Но, дождавшись, чтоб ветер уснул,
Он ожил и с поспешностью гулкой
Вдруг прижался вплотную к окну.
Эхом всхлипываний и смеха,
В нём хранимых за тысячи лет,
Нарастал оглушительным эхом,
Хором всех голосов на Земле.
А потом он уже чуть слышно
Говорил о любви с темнотой,
И в рассветное вкрался затишье
Смех его, как на море прибой.