В оболочке икринки лёгкой
Уплывала она по течению
К цели смутной, такой далёкой…
Среди тысяч таких же – пока живых -
Ей досталось свое пространство
В атлантических водах, где каждый миг
С утомительным постоянством
Несмышленых рыбешек почти всегда
Поедали большие рыбы…
Неизбежно, казалось, несёт вода
Только смерть… Ледяные глыбы
Многочисленных айсбергов – не спеша,
Равнодушно, лениво плыли…
И рвалась вслед за ними её душа,
Не считая морские мили…
…По-другому и быть не могло: она
Стала сильной, большой - отныне
Все боялись её и, лишившись сна,
Трепыхались в зеленой тине
Леденящего страха… Лишь ей одной
Было так нестерпимо скучно,
Что в рыбацкие сети за новизной
Поспешила она послушно…
И она не узнала уже о том –
Рыба глупая с белым брюхом –
Суждено ей, подвяленной, стать письмом,
После – кушаньем в чане круглом...
Будет то, что написано, прочтено,
Всё исполнено. Станет Герда
Без сапог и без варежек (всё равно!)
Пробираться, дрожа от ветра,
В ледяные покои, где милый Кай
Хочет «вечность» сложить из льдинок…
…Может быть, и для рыб есть отдельный рай –
Перламутровый свет икринок…
