Дима начал меня трясти за плечо - его настойчивость заставила меня выкарабкаться из мешка.
-А теперь выйдем, только ты не пугайся, ага? – уговаривал Дима.
- Да я спокойна, как олимпиец! Запугать меня вашими сказками – кишка у вас тонка! – парировала я.
Когда я первая выползла из палатки - Дима и Олег ползли за мной - картинно посмотрела на крест (эх, развернись, душа!), набрала полные легкие воздуха и, не поднимаясь с четверенек, возопила истошным воплем, в который вложила весь ужас, который мог бы у меня быть. А потом «потеряла сознание», распластав себя по земле…
Ребята в панике подскочили ко мне, Димка схватил моё лицо и сильно затряс: «Юлечка! Юлечка!»
Я не смогла дальше сдерживаться и расхохоталась в голос - вперемежку с извинениями за минутную нервную встряску:
- Да видела я ещё ночью эти кресты. Знаю всё давно. Жива. Спокойствие!
Ребята поворчали на меня, но удовольствие от того, что тревога ложная и я в полном здравии, победило прочие эмоции: мы сделались веселы, несмотря на больные головы. Палатку свернули на редкость быстро и – скок-скок через забор…
ПС Вот и вся бесхитростная, но забавная – если её пережить самому – история. До сих пор жалею, что не было у меня в то время фотоаппарата: палатка посреди могил – экзотика ещё та! Но, увы, остались только воспоминания, да вот этот рассказик о том незабываемом «крестовом» походе.
