У хозяина супермаркета Льва Борисовича покатила черная полоса. Проверка изъяла партию контрафакта из Китая. В таких случаях волевой предприниматель говорил: век живи – век учись! И стиснув зубы, шёл дальше.
С медицинской картой получилась загвоздка, и в поликлинику пришлось тащиться самому, а там огорошили: вы в наркологическом на учёте. Лев с возмущением стал прохаживаться у дверей нарколога: сам притопал на капельницу и тут же на учёт. Что ж, век живи – век учись!
Женщина - нарколог, не смотря на свои семьдесят лет, выглядела далеко не старухой. Миловидные черты лица и какая-то кроткая поступь по коридору, когда она сжимала рукой журнал. Всё это отметил предприниматель и успокоился: такие особы обладают покладистым норовом.
--Вы ко мне?
--Ну, -- Лев едва улыбнулся, оценивая старушку сверху вниз. Он был высок, волосы с лаком зачесаны назад, редкие усики вразлёт и маленькие чёрные глазки, -- если вы сюда, то я к вам.
Врач пригласила пациента в кабинет, вежливо указав на ближайший стул.
Мужчина откинулся на спинку, положив ногу на ногу, как эстрадная звезда перед началом интервью, но, поняв, что выглядит нелепо, ногу снял.
Врач быстро подсуетилась, шурша в картотеке: так, где же, где же, где же?
-- Меня зовут Лев Борисович.
-- Да, я знаю, ответила врач, и добавила, повернувшись к брюнету, я свою работу хорошо выполняю.
-- Ах, вот, -- нарколог положила карточку на стол, пошелестела страницами, и накрыла их ладонями. Затем полушепотом, словно человек сознающий за собой абсолютную власть, спросила:
-- Лев Борисович, ответьте мне на вопрос, зачем вы ко мне пожаловали?
-- Как зачем? Права нужны, они же у меня закончились.
-- Так, хорошо. А вы знаете, что ни главврач, ни какие-то ваши знакомые не смогут вам помочь? Здесь. Всё. Решаю. Я.
Лев Борисович каждое слово «проглотил» с негодованием.
-- Нет, этого я не знаю.
-- Вот и ладненько. – Женщина сцепила пальцы в замок. – Я думаю, годик вам отдохнуть стоит.
-- Да как же так! – Взорвался пациент, -- мне машина позарез нужна!
Женщина сочувственно вздохнула.
-- Вряд ли я смогу вам помочь.
-- Нну Нне знаю… Да как же так!!!
-- Хотя, давайте-ка, я вас послушаю, -- и быстро достала из кармана халата фонендоскоп.
Мужчина резво скинул чёрную шелковую рубашку.
-- Загар, кажется, южный?
-- Да какой там южный, -- пациент отвернул голову.
«Ухо» фонендоскопа гуляло по грудям, бокам, животу.
-- Так, хорошо. Проверю-ка я у вас ущемления. Спускайте брюки. За рулём часто ездите?
-- Практически каждый день.
Помяла низ живота.
-- Спускайте трусы. Смелее, смелее.
Лев Борисович насупив физиономию, нехотя повиновался.
Ущипнула за ляжки.
-- Ноги не немеют?
-- Никак нет.
-- Ну-ка инструмент ваш. Ой, тут, кажется, опрелости.
Глаза владельца супермаркета от возмущения чуть не выпали из орбит.
-- Каккие ещё опр…
Заклацкала дверная ручка, а дверь, будто с петель пытались сшибить.
Вошёл мужчина в белом халате и колпаке.
Лев Борисович уже застегивал рубашку.
-- Ивановна, ты что, опять цирк в моём кабинете устраиваешь?
-- Я, Фёдор Михайлович, провела предварительный осмотр пациента, -- залепетала старушка, кротко и немного картавя, -- я ведь, как и вы, хочу стать наркологом, -- и тут же испарилась за дверью.
Мужчина-нарколог сел за стол, широко раскинув руки, и отдулся. Он был коренаст и басист.
-- Вы ко мне?
-- Что это за женщина? – Не сказал, а пискнул предприниматель.
Нарколог испытующе посмотрел на пациента.
-- Сильно пострадали? Не берите в голову, -- и повертел пятернёй возле виска. – Любит пошалить старушка. Работает в регистратуре, а по сути – никто. Скольких мужиков обломала!
-- А уж и не скажите!
Нарколог оживился.
-- И вас тоже? – Он закинул голову и залился громовым хохотом. И от этого Льву Борисовичу стало жутко. Он всюду был хозяином жизни, и бил молоденьких продавщиц по попам, чтобы были порасторопней, а тут его самого отымели, и как!
-- Ладно, -- смилостивился нарколог, -- давайте-ка подпишу я вам лист.
-- Что ж вы её не накажете?
Нарколог ударил ладонью по столу. Перед Львом Борисовичем лёг чистый лист бумаги, и покатилась шариковая ручка.
-- Пишите всё, как было.
Предприниматель поднял ладошки кверху.
-- Нет уж, увольте.
На улице он достал носовой платок и стал вытирать пот, струившийся ручьём по лбу, усам, щекам, за ушами. Затем выпрямился и замер, как телеграфный столб. Выйдя из оцепенения, процедил сквозь зубы: век живи – век учись! И запрыгнул в поджидавший его рядом Гранд Чероки.