Часто ли вы бываете в чужих квартирах? Нет, лучше так: знаете ли вы,
что дом – это крепость и, когда заходишь в чужую крепость
попадаешь в совсем другое измерение. У каждой семьи своё измерение.
В раннем детстве, насмотревшись ужастиков, я боялась оставаться дома одна: из каждого поворота виднелся клоун со злыми и хитрыми глазками или ещё страшнее того – какая-нибудь ведьма. Мама уверяла меня, что дом – это единственное место, где можно ничего не бояться; место, где тебя всегда ждут. Осознание этого пришло, когда оказалась в другом городе. Без дома, без семьи. Одна. Закрываешь глаза и видишь маму, синие ставенки на окнах и даже огород, в котором я так не любила работать, а открываешь глаза – видишь чужие неродные лица, серый город и сплошной асфальт. Вот тут-то и понимаешь, как многого не понимала и не чувствовала. Конечно, мы все когда-то станем взрослыми, обретем свой дом, семью и даже огород, но тот дом, который со ставенками и мамой никуда из души не перенесешь и не выбросишь.
Стала замечать за собой, что всё время сравниваю чужие семьи со своей. Еду в автобусе и сравниваю, стою в очереди и сравниваю, смотрю в окно и опять сравниваю. Чужая - своя, чужая – своя….
Эпизод 1
Автобус – это по своей сути дом, крепость примерно на 15 минут, он нас защищает от холода, темноты и длинной дороги. Встаешь в середину автобуса и ненароком наблюдаешь за пассажирами: вот эта женщина едет домой после тяжелого рабочего дня, задумчиво смотрит в окно, наверное, решает, что сварит на ужин своей семье. А этот мужчина едет домой, но его никто там не ждёт, разве, что верный пёс, в прозрачном пакете пачка пельменей, бутылка пива и банка майонеза - холостяк, одним словом. Девушка, лет 15, нервно теребит в руках мобильный телефон, ждет, когда ей напишет тот, которого она считает единственным и неповторимым, а сама придумывает, как отпроситься сегодня у родителей на ночную дискотеку. Дурочка, сама всё потом поймёт. Перевожу взгляд в сторону: над девушкой еле стоит бабушка, воспитание не позволяет выгнать недогадливую девчонку, но видно, что обидно. Достает засаленный проездной, а другой рукой поправляет пуховый платок. У нее, конечно, есть семья: дети, внуки и даже правнуки, но не очень они её своим вниманием балуют, хочется подойти к ней и прижаться, как к своей. Какие же вы все чужие. Брррр.
Эпизод 2
Все вроде встаёт на свои места: появляются знакомые, втягиваешься в учёбу, и даже дом есть. Хотя, как дом: комната с четырьмя углами, холодильником, кроватью и унитазом – что ещё для выживания надо. Я как-то спросила у знакомой, что для неё значит домашний уют, на что она ответила: «Ну, это когда дома пахнет пирожками, и никто не ссорится». Ну, печём мы пирожки и стараемся не ссориться и что – это значит, что я живу в уютном доме?
До 18 лет я жила в розовых очках: я думала, что во всех семьях дочь делится с мамой секретами, что хозяин в доме папа, что все родители хвалят и любят своих детей, что внуки уважают и ценят бабушек и дедушек, что воскресенье – это день генеральной уборки, что порядок и чистота в доме – это залог уюта, что семья – это крепость. А оказывается, что у остальных не так. Мне так захотелось побывать в разных семьях и посмотреть: а как у них, а как там воспитывают детей, а как там общаются родители и дети между собой, а что они готовят на обед и как часто моют полы. Теперь я стала ещё пристальнее приглядываться к прохожим, наблюдать за семейными парами – но этого мало, хочу ещё, хочу еще!
Эпизод 3
Желания сбываются всегда, главное захотеть. Так уж сложилось, что именно в этот момент правительство нашего государства решило устроить перепись. Итак, я переписчик, моя задача: ходить по квартирам и задавать людям определенные вопросы. Но ведь никто мне не запретит наблюдать за переписываемыми, осмотреть их обстановку в доме. Вот она практика жизни.
Первая квартира. Звонок. Пронзительный лай собаки. Открывает дверь пожилая женщина, выслушав мою заученную фразу, доверчиво впускает меня в квартиру. Мы проходим на кухню, я замечаю, что оторвала её от дела: на плите жарятся котлеты.
- Извините, я буквально на пять минут вас задержу, - я чувствую себя неловко.
- Нет, нет. Я по телевизору видела, что в переписи должны все участвовать. Муж сейчас с дачи приедет, вы и его, наверное, застанете. – Старушке около 80 лет, но выглядит она очень хорошо. Через минут 5 зашёл её супруг. Мурашки прошли по телу, когда два пожилых человека обнялись и поцеловались – у молодых такого не увидишь. Ирина Александровна кокетливо протянула руку, и супруг подал ей несколько купюр:
- Ванечка, я же просила 150 рублей, а не 50.
- Я, видимо не расслышал, вот ещё, - он приобнял её и ещё раз поцеловал.
- Вот, это другое дело, кто же тебе маникюр за 50 рублей сделает, ты же хочешь, чтобы я у тебя красивая была.
- Ты для меня всегда была и будешь красивой. – Он прикрыл глаза и прислонил свою голову к голове супруги. Их нисколько не смущало, что перед ними стоит незнакомый для них человек. Эта любовь настолько открыта и искренна, что на них хочется любоваться. После этого услышанного диалога мне захотелось увидеть их детей и внуков. Я больше чем уверена, что это – красивые, воспитанные и добрые люди. В такой семье другого просто не может быть.
Вторая квартира. Звонок. За дверью послышался прокуренный голос пожилого мужчины. В квартире пахнет табаком, обстановка в квартире ужасающая: мусор в углах, коробки с хламом, грязная кухня с жёлтой электропечью, жёлтая посуда с остатками пищи. На вид ему примерно лет75, поэтому могу назвать его дедушкой. Говорит он очень плохо, перенес инсульт.
-Скажите, пожалуйста, сколько человек постоянно проживает в вашей квартире?
-Я, дочь и внуки. Только я ничего вам про них сказать не смогу – я ничего не знаю, точнее ничего не помню, - своей непослушной, больной рукой он проводит по влажным глазам, - Я с женой прожил полвека, мы думали, что родили и воспитали благодарных детей. Старший сын рано перестал нами интересоваться, мы жалели его, не беспокоили, а потом он потерял работу и запил, ушла жена с детьми, а потом похороны. Представь, лежит в гробу мой сын – молодой, красивый и здоровый. – Несколько крупных слёз упали на грязную, всю в крошках скатерть. – Как тебя зовут, девочка?
-Настя. – Я совсем забыла про бланки, лежащие на коленях.
-Совсем недавно, Настя, не стало моей жены, ушла от меня моя королева. Дочь забрала меня к себе, в эту квартиру. И можно сказать, что жизнь для меня закончилась. Они меня обижают, – он закрыл лицо руками и заплакал.
-Как они вас обижают?
- Они бьют меня… - В этот момент открылась дверь, и вошла девочка лет 13: чёрные крашеные волосы с отросшими корнями, обведенные чёрным карандашом глаза, кольцо в брови.
- Почему дверь открыта? – от её ненавистного взгляда мне стало не по себе.
- К нам перепись пришла, - дедушка торопливо стал вытирать глаза.
- А мне похер кто пришел. Если ещё раз я приду, и дверь будет открыта – быть тебе битым, дедуля. – Она замахнулась на него, громко засмеялась и скрылась в комнате. От увиденного и услышанного защемило в области сердца. Я зашла в комнату.
-Ты почему так с дедушкой разговариваешь? Ты заботиться о нём должна!
-Кому он блядь нужен? Мы все его смерти только и ждём. И он, и ты – все идите на х*й!
«Боже, дай сил и терпения этому человеку до встречи с его королевой...»
Третья квартира. Звонок. Железная резная дверь. Открыл дверь мужчина 40 лет восточной внешности. С порога я понимаю, что семья обеспечена сполна: ковролин на полу, в зале дорогая мебель, плазма на стене, на лакированном журнальном столике открытая бутылка вина, виноград и торт.
- Не боишься ходить одна по квартирам, к таким девушкам охрану приставлять нужно? – Он улыбается и поправляет волосы.
- Сами справимся. – Я достаю из портфеля бланки, и, не поднимая глаз, начинаю задавать вопросы. – Место вашего рождения?
- Азербайджан.
- Укажите ваши источники средств к существованию?
- Ой, мы ни в чём не нуждаемся. Я работаю, обеспечиваю свою семью, жена не работает. – Он достал сигарету и начал курить. – Мы приехали в этот город в 90-е годы, открыл своё дело, начал зарабатывать деньги, вы, русские, в то время даже таких денег не видели. И знаешь, деньги сами текли в руки, без особых усердий. Купил квартиру, машину, дачу, ездили за границу с семьей каждый год. Я вообще фартовый, таких мало. Жена ещё нестарая, а уже несколько молодых русских любовниц. В общем, жизнь моя удалась. Ты бы не хотела поближе познакомиться со мной?
- Всего хорошего, я тороплюсь. – Я поспешно начала собирать документы, вышла в прихожую и начала обуваться.
- Ну как знаешь, девушка-переписчик Настя. Не ты, так кто-нибудь другой. – Громко хлопнула дверь, и я осталась стоять на лестничной площадке. Обидно. А ведь он ровесник моего папы. Хочу к папе, сильно хочу к папе…
Четвёртая квартира. Звонок? Нет, не звонок - его нет. Стук в дверь.
- Кто там? - Тихий женский голос из-за двери.
- Перепись населения, здравствуйте. – Приоткрылась дверь.
- Проходите, девушка, проходите, мы вас ждали. – Грязная, бедно обставленная квартира, неприятный запах. Мы проходим на кухню.
- Вы извините за беспорядок, все некогда убраться. – Она смотрит на меня своими голубыми усталыми глазами, вытирает застиранным полотенцем со стола.
- Ничего страшного. Сколько человек постоянно проживает в вашей квартире?
- Нас двое. И не только в этой квартире, а на всём белом свете. Я живу со своим сороколетним сыном, он инвалид с детства. Я вышла замуж в 18 лет. Муж был старше меня, избивал меня, даже беременную, поэтому Коля родился инвалидом. Муж сразу же меня бросил, и осталась я одна с сыном. Без квартиры, без денег, без поддержки. Всякое было в жизни.
- Ваш сын где-нибудь учился?
- Что ты, милая, он даже разговаривать толком не умеет. Научила его роспись свою ставить, так на всех обоях теперь расписывается, я теперь уж и не ругаю его, пусть пишет. Много ему для счастья, думаешь надо: улыбаться только и всё. Идет по улице и всем улыбается, только люди стороной все проходят нас, как прокаженных. Вечером ложится спать и меня зовет, чтобы рядом посидела, смотрю на него полночи и плачу, так всю жизнь и проплакала. Сейчас услышал ваш голос из-за двери и убежал, стесняется. – Она провела рукой по глазам. Ни разу не дружил ни с кем, кто с таким общаться будет. Молодые девчонки теперь только в кошелёк заглядывают, со мной всю жизнь и проведет.
- Ну, не все такие, - ничего другого сказать я не нашлась.
- Все. Я уверена, что все.
- Укажите ваши источники средств к существованию.
- Пенсии, что еще. Всю жизнь одно безденежье. Ты не думай, что мы плохо живём. Мы с сыном счастливые люди, потому что мы честные: чужого никогда не брали и не возьмём. Так и будем свой век здесь доживать: в съёмной, маленькой квартире.
«Почему одним всё, а другим ничего? Честные и бесчестные, бедные и богатые, больные и здоровые. Бог, ты есть?».
Пятая квартира. Дверь приоткрыта. Звонок. На пороге стоит женщина в чёрном платке, невысохшие слёзы на глазах.
- Перепись населения, здравствуйте.
- Здравствуй, проходи. – В квартире много людей в тёмной одежде, в центре зала накрытый стол, на телевизоре большой портрет ребёнка с чёрной лентой. «Боже, дай мне сил». – Пройдёмте на кухню. – Маленькая светлая кухня, садимся за стол, начинаю заполнять бланки. Женщина отвечает на вопросы стойко. Как бы я хотела, чтобы этот вопрос чудесным образом исчез с листа:
- Сколько вы родили детей? – Мне страшно поднять на неё глаза.
- Двоих, родила двоих. А живой один. – И вот тут она заплакала. Нет, не заплакала - завыла, как зверь.
- Примите мои соболезнования. Может мне зайти в другой раз? – Я соскочила со стула и уже хотела убежать, но она резко подняла глаза:
- В другой раз легче не будет. И сыночка моего больше не будет. Все малыши пойдут в 3 класс, а он нет. Все закончат школу и станцуют вальс на выпускном, а он нет. Все женятся и родят детей, а мой Илюша нет. Это я виновата, в этом виновата только я. Я думала, что он уже может сам бегать со школы домой. Тут совсем недалеко, всего одну дорогу перебежать. А его сбили и протащили на бампере несколько метров, я даже не могу посмотреть в глаза этому человеку, – он сразу же уехал, даже не вышел и не посмотрел на моего мальчика. Господи, за что? За что мне всё это? – Этот крик я никогда не смогу забыть, мурашки прошли по всему телу. Что ей сказать? Как успокоить мать, которая просидела ночь около гробика своего восьмилетнего сына? А можно ли вообще её успокоить? - Не дай, Бог, кому – то ещё пережить такое. Я даже не сразу тело сына узнала – живого места не осталось. А как дальше жить? – только сейчас я заметила, что на холодильнике висит листок, придавленный магнитом, в виде ромашки, а на нём поздравление, написанное детской рукой: «Дорогая мамуля, поздравляю тебя с днем рождения! Пусть все твои мечты сбываются, а мы с Ваней будем тебя только радовать. Я тебя люблю. Твой Илюша»…
Эпизод 4
Ну, вот и всё, Настя. Хотела практику жизни – принимай. После переписи подведут сухие итоги: сколько родителей живёт у своих детей, сколько человек работает, а сколько получает пенсии, сколько детей и кто где учится. Напротив каждого вопроса будет стоять крестик, обычный крестик, поставленный чёрной гелевой ручкой, а вот что таится за этими крестиками: какие судьбы и проблемы – никто не узнает.
Через несколько дней я поеду домой. Да, да, в тот самый с синими ставенками. Я приеду в свой большой, чистый и уютный дом, где меня ждут любимые и любящие родители, дружные брат и сестра, бабушка и дедушка, которых я очень люблю и уважаю – моя семья, моё измерение.
Я опять надену свои розовые очки и буду продолжать верить, что во всех семьях дочь делится с мамой секретами, что хозяин в доме - папа, что все родители хвалят и любят своих детей, что внуки уважают и ценят бабушек и дедушек, что воскресенье – это день генеральной уборки, что порядок и чистота в доме – это залог уюта, что семья – это крепость. Почему? Потому что я хочу в это верить…