Иногда говорили – поэт!
Строчки складывая по крохам,
забывал заплатить за свет.
Приходилось свечой, романтично, освещать приближенье к сортиру.
Бессистемно, смешно, эклектично он оправдывал преданность миру.
И не миру, где лузгали слухи на скамейке сидящие бабки.
Где косматые, злые старухи продавали сирени охапки.
Где собаки, ощерясь на воду, исходили слюною бессильно.
Где, в хорошую даже погоду, материться хотелось обильно.
Нет же! В мире его было тихо… и покойно…играли свирели.
А любую нелепую прихоть исполнять и могли, и умели.
Он вставал рано утром, до света, и заваривал плохонький чай.
И дымилась во рту сигарета, и стучал за окошком трамвай.
Он садился к столу и небрежно начинал рифмовать «кровь-любовь».
И душа бушевала мятежно, и дугою горбатилась бровь.
Кучерявились крылья Пегаса, музы шумно толпились у двери.
И стихи у подножья Парнаса танцевали, смеялись и пели.
Они жизнью особенной жили! Голова вдохновенно шумела!
Но не вовремя свет отключили. И свеча безвозвратно сгорела.