- Быкова, тебя к телефону начальника! Международный звонок! – прокричала на всё управление секретарь начальника отдела, когда Даша допивала чай. Большинство сотрудников предпочитало обедать, не отходя от рабочего места, принося еду из дома, начальство же посещало близлежащий ресторан. – Шевели ногами, быстрее, быстрее, пока Сорокин с обеда не вернулся.
- Из заграницы. – Шепотом добавила Людмила, почтительно передавая Дарье Быковой телефонную трубку.
- Кто? – удивленно вопросила Дарья, переводя дух и прикрыв трубку рукой.
- Посол какой-то… - еле слышно, одними губами промямлила секретарша.
Дарья пожала плечами («какой, такой ещё посол?»), состроила удивленно-непонимающую мину любопытным коллегам, которые уже толпились вокруг Сорокинского стола в предвкушении чего-то необычного, и осторожно произнесла:
- Быкова у телефона. Слушаю вас внимательно.
- Ты! Сявка! – Дарья от неожиданности отпрянула от телефона. Грозный голос из трубки услышали все, кто стоял рядом. Дарья потрясла головой, сбрасывая первоначальное оцепенение, машинально облизнула губы и вновь поднесла телефон к уху.
- Ты хоть понимаешь, с кем имеешь дело? Какого уровня людей подводишь? Ты, «*****», брось выставлять наружу свои плебейские замашки, прекращай «*********ся»… - Мужчина по ту сторону телефона извергал одну непристойность за другой, а буйная фантазия Дарьи между тем рисовала картинку. Она будто наяву увидела, как у дяди изо рта брызжет слюна, как поблескивает золотой зуб, преломляясь сквозь брызги слюны, как наливаются в прищуре злостью глаза, а зрачки, наоборот расширяются, и багровеет толстая, в лоснящихся складках шея. Даша почему-то была уверена, что шея у собеседника именно такая, и никакая другая - как у ленивого и перекормленного соседского пса Арчибальда из породы мопсов.
Коллеги сбились в кучку и притихли. Глядя на их изумленные физиономии, комически вытянутые шеи и оттопыренные уши, Дарья не на шутку рассердилась и резко отчеканила, перебивая незваного телефонного гостя:
- Мол-чать! И прекратите орать!
Неожиданно наступила тишина. Видимо собеседник не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Во всяком случае, окрик Дарьи подействовал, и она продолжила уже более приветливо.
- Кто вы такой и что собственно хотите от меня?
- Моя фамилия Лебедев, я – чрезвычайный уполномоченный Посол Советского Союза в …. (по известным причинам страну называть не буду). – Очень торжественно начал собеседник, но не выдержал и снова сорвался на крик. – И я не понимаю, почему какая-то «*****» чинит препоны моему сыну. Всё давным давно решено, а какая-то мелкая сошка встревать удумала? Поплачешь еще, «****», ох поплачешь…
Тут все встало на свои места. Даша даже подмигнула коллегам. Сын Лебедева проходил по документам как военнослужащий, которому с семьей предоставлялась квартира в новом доме. Ни о каком папаше-после в документах речи не было. Лежало, правда, какое-то письмо из высших правительственных кругов с ходатайством из-за того, что в старом доме, откуда выезжал Лебедев, был переизбыток площади. А по тем временам квадратные метры имели громадное значение. На учет для получения площади ставили лишь в том случае, если у нуждающихся было меньше 7 квадратных метров на человека. У семьи же Лебедевых было по 13 кв.м на каждого члена семьи. Четверо выезжали, четверо (родители и сестра с ребенком) оставались в старой квартире. По распоряжению свыше Лебедева поставили на учет, по ходатайству же и жилплощадь давали. И надо же было такому случиться, что именно в этом доме квартиру получила и Дарья Быкова. Начальник отдела сразу же переложил на нее обязанность по дальнейшему ведению этого объекта, зная, что Быкова не подведет, как заинтересованная сторона, будет корпеть ночами, но никакой волокиты по объекту не допустит. Так и случилось. Перед последней процедурой распределения жилплощади все «счастливчики» обязаны были сдать обновленные документы со своих фактических мест проживания. Тут-то Дарья и выяснила, что сестра Лебедева с ребенком из квартиры выписалась, а родители остаются на непозволительно большой (согласно Законам) для двух человек площади. Дарья, повинуясь велению сердца и всяческим моральным догмам, не долго думая, подготовила документы Лебедева на жилищную комиссию с пометкой «отказать в связи с изменившейся ситуацией». Начальство, ответственное за данное мероприятие, практически всегда ставило визы, не читая. Комиссия вообще не вникала в подробности, надеясь на компетентность исполнителей - с ходу согласилась с этим «отказом». И вот теперь звонок из-за океана…
- Так вы по поводу Лебедева? - Намеренно разочарованно и очень громко, скорее для коллег, прервала посла Дарья. – Я действовала согласно инструкции, товарищ посол Советского Союза! Для меня все равны перед Законом, товарищ Посол Советского Союза! Вашему сыну новая жилплощадь не положена, так как он в ней более не нуж-да-ет-ся, господин Посол Советского Союза! Вы разве не в курсе?
- Ах, ты дрянь! Еще и издеваешься надо мной, «****» ты драная. – Посол снова перешел на ненормативную лексику. – Для тебя указания Правительства Москвы не Закон? И Райком партии тебе, «****», не указ? Ты, «*****», свои Законы устанавливаешь? Так?
- Знаете ли, господин Посол, я как раз наше Правительство и Райком партии очень уважаю, а вот вы… - Дарья набрала побольше воздуха в легкие и неожиданно для себя выдала, - тут недавно по телевизору показывали КВН, и там задание было командам – продолжить фразу, вот эту: «В Кракове, на Ратушной площади, стоит бочка с огурцами и на ней написано…»
Посол на том конце провода молчал, возможно, он смотрел эту передачу – и потому переваривал информацию. Дарья не дала представителю страны возможности что-либо сказать и с пафосом закончила:
- Лучшим вариантом признано следующее: «В Кракове, на Ратушной площади, стоит бочка с огурцами и на ней написано – Посол Советского Союза», это про вас, товарищ Посол.
- Что-о-о-о-о? – Вопль посла перекрыл даже шум загромыхавшего за окном трамвая. Но Дарья Быкова как ни в чем не бывало, продолжила:
- Вам доверена великая миссия, вы представляете нашу страну на далёком континенте, а ведете себя точно алкоголик после литра водки. Мне стыдно за вас, господин Посол, перед иностранными гражданами. И пусть я по вашим меркам – мелкая сошка, но буду действовать согласно инструкции, не нарушая установленных Законов. – На том конце провода повисла гнетущая тишина, в кабинете начальника тоже, а кожа секретарши Людочки, обычно аппетитного персикового цвета, стала напоминать несвежее постельное белье. Дарья Быкова – простой советский сотрудник обыкновенного советского учреждения пожала еще раз плечами, виновато улыбнулась коллегам и аккуратно положила трубку на аппарат.
- Ну, всё! Хана тебе, Быкова! – Первой пришла в себя Людмила. – Жди теперь вызова на «ковер» и увольнения.
- А мне плевать, - заявила Дарья как можно равнодушнее, - увольнение будет как нельзя, кстати, я ж ордер уже получила, даже прописаться успела - ничего в этом гадюшнике меня больше не держит.
- Ну, ну… - Многозначительно произнесла «главная змея» управления Людмила Павловна и демонстративно направилась вдоль коридора в сторону кабинета руководства.
- Стучать побежала. – Констатировал кто-то из коллег.
Но Дарье Быковой действительно было все равно. Она считала дни, когда может с чистой совестью уволиться из этого ненавистного ей места. Прогнившая социалистическая система породила множество организаций, где нарушение Законов было нормой, что шло вразрез с мировоззрением Даши. В их управлении Законы нарушались с завидным постоянством и чаще всего – по указаниям свыше. Дарья, как могла, сопротивлялась, чем навлекала на себя одну беду за другой. Но и уволить строптивицу руководство не решалось, мотивы отсутствовали – как назло, работником Быкова была бесценным, никаких нареканий, придраться совершенно не к чему. И даже работала она не за ускорение очереди, как все остальные сотрудники, как штатные, так и нештатные (они назывались помощники и трудились бесплатно один год), а всего лишь за выбор района.
Заместитель начальника управления, визирующий документы для жилищной комиссии, вызвал Дашу Быкову для конфиденциального разговора только спустя два дня.
- Ты соображаешь, что делаешь? Это же почти международный скандал! Мне уж звонили и из Моссовета, и из Горкома партии. Ты позоришь наше управление. Лучший работник, а так подводишь свое начальство! Иди, и срочно все улаживай. Чтобы через час документы Лебедева для жилищной комиссии лежали у меня на столе. И вот еще что. Возьми, ознакомься. – С этими словами он протянул Даше папку. – Там дополнительные бумаги по этому делу. Иди, Быкова, иди, работай.
Валеев все это говорил почему-то шепотом и устрашающе тряс головой, навалившись на свой стол с обивкой из зеленого сукна. Но это он так думал - что Дарья испугается и затрясется от страха. Стратегом Валеев был плохим. Ему бы усадить подчиненную на стул, а самому, стоя над ней, грозно читать нравоучения. Дарья, вытянувшись по струнке, стояла перед начальником, и видела только его залысину да вечно непромытые волосы, и ещё перхоть, которая сыпалась на темный пиджак из смесовой ткани, отчего не облетала, а плотно оседала на плечах, образуя своеобразные погоны. Даше было жаль Валеева, во время отповеди она думала лишь о том, что жене заместителя начальника управления следовало бы купить мужу хороший шампунь, к тому же выглядел Валеев совершенно несчастным, видимо получил нагоняй от «самого». Она постаралась придать лицу серьезно-сосредоточенное выражение, взяла бумаги и молча покинула кабинет.
- Посмотрим, посмотрим, что нам опять «спустили с верху». - Приговаривала Даша Быкова, вчитываясь в строки письма-ходатайства, испещренного многочисленными пометками красного цвета. – Ну, конечно! «В порядке исключения», «срочно решить», «немедленно направить на комиссию». А это что такое? Быть этого не может!
Перед Дарьей лежал документ, из которого следовало, что сестра Лебедева, не далее как вчера, вместе с ребенком снова прописалась в квартиру родителей.
«Вот это скорость! У простых смертных данная процедура на недели затягивается, а тут чуть больше суток прошло… М-да! - Даша Быкова задумалась и стала рассуждать. – Интересно, куда это выписывалась на столь непродолжительное время сестра военнослужащего Лебедева? И с чего это вдруг она так срочно снова прописалась к папочке-послу? Все не просто так, ох, не просто. Надо рыть…»
Такие запутанные дела очень привлекали Дашу Быкову возможностью поиграть в детектива. Порывшись в жилищном досье Лебедева, Дарья выудила домашний телефон квартиры посла.
«Значит так: посол сейчас выполняет государственную миссию, военнослужащий Лебедев скорее всего служит, у сестры ребенок взрослый, значит в школе, сама сестра работает, что ясно из документов, жена посла с послом (уж без этого никак нельзя представлять нашу страну), значит дома у них только... Эх, была – не была».
- Добрый день! Могу я поговорить с Лебедевым Владимиром Германовичем? – Даша Быкова светилась от счастья, к телефону подошла именно золовка посла. Инспектор Эдуард Вадимович, работавший в одном кабинете с Дарьей, только хмыкнул от удовольствия, прислушиваясь к беседе. Дарья показала коллеге кулак - между ними были очень дружеские отношения, и продолжила.
– Ах, его нет? Как жаль. А вы не сможете помочь? Да что вы говорите? Супруга? Какое счастье, что я именно с вами могу поговорить. Дело спешное. Я из жилищного управления по поводу вашей квартиры. Не достает всего-то парочки документов, с места жительства сестры вашего супруга, сейчас, сейчас, ищу…С улицы…как ее…Ой, совершенно верно, с Енисейской. Только у меня тут плохо видно. Дом номер… Как вы говорите? 198? А мне кажется, что 108. Да нет, вы правы, это не нолик, а девятка – дом 198. Квартира… 15? Совершенно верно. И у меня так же в документах. Спасибо вам! Оказывается, эти документы в деле есть, просто я плохо смотрела. Извините за беспокойство.
За отведенный час для подготовки документов Лебедева на жилищную комиссию, Дарья успела провести разведку у инспектора, в чьем ведении находились новостройки в районе Енисейской улицы, наведаться в архив и убедиться, что посол провел игру очень тонко, как и подобает дипломату его ранга. Ходатайств в их управление было заслано два: одно для сына, второе для дочери. Посольских детей поставили на очередь для получения жилья почти одновременно, и в том, и в другом случае оговаривались условия, что в квартире останутся проживать родители с семьей сестры (брата). Просчитать вероятность одновременной выписки-прописки было затруднительно. Здесь посол, видимо, понадеялся на своих покровителей или дружеские связи внутри самого жилищного управления. Дом на Енисейской улице построился раньше, и сестра Лебедева вынуждена была первой выписаться из родительской квартиры. Даша Быкова подготовила документы и направилась к Валееву.
- Это что? – Валеев, бегло пробежав глазами документ, свирепо уставился на Дашу, ткнув пальцем в последнюю строчку под текстом.
- Отказать. Здесь напечатано «Отказать». – Дарья смело посмотрела начальнику прямо в глаза. – Я не стала печатать мотивацию, тут все и так из текста ясно.
- Быкова, ты в своем уме? Опять принялась за старое? В Шерлока Холмса играешь?! Пинкертон доморощенный! Мало тебе дедка, которого чуть в тюрьму не упекла? Уже забыла про угрозы, которые получала из-за своей чрезмерной любознательности? Сталь у виска опять захотела почувствовать? Ты в детстве случайно не состояла в кружке «Юный следопыт»? Заканчивай свой выпендрёж, бери ручку, зачёркивай и пиши сверху «согласиться».
- Нет, не буду. Вы меня знаете. Я законов нарушать не стану. И вам не советую. – Даша Быкова умела быть упрямой. Валеев это знал. Потому он, немного поколебавшись, сам перечеркнул ненавистное ему слово и сверху размашисто написал «согласиться в порядке исключения».
Дарья не удержалась и ехидно прокомментировала:
- «В порядке исключения» - читать «в порядке нарушения». Куда уж мне тягаться с послами.
- Что верно, то верно – куда уж тебе! И что ты всё лезешь со своей правдой, Быкова? Сидела бы себе тихо, никого бы не трогала. Глядишь, посол тебя и облагодетельствовал бы - сувенирчик какой привез, на работёнку непыльную пристроил. Дура ты, Быкова, дура. – Валеев вздохнул и укоризненно посмотрел вслед обернувшейся в дверях Даше. – Ну, и чего ты лыбишься, Быкова?
- Посол говорите? А посол бывает разный, Виктор Александрович. Мне лично посол моей свекрови нравится, знатный посол. Такие хрустящие огурчики получаются - закачаешься! Но больше я все-таки малосольные люблю, ядреные не по мне, ну их – потом обопьешься.
