на тонких свечах зажжены.
Горят они
под небом сумрачным весны.
А в тех огнях
смешалась с осенью весна.
Их не понять
тем, кто той осени не знал.
Здесь так пестро
в ту осень было от огней!
Огни костров
в ночи устали пламенеть.
Ну, а потом,
над отражением в реке
горел бетон
как будто угольный брикет.
Был он черен,
это счас он бел как снег,
бел как череп,
а тогда он был черней
антрацитовой
идеальной черноты,
когда сыпало
пеплом с черной высоты.
Горят огни
на фитилях церковных свеч.
Горят они
по всем, кому случилось лечь
под слой земли –
не важно, ведомы ль они
или легли,
своих имен не сохранив.
Осенним днем,
всего шесть месяцев назад
каким огнем
тогда горели их глаза!
Пуская сейчас,
спустя полгода с этих дней
огонь в свечах
напомнит нам о том огне,
чтоб и после
вспоминали как сейчас
тех, чьи кости
загорались как свеча,
чтоб как в брешь они
проходили сквозь года,
отгоревшие,
отпылавшие тогда.
Но, как ни жечь,
хоть всю Москву огнем занять,
никто уже
назад не выйдет из огня.
Сомкнув ряды,
под сонным небом октября
в огонь и дым
они ушли за рядом ряд.
Горят огни,
людей не в силах обогреть.
Горят они,
ну, а чему еще гореть?
Как паруса
раздув полотнища знамен,
на небеса
ушел последний батальон.
весна 1994 г.
Прим. Автор равно отрицательно относится к вождям и той, и другой стороны в Малой Гражданской, которые, впрочем, особо-то и не пострадали (как всегда досталось низам). Изложение автором тех событий в прозе (роман "Ночь с двадцать первого на пятое") можно прочесть здесь: http://lit-rain.narod.ru/HTMLs/prose/Night/Night.htm