Русалка висела на ветке,
а к ней подошёл старый дед
- Не хочет ли, милая, конфетки? –
Русалка ответила – Нет –
Как часто порою к русалкам
по глупости пристаём,
пробор лысоватый засален,
и еле зубами жуём.
Русалки смеются, и право,
чего им на свете грустить?
Их дом зеленеет дубравой,
им росы набрызганы - пить.
Им небо – сиреневой крышей,
им озеро – дна не достать.
А дед, извините, здесь лишний,
не грех над ним похохотать.
И дед чешет репу, вздыхает,
не ладятся в доме дела,
он с печки встаёт с петухами,
идёт, где русалка жила.
Ау! Унырнула милашка,
сребристой сверкнув чешуёй.
Трава, золотистая кашка,
сверкает зарницей живой.
И жалок стоит старикашка
подолгу у чёрной воды,
и шепчут луга ему, пашня,
и шепчут трава и цветы.
Не любит, не любит, не любит!
Опомнись, опомнись, грешно.
Погубит, погубит, погубит!
Ай, это уже не смешно…
Сребристое чудное создание
встречает на ветке рассвет,
макает в кувшинки желания,
и ждёт из кувшинок ответ.
А после ныряет с размаха,
дорожку луны раздробя,
полюбишь русалку и - ахай,
забудешь тогда про себя.
Ай, тихая песенка, слышишь,
летит над озёрной водой?
То милое создание вышло,
старик, на свидание с тобой.
Куда ж ты, дурак конопатый,
зачем к старой лодке побёг?
Висит над распахнутой хатой
во тьме голубой огонёк.
А после - круги, и над гладью
туман старика причащал,
чудак у русалки в объятиях,
конфеткой её угощал.
24 октября 2009 г.
С-Петербург