который, после появления на "Стихире"
моего "Первого подражания Ронсару",
почти непечатно поносил
не только моё служение поэзии,
но и даму, благодаря которой оно началось
(желающие могут зайти на "Стихиру" и ознакомиться)
* * *
Сильно насолил, похоже,
я Вам фактом появленья
в Вашей барственной прихожей, –
что ж, прошу у Вас прощенья:
честно, не хотел обидеть,
воевать я не любитель...
Но помилуйте, скажите,
это Вы – страж-охранитель
той развилки, от которой
вьются две тропы, петляя:
одна – в смрадное болото,
в Храм Бессмертия – другая?
В этот Храм мне путь заказан? –
Я не рвусь туда, поверьте!
Знаю: вход туда – не сразу,
разве только после смерти,
да и то – бывает всяко,
тому тысяча примеров,
Вы их знаете... Однако
я отвлёкся. И, без нервов,
исповедаться хочу я
перед всем честнЫм народом.
Братцы! Скромностью рискуя,
плюнув вслед всем глупым модам,
так скажу вам о себе я,
чтоб над «i» расставить точки:
не о славе я болею,
изрекая свои строчки, –
ради славы в наше время
ни за что не стОит браться.
Но стихами всяк беремен,
если в нём они гнездятся,
так, как женщина – ребёнком,
коль пришла пора родить ей:
видно, сшиты во мне тонко,
в силу недостатка нитей,
те меха, в которых бродит
поэтическая брага...
Вот на свет и брызжет, вроде
как присуща мне отвага
выставлять на суд Стихиры
притязанья на бессмертье
под трезвон дешёвой лиры, –
а вообще я робкий, верьте!
Обращаюсь к Вам, хулитель,
мою музу «сучкой» звавший:
Вы – отнюдь не победитель,
а, скорее, проигравший.
И ругаться Вам негоже
(пусть никто и не осудит):
«трубадур убогий» – тоже
Трубадур! И им пребудет!
(28.10.2005)
