Грим-маска или прощай, прости (Рассказ)

Грим-маска или прощай, прости
* * *
Глеб никогда не делал регулярных и фрагментарных записей собственных мыслей и поступков с указанием дат. Но если бы он вёл дневник, то обязательно отметил события, которые поразили его в истекшем году. Он не стал бы упоминать о финансовом кризисе, о глобальном потеплении, о землетрясении в Чили, о выборах в Украине. Субботин написал бы о прощаниях с двумя женщинами, которые никогда не были знакомы.
Глеб встретил Люсю, жену давнишнего приятеля Серёжи Белых. Помог донести увесистый пакет.
-Спасибо, Глеб, - мило улыбнулась брюнетка средних лет, - грустишь?
- Почему так решила? - вытирая ноги о зеленый, мохнатый коврик, спросил Субботин.
- Взгляд отражает состояние души,- доставая из кармана красной куртки, звякнувшие ключи, заметила Люся.
- Ты права. Мало романтики вокруг. Хочется чего-то,…- развел руки Глеб.
- Поменяй работу или влюбись, - соседка, шепнув, скрылась за деревянной – резной дверью.
-Спасибо за совет.
В живых Люсю он больше не видел. Двухсторонняя пневмония. Сердечная недостаточность. Так записали в свидетельстве о смерти, хотя поговаривали, что причиной кончины стал грипп, вирус H1N1.
На похороны собрались знакомые, родственники, друзья. Накануне лил дождь. К утру подмерзло. Люди жались друг к другу, притоптывали, согреваясь. Женщины смахивали слезы платочками. Мужчины нервно покуривали. Ждали…
Когда черный гроб поставили на табуретки, тишина сменилась воем . Маска смерти, маска без грима изменила до неузнаваемости еще недавно веселую, отзывчивую, добрую женщину.
-Прощай, прости, Люся, - только и смог вымолвить Глеб.
Катафалк заскользив, тронулся в скорбный путь.
-Господи, - хрипло вырвалось у Глеба, когда он, поднимаясь по гранитным ступенькам, ощущая гулкие удары сердца, посмотрел на соседскую дверь.
- Ты сходил бы в храм, покрестился.
Субботин оглянулся вполоборота.
Соседка с последнего этажа, в черном платке, в коричневом пальто до пят, всматривалась в лицо Глеба.
Субботин, подумал: « Бесхребетным нужна вера. У них потребность в утешении. Ради Бога. Пусть он их и утешает. Есть люди, которые в этом не нуждаются. Хотелось бы верить в Бога, поскольку это пообещало бы толику надежды на потустороннюю жизнь, на возвращение близких и родных. Но я понимаю, что этого не будет. Не будет и точка".
* * *
«Поменяй работу или влюбись», - вспоминал Глеб, покачиваясь на нижней полке вагона "СВ" скорого поезда. За окном мелькали зимние пейзажи: деревья в серебряных одеждах, безлюдные полустанки, суетные трассы и города.
Из размышлений Глеба вернул робкий стук в дверь. После паузы, поблёскивая лаком, она со скрипом отодвинулась, пропуская в купе молодую женщину в темно-синей дубленке с капюшоном. Традиционные в таком случае фразы: « Здравствуйте! Куда вы едете? А вы?»
Глеб вышел перекурить. Женщина принялась распаковывать черную кожаную сумку, мельком поглядывая в зеркало. Спустя несколько минут, поёживаясь, Глеб вернулся в купе. Попутчица, одетая в атласный халат, укрыв ноги верблюжьим одеялом, читала книгу.
Паоло Коэльо, «Дьявол и сеньорита».
«Истинная любовь взаимности не требует, а тот, кто желает получить за свою любовь награду, попусту теряет время».
«Н-да», - подумал Глеб, поглядывая, как тонкий палец с изящным перламутровым маникюром медленно перелистывал страницы, как большие зеленые, чуть удлиненные глаза, внимательно изучали текст, лишь иногда закрываясь пушистой щеточкой ресниц, как высокая грудь, заметно волнуясь, то поднималась, то опускалась, шурша тканью халата.
Глеб кашлянул. Женщина спросила подрагивающим голосом: «Я вас раздражаю?»
-Нет, – ответил Глеб, - читайте. Свет от плафона в глаза попадает, я, пожалуй, повернусь к перегородке.
Попутчица, отпив кофе, продолжила занятие…
Ночью Глеб почувствовал толчки в плечо.
- Что такое?
- Вы упадёте. На самом краю лежите.
- Спасибо. Да, что-то я развалился как у себя дома на диване, - улыбнулся Глеб, ощущая рядом тонкий и приятный запах незнакомых духов.
Проснулся рано. Приятно потянулся, разгоняя недосказанность сна. Заметил, что лежит под одеялом, хотя вчера не укрывался. Осмотрел купе. Чашка с недопитым кофе, женщина улыбалась во сне.
«Красивая и загадочная»,- подумал Глеб, посмотрев на часы.
-Вставайте. Через двадцать минут нам выходить, - сказал негромко, но требовательно . Соседка, открыв глаза, прибрала густые каштановые волосы и приподнялась.
Поезд основательно тряхнуло, погас свет. Глеба бросило на пол. Он успел заметить, как женщина ударилась головой о край стола.
«Чёрт?» - потирая ушибленное колено, подумал Субботин. В коридоре раздавались стоны. Глеб потянул окно, высунувшись, увидел, что последние вагоны, дымясь черными клубами, лежат на боку.
« Ни хрена себе! Рванули, наверное» . Обернулся. Руки женщины беспомощно свисали , из носа на подушку лились струйки крови. Глеб потряс женщину.
- Вы меня слышите?
Она шевельнула губами. Глеб поднял её на руки. С трудом пробираясь между людьми, прихрамывая, выбрался из вагона. Аккуратно положил ношу на снег, затем, скинув с плеч куртку, переложил на нее пострадавшую. С трудом прикурив, сделал несколько глубоких затяжек, стал помогать выходить из вагона другим пассажирам. Заметив приближающуюся машину «Скорой помощи», воскликнул, -наконец -то,- и, подойдя к доктору, показывая кивком, сказал, - женщина без сознания. Помогите.
Когда незнакомку начали укладывать на носилки она попыталась свесить ноги и облокотиться, но вновь без сил упала на спину. «Скорая» уехала. Глеб, вернувшись в купе, увидел на полу раскрытую косметичку, кофейную чашку и книгу, поднял их.
Из книги выскользнула визитка.
« Белова Светлана Николаевна», - прочитал Субботин.
* * *
Прошло несколько дней. Глеб помаленьку приходил в нормальное состояние . Больничный заканчивался. Иногда думал о попутчице. На визитке был телефон. Набрал номер. Ответил мужской голос. Узнав, цель звонка, представился мужем Светланы Борисом и сообщил, что Белова находится в 1-й градской больнице, в травматологическом отделении .
Пристроив серебристую «Хонду Стрим» на забитой до отказа стоянке, Глеб поднялся на четвертый этаж больницы, натягивая синий халат. В нужной ему палате раздавались негромкие голоса. Дверь распахнулась. Высокий и тучный блондин, сделав несколько шагов, оглянулся, подслеповато щурясь, - это вы звонили?
- Да! Здравствуйте! – протянул целлофановый пакет, заглядывая в приоткрытую дверь. Соседка по купе, заметив Субботина, смутившись, потянула к подбородку казенное колючее одеяло. Слегка кивнув, сделала попытку улыбнуться. Стало ясно, что боль еще беспокоит.
-Спасибо, - сказал Белов, - как я вас могу ещё отблагодарить?
- Ерунда! – ответил Глеб, чувствуя на себе взгляд Светланы, - я, пожалуй, пойду. Удачи вам.
-Подвезти, быть может? – не отставал Белов.
- Я на машине, - ответил Субботин, отмечая, как охранник открыл перед Борисом дверцу «Мерседеса».
-Постойте, - подняв руку, преградил дорогу Субботин, - колесо – колесо спустило.
-Твою мать, - раздался свирепый возглас, - ты куда смотрел?! - Борис, дёрнув за плечо водителя, вывалился из кабины, - меняй. Пять минут тебе, не более.
-Ого, - подумал Глеб, всматриваясь в пыхтевшего злостью Белова, - крутой-крутой босс.
-Опять вы пришли на помощь, - успокаиваясь, обратился Белов к Глебу, - прямо – таки палочка – выручалочка. Чем по жизни занимаетесь?
Глеб, закурив, ответил, - наблюдаю мир, - и, сев в "хонду", влился в разномастный автомобильный поток.

* * *
В один из погожих февральских дней в кабинете Субботина раздался звонок. Глеб узнал голос Светланы.
- Здравствуйте! Я хочу вас увидеть. Не возражаете?
Глеб не возражал.
Войдя в маленькое кафе, Субботин услышал ненавязчивый блюз. Белова сидела у окна. На ней был светло-коричневый шерстяной костюм, высокие в цвет костюму сапоги.
- Разрешите?- Глеб отодвинул стул.
-Ой, - встрепенулась Светлана, - я задумалась немного и не заметила, как вы подошли. Здравствуйте.
- Здесь уютно, - осмотрелся Субботин.
-И кухня неплохая.
- Как вы себя чувствуете? – положил на стол зажигалку и сигареты Глеб.
- Выписали. Спасибо. Лучше! – кратко ответила Белова, теребя уголок скатерти.
-Ну, тогда, быть может, отметим это дело?
-Давайте.
-Водка, виски, коньяк?
- Шампанского полусладкого если можно…
Официант удивительно быстро выполнил заказ.
- За вас, Светлана! - поднял бокал Субботин.
-Глеб,… - замешкалась Светлана, - извините, не знаю вашего отчества.
-Просто Глеб.
-Хорошо, Глеб, - я хочу выпить за вас. Вы мой спаситель. Если бы не вы…
- Светлана, не надо, любой бы мужчина на моем месте поступил бы аналогично.
- Нет не любой. Я знаю. Поверьте,- щеки женщины порозовели, - не любой. Мало сейчас мужчин настоящих. Одни на тараканов лоснящихся беременных похожи, другие на кентавров с парой извилин и горой мышц. Третьи вообще…унисекс.
Вы же- настоящий. Стержень есть в характере, это видно. Я чувствую. Меня спасли. Вещи сохранили. Спасибо за чашечку кофейную. Она мне так дорога. Бабушка покойная подарила. Глеб, вот возьмите, - Светлана, порывшись в сумочке, протянула свёрток.
- Нет-нет. Не надо, - Глеб откинулся на спинку кресла.
- Возьмите. Я пока в больнице лежала, думая часто о вас, связала потихоньку шарфик в подарок. Смотрите, какой получился, - Белова, развернув пакет, села рядом с Субботиным, - славный, правда?
Глеб провел пальцами по белому пушистому шарфу.
-Не колется, не бойтесь. Примерьте, - женщина, приподнявшись, осторожно накинула подарок на шею Глебу. Почувствовав запах знакомых духов, прикосновение груди , Субботин покрылся испариной. Ему захотелось обнять Светлану.
-Да, не колется. Теплый, словно летний день, - чуть отстранился Субботин.
-Вы любите лето? И я обожаю. Я родилась в июле. Зимой я угасаю. Хочется выползти на солнышко. Скинуть тряпки. Понежиться. А вы когда родились, Глеб?
- И я в июле.
- Вот как здорово. Такое совпадение.
За окном стало темнеть. Глеб посмотрел на часы.
-Вам пора? – грустно спросила Белова.
Субботин допил прохладное шампанское, - в принципе, да, пора. Хотя чертовски не хочется уходить.
- Ах, - вздохнула Белова, - я только согрелась…
-Я вам позвоню. Можно? - спросил Глеб.
- Честно позвоните? Честно-честно? Не обманите? – по – детски, сложив губы, спросила Светлана.
- Обязательно.
-Ладно, пока! Отпускаю моего спасителя.

* * *
Работая в частном сыскном агентстве, Глебу частенько приходилось общаться с разными женщинами - клиентками. Да и вне служебной деятельности вниманием со стороны прекрасной половины обделен он не был. Но, как-то не цепляли его те женщины . А Белова….
Светлана показалась ему забавной, интересной, иной. Приглянулась она Субботину. И он решил продолжить знакомство. Продолжить хотя бы на некоторое время, четко осознавая, что Светлана моложе его почти на двадцать лет. И, когда он топтал пески и скалы Афгана, она только - только из пионерского возраста перешагнула в комсомольский. Несмотря на это, общее, располагающие у них есть, как казалось на первый взгляд.
И Глеб позвонил, предложив перейти в общении на «ты».
- У, какие диванчики славные, мягкие, - элегантно сев в «хонду», сказала Белова, осматривая салон. Так и сказала, - диванчики, а не кресла или сидения.
- Куда путь держим?
- Давай немного покатаемся, - предложил Глеб, - расскажешь немного о себе?
- Особенно и нечего рассказывать, - отмахнулась Света, - как у всех: часто болеющий ребенок, ангина, колики,… муж,который вечно занят на работе, подруги- завистницы, - ой, какая у тебя шубка, ой, новый спальный гарнитур. Тоска!
- А шубка неплохая, - отвлекся от дороги Глеб, - ты в ней на принцессу похожа.
-Правда? – рассмеялась Светлана и, повернувшись, спросила, - Глеб, твоей жене шарфик понравился?
Субботин, затормозив, прижался к обочине: - Представляешь, понравился. Вязка, говорит, необычная.
- А как её зовут?
-Валя. А что?
- Откуда шарф сказал?
- Сказал, что это подарок милой, симпатичной девушки по имени Светлана, у которой очень ревнивый муж, со злобным, словно цепной пес, охранником.
- Никакой он не ревнивый, - насупилась Белова, - мне иногда кажется, что ему абсолютно до лампочки всё то, что со мной происходит. Одни строительные проекты, бетон, песок, самосвалы, краны на уме. А ты хоть утони в своем одиночестве. Забейся под корягу… У него один ответ, - сходи развейся, мне некогда, график тонет…
Мы даже спим в разных комнатах. Гарнитур новый купил, а храпит за стенкой . Ему рано вставать…
-Все так запущено? - прикоснулся к руке Светланы Глеб.
-Иногда такая депрессия наваливается, что хоть по вене кухонным ножом.
Субботин, заметив капельку, покатившуюся по щеке Светланы, вытер её платком, - краска размажется, не переживай, всё перемелется.
-Ты добрый, Глеб, - прильнула, - поцелуешь меня? – и, не дождавшись ответа, сама поцеловала Субботина. Глеб не зажмуриваясь, смотрел на Светлану. Она, отстранившись, не открывая глаз, чуть опустила голову.
-Ты, словно, стыдливая мимоза, - обнял её Глеб.
-Кто-кто?
-Стыдливая мимоза. Цветок такой. Если прикоснуться к нему, он листики тут же складывает, - уточнил Глеб, - цветки небольшие и розовые… Палец уберешь, листики распрямляются.
- Здорово, надо себе такой найти. Люблю всякие диковинные штучки .
Светлана, погладив Глеба по коротким иссиня черным волосам, провела пальцем по небольшой горбинке носа, - поехали в одно место.
- В злачное? – усмехнулся Глеб.
- Как сказать, - задумчиво ответила Белова.
-Как прикажете, принцесса. В путь.
Светлана попросила притормозить у небольшого, неприметного двухэтажного здания с черепичной крышей, серыми оштукатуренными стенами.
-Пойдем, - потянув Глеба за рукав, отперла входную дверь, зажгла свет.
Стряхнув снежинки на рыжий линолеум, Субботин произнёс, - так вот где таится та коряга, под которую ты прячешься в моменты раздумий.
На белах стенах – картины с разнообразными пейзажами: бескрайнее море, парусники, снующие птицы, горы с вершинами в шапках снега, эдельвейсы, маки…
-Красиво. Бьюсь об заклад – твои картины, Света.
Света!!!
Глеб оглянулся, не услышав ответа. Позвал еще раз: - Принцесса, ау!
Хм. Растворилась! – осторожно потянул за рамку одну картину, другую,… поймав себя на мысли, что профессиональный инстинкт - проверять незнакомое помещение на наличие скрытых видеоустройств, напомнил о себе и здесь, одернув руку, услышал позади легкие шаги. Холодные ладони закрыли ему глаза.
- Ступай за мной, Глеб. Осторожно! Здесь лестница с одиннадцатью ступеньками…
Вниз. Так… Хорошо.
Светлана опустила руки.
Комната без окон размером четыре на четыре. Стены в пастельных тонах. Небольшие бра в форме свечей . Стол в стиле ретро. Компьютер. Кожаный диванчик с парой подушек и плюшевой обезьянкой. За ширмой душевая кабинка.
- Потаённая норка, наверху студия – мастерская. Муж подарил, - поспешно отвернулась к картине, на которой была изображена на белом фоне нагая женщина с отвисшим животом, поникшими грудями, дряблыми щеками, редкими, короткими и седыми волосами
- Печальное изображение, - приблизился Глеб.
Белова обернулась, усмехнувшись, - это я. Я в старости.
Не узнал?
Глеб замешкался .
-Да и вообще, Субботин, ты меня ещё плохо знаешь, - крепко обхватила руками за голову, заглянув в глаза, положила ему голову на грудь, - стучит-волнуется сердечко.
-И ты дрожишь, Принцесса, - Глеб поднял Светлану на руки, покружив, опустил на диван…
Субботин, закурил, - это был сон?
- Сон? Пусть будет сон. Сладкий и сказочный сон, - Светлана, обернувшись в полотенце, выпорхнула из душа, - мы с тобой влюблённые, да?
Глеб, усадив её на колени, уткнулся в приоткрывшуюся, ароматную и влажную ложбинку на груди, - мы сумасшедшие. Ты мне в дочери годишься!
-А ты не рассуждай. Хотя бы сейчас не копайся в мыслях. Не всё подвластно разуму, тем паче – любовь! – расцеловывая Глеба, шептала Света, да не выглядишь ты на свои..
- Пятьдесят два.
- Пятьдесят два? Ну и фиг с ними. Человек молод душей. Да и тело у тебя, между прочим, на сорок от силы. Ни животика, ни жирка, ни седины… Любому тридцатипятилетнему фору дашь! Как настроишь свои струны – чувства так и будет. Такую музыку и сотворишь! Человек молод пока ему хочется любить.
-Будь, по-твоему, Принцесса, - взглянул Глеб на женщину с картины.
- Пусть отдыхает, дремлет до поры, - Белова, развернув картину, поигрывая бёдрами, придерживая полотенце, бросилась в объятия к Субботину.
- Ты слегка кокетничаешь, раскрепощено и сдержанно одновременно. Это не напрягает, не вынуждает заслоняться, - подхватил ее Глеб.
- Я же женщина!
- Великолепная женщина - поцеловал ее в носик Субботин.

* * *
И закрутилось, понеслось. ..
Они встречались несколько раз в неделю, ежедневно созваниваясь, неустанно говорили друг другу нежные слова, хохмили, а зачастую - просто беседовали. Он водил её на скачки, научив разбираться в лошадях. Она с удовольствием наблюдала, как он мастерски играл в бильярд. Взяв кий, поначалу нещадно киксуя, раскрасневшись, мазала мимо луз.
-Поменьше чувств, Принцесса, больше холодного расчета,- подсказывал Глеб. И дело потихоньку пошло в гору.
Иногда они выбирались на выставки, в филармонию, где Светлана рассказывала ему о композиторах, художниках, разных направлениях в живописи.
" Это “Голубые танцовщицы” , автор Дега, а вот- Архип Куинджи. - Мелодично говорила Белова.
Глеб, осознавая, как много познал нового, благодаря Светлане, частенько говорил ей, - я очень рад, что у меня такая талантливая подруга.
В канун восьмого марта, Субботин уехал в командировку, каждый день, торопил время, поглядывая на календарь в холодной гостинице. Хотелось назад, увидеть, прикоснуться, обнять, обогреть и согреться. Гнал «хонду» по трассе, бормоча:
«Девушка Прасковья из Подмосковья
С грустью и тоскою снова одна.
Девушка Прасковья из Подмосковья
За занавескою плачет у окна.
Ла ла ла ла ла …»
Въехав в город, купив два букета мимозы, позвонил Светлане,- привет, ты где?
« Привет, я дома. А ты где и когда вернешься?»
- Думаю, что завтра-послезавтра, - ответил, улыбаясь, Субботин, рассчитывая сделать сюрприз.
- Приезжай. До встречи, - связь оборвалась.
У кафе, в котором состоялось их первое свидание, интуитивно остановился. Заглянув через стекло в зал, прошептал, - вот тебе бабушка и Юрьев день. Белова о чем-то мило беседовала с Эдгаром, его постоянным напарником по бильярду. Эдгар, приняв из рук Светланы небольшой сверток, перегнувшись через стол, поцеловал Светлану в щеку. Женщина улыбнувшись, приподняла бокал и, бегло посмотрев на улицу, заметила Субботина. Приподнялась, судорожно поправив прическу. Её веки заморгали, заморгали…
Глеб, выкинув в форточку букет мимозы, нажал на газ…
Поднявшись на лифте, услышав за дверью Белых детский смех, открыл свою.
Валя в переднике поверх джинсов и майки встретила его в прихожей, - Здравствуй, Глеб. Ну, наконец. Я переживала. Дороги сейчас сложные…
Что-то на тебе лица нет. Неприятности?
Субботин поцеловал жену, - привет, родная. Протянув цветы, поморщился,- устал немного. И спина побаливает.
- Давай сделаю укол, - потянулась Валя к аптечке, - доиграешься ты с этим осколком. Говорю же, ложись в госпиталь, ложись…
- Не ворчи, Валюша. Некогда. Сама знаешь,… - с трудом стянул свитер, - я в душ, потом укол.
Стоя под тугой струёй, Глеб никак не мог согреться, хотя ванная наполнилась густым паром. Субботина колотило. Сцена в кафе стояла перед глазами, не отпуская. На скорую руку перекусив и отключив телефон, он улегся на кушетку. Жена, сделав укол, накрыла его пледом и со словами, - горе ты моё,- вышла, плотно прикрыв дверь.
Субботину не спалось. Думалось о наболевшем. Казалось, что стервятник острыми когтями разрывал грудную клетку, вонзал клюв в сердце....
Заснул Субботин, пожалуй, к утру…
Прошло три дня. Глеб, подвёз жену на работу в библиотеку и, набрав пачку свежих газет в ближайшем киоске, поехал в офис. Едва усевшись в кресло, услышал звон мобильника.
- Кого это ещё? Да, Субботин на связи.
« Глеб, это Борис. Борис Белов. Нам нужно встретиться. Срочно».
- Хм, - ответил сухо Глеб, - если срочно, приезжай ко мне, пока я на месте.
Субботин, предупредив секретаршу о посетителе, закурив, подошёл к окну, растворив створки, налил полный стакан минералки и выпил залпом. «Мерседес», скрипнув колодками, прижался к тротуару. Белов, в длинном черном плаще, выбрался из салона и, остановив жестом охрану, неспешно пошел к подъезду, на ходу разговаривая по телефону. Войдя в кабинет, огляделся, протянув руку Субботину, сел в кресло, - у меня к вам просьба, Глеб. Замялся, - я,… я знаю о том, что вы встречаетесь с моей женой. Давно и часто встречаетесь.
Глеб потушил сигарету.
- Так вот, - продолжил Борис, нервно постукивая пальцами по журнальному столу, - она в последние дни… Как бы вам точней сказать? Она в депрессии, короче говоря. Молчит уже, который день подряд. Заперлась в комнате. Не ест. Пускает к себе только дочь, да и то на не несколько минут. Я не знаю, что делать. И некогда мне по гамбургскому счету, извините, сопли утирать.. Бизнес, понимаете…
И поэтому прошу вас помириться с ней, если пойдете мне навстречу, я даю вам полную свободу в действиях. Только не говорите ей о нашей встрече, пожалуйста. Как, Глеб? Договорились?
-Борис, почему вы,… ты, думаешь, что причиной её уныния, психического срыва, послужила наша ссора?
- Глеб, - поднялся Борис, - давай не будем лукавить?
-Хорошо, я подумаю. Возможно, предупреждаю, возможно, когда соберу мысли в горстку,… а потом, что означает, - даю полную свободу в действиях?
Не дождавшись от Белова ответа, продолжил, - любая свобода, тем более в отношениях с женщинами, накладывает массу обязательств …
-Мы же цивилизованные люди, Глеб. Я полагаюсь на разумное решение щекотливой для всех нас проблемы,…- прервал его Белов, академично застыв посреди кабинета.
- Разумное? А какое разумное если…
- Не нужны мне подробности, Глеб, не нужны, - сморщился Борис.
- Да-да. Понимаю, но и ты меня пойми…
- Разбирайтесь сами между собой, - махнул Белов, ссутулился и, не попрощавшись, удалился.
Глеб, опустившись в кресло, потёр виски, - лихо, разбирайтесь сами. Ну и ну.
Несколько раз набирал номер Светланы, тут же отключая, вновь набирал.
Вынул бутылку коньяка из шкафа, плеснув в стакан, пригубил и, с грохотом поставил на стол. Еще раз набрал номер. – Здравствуй, Света, давай встретимся, не возражаешь?
Они сидели в его машине и молчали уже минут пять. Белова, прижавшись к двери, куталась в теплый темно-вишневый жакет из овчины с тиснеными волнами по всей длине, с отложным воротником, венскими швами и двумя накладными карманами. Глаза скрывали очки. На коленях кожаная сумка «Каприз». Шарфик «Шоколад» с бахромой.
-Ты хочешь меня бросить? - тихо прервала паузу Светлана.
- Кто ты? - спросил Глеб.
- Многие годы, изо дня в день, я каждое утро раздеваясь донага, открываю шкаф. Выдумываю жизнь. Выбираю наряд, присаживаясь на пуфик , наношу грим, чтобы выйти на сцену. Вчера я зеленая травинка, сегодня град, затем радуга или туман. Спустя несколько месяцев - русалка, чайка, пушистая кошка. Под настроение, понимаешь? - сняла очки Светлана. Под покрасневшими глазами тёмные круги.
- Я слушаю. Продолжай!
-Я исполняю ту роль, которую выбрала, пытаясь получить наслаждение. Слушая музыку дождя, ветра, гор, морей, смотрю в окно, играю постановку в театре для зрителей – гостей. Маски ношу с собой в сумке и на улице. Войду в магазин - натягиваю маску одну, выйду – примеряю другую. В трамвае, в метро, в музее. Маски есть у всех…
-Стоп, стоп, - а ты не заблудилась? У меня нет маски. Посмотри!
- И у тебя есть , есть. Когда ты был со мной, - сделала упор на «был», Светлана, понизив голос, продолжила в прежней тональности, - одна маска - игрока в любовь со Светланой, прежде, чем открыть дверь в собственную квартиру, другая – игрока в мужа….
- Брррр, - так вот, я повторяю тебе еще раз, Света, у меня нет маски игрока в любовь с тобой, - отреагировал Глеб.
- А домашняя маска все же есть. Есть!
Субботин отвернулся на мгновение к окну, повернувшись, выдохнул, - в семье у меня все нормально и ты это знаешь.
- Знаю – знаю. Ах, как бы и мне хотелось, чтобы рядом был всегда тот, с которым можно было разговаривать не озвучивая роль и улыбаться собственной улыбкой, не играть, не носить маски, выбросив их в урну.
-Эдгар, к примеру? - спросил Глеб.
- Субботин, неужели ты не понимаешь. Тебя всё нет и нет. Я соскучилась. Пошла бродить по нашим местам. В бильярдной меня окликнул Эдгар, пригласил в кафе …
-А поцелуй?
-Это же невинная шалость, мимолетный флирт, не более, - сняла шарф Белова.
Обычно немногословный Глеб, чувствуя волнение, взорвался. – Чего хочет женщина понять бывает весьма трудно. Женщина, как и природа не терпит пустоты.
Что провоцирует на это?
- Одиночество, одиночество, Глеб. Я не синглтон. Они балдеют от одиночества. Я -задыхаюсь.
-Меня же не было всего месяц, месяц, Света. А если бы год?
- Флирт, флирт, я же тебе сказала. Мне нравится, когда меня балуют. Отвечаю улыбкой,строю глазки, - твердила Белова.
- Флирт – иностранное словечко, за которым ухаживание, кокетство, любовная игра, заигрывание взглядом, форма проявления полового чувства, прикосновения, поцелуи.
Флирт – это способ дать понять мужчине, что женщина готова рассматривать мужчину в качестве сексуального партнера. Женские хитрости не имеют ничего общего с настоящей любовью! А ты еще и подарок Эдгару сделала. Я видел.
- Глеб, что за сцена? Не спала я с ним. Не спала. Подарок? Так у него день рождения был…
-Вот видишь, ты даже знаешь дату его рождения. И когда только успела…
А, ну да месяц же…. За месяц можно и тоннель в тюрьме прорыть, и …
- Ты ревнуешь? Ревность -мещанство, плесень...
Субботин опустил стекло. В салон со щебетанием птиц и запахом цветов, безумствуя, проникла весна. Но у Глеба в душе царило межсезонье, неопределённость.
– А верность, верность -мещанство? Поменяй три начальных буквы в этих словах. Что выйдет? ВЕРность, РЕВность. Впрочем, твое право, с кем встречаться, как себя вести, быть верной или нет. Я только о масках хочу поразмышлять. Ты, наверное, видела в фильмах, как индейцы или спецназовцы красят лица? Они это делают не для маскировки на местности, не для запугивания врага, а для того, чтобы придать себе уверенности. Анимус и анима, слышала? Анимус – мужская часть души. Анима - женская. Раскрашивая тело, лица определённым образом, можно усиливать мужскую или женскую составляющую души, почувствовать себя уверенней.
- Я такая неуверенная, - вздохнула Светлана.
-Быть может, тебе лучше попробовать прибегнуть к маскотерапии? Рисунком, цветом, узором вызывать психотерапевтический эффект, походить в гриме пару часов в день и стать собой, чем выбирать роли и сценарии, играя с окружающими? Ведь это не совсем честно…
-Не знаю, не знаю, быть может, - задумалась Белова на мгновение, а затем спросила, - так ты меня все же бросаешь? Глеб, не бросай, пожалуйста. Тянет меня к тебе, тянет….
-Если не будешь при мне носить маску, разыгрывать спектакли, не брошу, - ответил Субботин.
- Хорошо, милый, - улыбнулась Светлана.
Глеб погладил её по щеке, - я, когда нервничаю, кушать отчего-то хочется. Принцессы кушают сосиски? – кивнул на киоск напротив.
-Я на диете. А… впрочем, давай! И кофе покрепче.
* * *
Прошло несколько лет. Замечательных лет. Глеб часто бывал в разъездах, по возвращению подолгу засиживался в офисе с клиентами. Светлану муж устроил на работу в консалтинговую компанию. Но при свиданиях они все находили и находили новые черты, он в ней, она в нём. И общение от этого не было в тягость, принося пусть и краткое, по мнению Глеба, но всеобъемлющее удовлетворение и равновесие.
В одну из осенних, слякотных суббот, Глеб приехал к Светлане в студию. Она чмокнула его в щеку, - привет, присаживайся.
Тряхнула рыжей копной волос, -журнал полистай. Я жду звонка.
-Что – то важное? – спросил Субботин.
- Познакомилась с одним замечательным человеком. Он должен дать ответ сегодня.
- Бизнес?
- Причем тут бизнес. – Потирая влажные ладони, посматривая на телефон, ответила Белова, - он должен ответить на мое предложение поддерживать отношения.
- Спасибо за искренность, - опешил Глеб.
-Пожалуйста.
-И что он такого тебе сказал или сделал, что …
-Он назвал меня Ланой, он такой класснючий, он…
Её прервала трель звонка.
Глеб медленно спустился в потаённую комнату, пересчитывая ступеньки. Картина с обнаженной женщиной развернута изображением внутрь помещения. Замелькал свет. Несколько лампочек перегорело. Глеб смотрел на картину. На лицо старухи тени наложили маску, грим, гримаску. Женщина странно улыбалась. Детская улыбка на морщинистом лице, скошенный взгляд на собственное дряблое тело. Субботину до тошноты захотелось раскрыть плотные шторы, впустив солнце, свежий воздух, гул улицы. Но он слышал набат торопливых шагов Светланы, отрывистые фразы -пощечины. Субботин, закрыв уши, присел на диван.
«За что она так со мной? » - вопрос настойчиво ковырялся в мозгу. Субботин закурил и, постепенно приходя в себя, поднялся в студию. Светлана, выдавливая из тюбика чёрную краску, разбрызгивала ее на холст. Размашистыми движениями кисти, не замечая Глеба, чертила круги, линии, треугольники…
- Отфутболил? - поинтересовался Глеб.
-Нет. Но сказал, что ему нужна постоянная женщина .
-Света, ты для чего вообще мне про нового фаворита рассказываешь?
-Хотела поделиться радостью.
-Как, как? Радостью? Со мной своей радостью поделиться хотела? Поделилась? Поделилась! Я рад до чёртиков!Низкий поклон тебе за подобную радость. А теперь зачеркиваешь старый сценарий? А новый уже готов? Роли распределены? Зрители в ложе, в партере! Бинокли, веера, блеск драгоценностей.Театр абсурда, фальш, – спокойно сказал Субботин и продолжил, - ему о моём существовании сказала?
- Зачем?, - подняла брови Светлана.
-Это же подло!
-Глеб!
-Что Глеб?
-Не злись.
- Я не злюсь. Испытываю глубокое разочарование.
Кто я для тебя? Прочитанная книга? Отработанный материал?Подстилка? Или мусорное ведро, в которое можно бросить использованный презерватив?
- Ты не понимаешь. Мне нужны новые и постоянные положительные эмоции, иначе ростки души, клонясь к грунту, чахнут. Необходима подпитка, орошение…. Я молодая женщина. Хочу быть разной. Изменчивой. Хочу мечтать, испытывая кайф. Хочу бурлящий поток эмоций. Ещё, ещё, ещё...
- Не боишься?
-Чего?
-Что пупок развяжется?
- Глеб!!!
-Ещё, ещё... Чувство меры должно же быть, Света. Ты топчешь души...
- Не хочу мерять счастье. Я амбициозная, мне нужно много успеть, испробывать. Век у женщин быстро летит, как тучи, как тучи...
Приручить меня нельзя.
- Изменчивой? Разной? Абмициозная?
Неужели тем, что ты женщина, попыткой угнаться за мечтой можно оправдать все? Ты вообще, знаешь, как это,... - Глеб очертил руками нервный круг, - как это называется? У нормальных людей, как это называется? Сходи в церковь, исповедуйся. Ты же верующая! Или наведайся к психиатору….
- Не оскорбляй ?
- Я не оскорбляю!
-Прости, Глеб. Не меня прости, а просто – прости!
- Просто прости, - шикарно! Бред какой-то…
-Глеб, если будешь продолжать оскорблять, укажу т на дверь, - повернулась Белова.
Субботин увидел бледное лицо, огромные холодные глаза с расширенными зрачками. Плечи, изящные плечи, которые он любил целовать, массировать,приподняты. Голова набок. Покусывание губ. Пучина. Тектонический разлом.
« Можно было бы принять ее такой, какой она хотела быть, какой есть, - подумал Глеб, - напялить на себя маску умалишенного, закрыв глаза на прихоти, на слова, на гримасы лица и души…»
- Эх, Светлана, Светлана, - отвернулся Субботин и, перекинув плащ через руку, вышел, не закрыв дверь. Подойдя к машине, присел на бордюр, прислонившись к прохладному, шершавому клёну.
Порывы ветра несли мусор, обрывки газет...
- Вам плохо, молодой человек? - склонилась над ним пожилая женщина.
- Пьяный, наверное, - усмехнулся короткостриженный парень.
- Все нормально. Спасибо. Я трезв. Трезв, как никогда, пожалуй. Глеб сев за руль, прошептал,- прости, прощай, Светлана.
Подъехав к дому, заметил Серёжу Белых, который выгуливал ротвейлера.
- Как дела, дружище?
-Нормально,- ответил, поседевший сосед, грустно улыбнувшись. Поднялись по лестнице.
- Зайдешь? – отпирая дверь, спросил Сергей.
- На пару минут, тем более, есть разговор,- ответил Субботин. В комнате Глеб пристально всмотрелся в портрет Люси.
«Вот такая романтика. Такая вот любовь, Люся».
- Что за разговор? - наливая воды щенку, поинтересовался Белых.
- Идеи возникли по поводу бизнеса. Хочу предложить тебе стать компаньоном. Но об этом позже. Давай помянем Люсю.
Глеб достал из пакета бутылку коньяка. Выпив, друзья вышли на балкон. Глеб заметил свет в своем окне. Сквозь неплотно задернутые портьеры было видно, как Валентина, разговаривая сама с собой, гладит бельё.
«Какой же ты дурак, Глеб», - подумал Субботин и, обняв Сергея, со словами, - держись, брат, - заспешил домой. Валентина, услышав клацанье замка, вышла навстречу.
- Извини меня, малыш. Если сможешь. Извини за то, что я так давно не был рядом, - Глеб смущенно смотрел в серые глаза жены.
- Глеб, не надо, не надо слов. Тем более, что когда ты пытаешься извиняться, то краснеешь. А красный цвет тебе не подходит. Ужинать будешь?
- Спасибо. Я сейчас, - Субботин вошел в кабинет, взяв статуэтку ангела, которую хотел подарить Беловой, подошел к камину и нагнулся. Языки пламени лизнули дерево, ладонь, лак поплыл… Глеб, отдернув руку, подумал,- « боль физическая, боль душевная от измен, предательств для живых людей невыносима. А для мертвых хуже всего что? ».
Услышав, что Валентина зовет его, открыв сейф, положил статуэтку рядом с пистолетом. Взяв "ТТ", подбросил в руке, -
стреляются по пьянке или от безвыходного положения.
Хотя ему и показали на выход, стреляться Глебу не хотелось. Да и хмель выветрился.
Хотел бы он, чтобы Светлана, воскреснув, вернулась? У Глеба не было ответа. Но он точно знал , что только в сказке можно покататься на Луне, выиграть проигранное когда-то сражение, взять билет в прошлом на другой поезд. Только в сказке можно воскресить принцессу и отдать ей душу, сердце. Только в сказке можно научить любить. Но в сказки Субботин больше не верил.
На кухне обняв жену, предложил, - скоро лето, махнем к морю?
- Не обманешь?
- Ты же знаешь, что я очень редко говорю неправду, - отпивая томатный сок, - ответил Глеб.
Валентина задумчиво посмотрев на мужа, спросила, - а Светлана тебе лгала?
Субботин, закашлявшись, поставил стакан на стол, - не лгала, играла, играла…
* * *
Если бы Субботин вёл дневник, то обязательно отметил в нем, что целый год не вспоминал о Беловой. Зачастую, расследуя запутанное дело, сведя концы с концами, он еще долго разбирал тонкости, детали, а о Беловой не вспоминал, хотя она была весомой частью той жизни, которой он жил все эти три года.
Была... Но, получив плевок в лицо, Субботин не старался забыть Светлану. Все случилось без его участия. Так, наверное, бывает! Но и ауто -да-фе не произошло.
Однажды, выбравшись с женой на книжную ярмарку, увидел Светлану, которая шла с гордо поднятой головой, среди немногочисленных ценителей литературы в компании с высоким, хорошо сложенным, моложавым брюнетом. «Интересно, - задумался Глеб, -какой акт пьесы разворачивается? Судя по взглядам, улыбкам, жестам главных героев, скорее всего – первый».
На стоянке, недалеко от машины Субботина, стоял «Мерседес». Увидев Субботина, заметно исхудавший Белов, поднял стекло и отвернулся.
Глеб, улыбнулся скептично, подумав с грустинкой: " Занавес". Взял под руку жену, открывая дверку «Хонды», спросил, - домой?
-Домой, Глебушка, домой!