- Это когда ты ничего не видишь и не слышишь. Это – когда тебя нет.
- Неправда! Ты есть всегда! Без тебя нет мира!
- Ты говоришь обо мне?
- …Вообще о человеке.
Валил снег. Дорога была заметена до крайности. Усталые машины, тоскливо мигая фарами, медленно ползли по шоссе. Где-то впереди утекал в горизонт безликий МКАД. Тысячи, сотни автомобилей, подпитавшись от своих владельцев проблемами, мечтали об уютном гараже. Некоторые – о двориках.
Снег залеплял глаза. Здесь, возле бордюра, точнее, возле обочины, отделенной от черной реки дороги каменной невысокой стеной, жизнь как будто остановилась.
Развороченному, смятому черному «Пежо» грезилась свалка. Он замер у бордюра – тихий, непонимающий, откуда вдруг в глаза ему ударила бетонная перегородка; непонимающий и как будто спящий в преддверии новых бед. От шоссе его отгораживали четыре машины: две меланхоличные Лады ГАИ, сочувственно поглядывающие на бедолагу, алая «Мазда» с открытой передней дверцей и грустно мигающая фонарями Газель «Скорой помощи».
Возле «Пежо», прямо на асфальте, лежал молодой мужчина с окровавленным лицом. Рука его была неестественно вывернута, глаза закрыты. Над ним трудились двое врачей: один, хмурый, с густыми усами, большой и грузный, больше подходящий на роль тренера тяжеловесов, делал ему массаж сердца; второй, наоборот, худой, узкоплечий, похожий на гардемарина, цокая языком, осматривал рану на голове. Чуть поодаль рыдала бьющаяся в руках сержанта милиции белокурая девушка.
- Черт знает, что его на дорогу вынесло. Вроде и не пьяный был, - рассуждал будто бы про себя, но и обращаясь к стоящему рядом коллеге, сержант. Тот сдержанно курил.
- Да бывает так. Суждено тебе утонуть – утонешь, даже если к воде в жизни своей не подходил. Вот и этому…
- Погоди… Может, вытащат еще. – Он говорил это равнодушно, как показалось бы многим, на
самом деле болея сердцем за пострадавшего не меньше той девушки, которая, всхлипывая, рвалась из его рук к лежащему на асфальте.
- Лёша… Лёша! – она рванулась особенно сильно, и сержант от неожиданности ее выпустил. Девушка остановилась в двух шагах от врачующих докторов. По их лицам она догадалась, что все уже кончено.
- Пошли Сашку вызовем, - кряхтя, поднялся усатый. Вместе с худым миновал застывшую на месте девушку, направляясь к машине.
«Пежо» снился заснеженный подмосковный двор.
Но были недалеко от умирающего мужчины еще двое. Их не видел никто. Снег валил густо, не оставаясь на их одежде. Да и как можно оставаться ему на одежде тех, чьи следы не отпечатывались на дороге? Их контуры были смазаны, однако в материальности они не уступали бетонной стене МКАДа.
Один был в черном, с пепельными волосами, с насмешливым взглядом, с тростью в левой руке, имевшей набалдашник в виде алого драгоценного камня. Второй – в белом, с пронизывающими насквозь ярко-серыми глазами, с украшенным серебром поясом. Они были настолько различны, что невольно казались схожими, тем не менее не имея общих черт. Единственное роднило их: крылья за спиной. У первого они были темными, плотно сложенными, из режущих взгляд остроконечных перьев. У второго – чуть раскинутые, белоснежные, с мелкими каплями-искрами, покрывающими росой округлые сгибы.
- Вот так, друг мой. Раз, два… Не вовремя нажать на тормоз, не вовремя выехать перед бодрящимся «Хаммером» - и все, машина вдребезги, а человека нет. Неприятные случайности однозначно случайностями быть не могут, - темный усмехнулся, прочертив тростью замысловатую линию на снегу.
Светлый промолчал, не отрывая взгляда от лежащего парня. Девушка уже сидела рядом с ним на коленях, безумно ища на его лице хоть какие-то признаки жизни. Но он и сейчас был спокойным, как и всю свою жизнь.
- Подожду еще две минуты и заберу. Родители уже соскучились по нему. …А странно, не находишь? Тоже ведь машина их подвела. Теперь и сыночек. Судьба?
Снег падал, падал, падал.
- Ты не получишь его, - тихий голос светлого прервал размышления вслух.
- Подеремся? – темный дразняще покачал перед ним тростью. – Он без двух минут покойник! О, уже без полутора! Его время пришло!
- Знаю.
- Значит, смеешься?
- Это не твой клиент.
- Пойдешь против законов? – в голосе темного появилась угроза. – Черепно-мозговая травма есть? Есть! Через какое-то время начнется кровоизлияние в мозг. Его сердце и так бьется через раз. Кого ты спасать собрался?
- Он останется здесь. Ради нее, - светлый еле заметно кивнул на девушку.
- Снова смеешься, мой друг! Я знал, что в вас есть немного садизма! Эти двое совершенно не подходят друг другу. Их любовь угаснет через месяц, максимум через год!
- Такая не угаснет.
Мимо кораблями плыли разноцветные, одинаково раскрашенные в белый машины. Никому не было дела до разговора двух Ангелов, спорящих, стоит ли сохранять одному человеку жизнь.
- Ты ослеп, мой друг! Они несовместимы! Как жизнь и смерть, как снег и дождь, как лед и пламя! Их любовь не продлится долго! – темный сделал неуловимое движение тростью, и за секунду до назначенного кровоизлияния время застыло. Только снег все еще шел: ему было все равно даже на тех, кто повелевает смертью.
- Нет, ослеп ты. Подумай сам. У льда и пламени гораздо больше общего, чем у абсолютно схожих двух огоньков.
- Что же у них общего?!
- И лед, и пламя стихийны. Они одинаково разрушают всё, к чему прикасаются. Но именно после смерти зарождается жизнь. Друг без друга они не смогут существовать. Два огонька же могут быть бесконечно далеки друг от друга. Два огонька – это просто фары одной машины…
- Однако мы говорим не о стихиях. Мы говорим о людях. Люди не могут быть повернуты в сторону чего-то одного. В них переплетается масса добавочных качеств…
- Именно. Эти двое сплетены сильнее, чем виноград и изгородь. И поэтому он останется. Останется ради любви.
- Хорошо, я отпущу его! Отпущу и впишу его имя в блокнот Смерти лет этак через пятьдесят! Но только для того, чтобы доказать тебе, что он к тому времени останется один: она уйдет, ей надоест тратить на него огонь, а он устанет вечно тушить ее пламя! Ты увидишь! – он в сердцах ударил тростью по дороге и исчез, растворился в воздухе черными частицами, затерявшимися среди неумолкающего снегопада. Алексей вздрогнул и открыл глаза. Кровоизлияния так и не случилось.
Светлый мягко улыбнулся, наблюдая, как бросилась ему на шею девушка, одновременно подзывая недоумевающих врачей, как загорелись радостью глаза переживающего сержанта… Ангел Жизни знал, что предложить Смерти. Расправив крылья, он взвился в воздух, сливаясь со снегом и постепенно сам превращаясь в многогранные снежинки.
МКАД утекал за горизонт. Машины видели цветные сны.
Много недель спустя, выйдя из больницы, Алексей стоял на балконе и курил, даже не подозревая, что жизнь его продолжилась тогда, в снегопаде, ради Нее, ради Марии.
Но сейчас, глядя на медленно катящийся в сторону далеких многоэтажек солнечный шар, выпуская в воздух чуть розоватый дым, отражающий меркнущий закат, он начинал что-то понимать. Пока не слишком ясно, догадываясь в глубине подсознания, но все же…
В небе мелькнуло что-то крылатое.
То ли птица, то ли ангел.
Пошел снег.
10.02.2007 г.