В отделе "Поэзия" книжной лавки "Графоманов нет" – длинная очередь. Ажиотаж, раздраженное переминание с ноги на ногу... Нервно. Периодически слышны недовольные реплики вполголоса: "Вас здесь не стояло!", "Скажите там, чтобы больше двух в одни руки не давать!". Наконец, вспотевшая от непрерывного потока клиентов муза-продавщица - рубенсовских габаритов дама средних лет, на лице у которой навечно застыло выражение "Свобода на баррикадах" - зычно выкрикивает через придавок:
- Граждане, всё, больше не занимать! Товар в продаже заканчивается!
Только что подошедший графоман сосредоточенно справляется у крайнего из очереди:
- А что дают-то?
- Говорят, гражданскую лирику ...
- Ух ты, - озадаченно чешет затылок графоман. – А что это за штука такая, гражданская лирика?
- Да черт его знает, - в сердцах отвечает потенциальный последний покупатель. – Но дефецит, однако!
Итак, на Первом проекте – новый конкурс. Конкурс того-не-знаю-чего, лукаво притаившегося под ником "Гражданская лирика".
Гражданскую лирику писали и пишут все, кому не лень. И о гражданской лирике – тоже. Задайте в любом поисковике словосочетание "гражданская лирика", и вам выбросят полтораста тысяч ссылок на сотни поэтических сайтов, школьных сочинений и литературоведческих статей. Словом, море разливанное. Но при этом, как ни поразительно, четкого определения - что же называется "гражданской лирикой" - мне за неделю старательных поисков обнаружить так и не удалось. Трудно определить "то, чего на белом свете вообще не может быть" (с). Татьяна Бек замечательно проехалась по этому поводу:
"Само это слово — “гражданственность” — в применении к поэзии некорректно и вообще представляется мне сугубо советским квазитермином."
" В этом в значительной степени можно углядеть и атавистические черты времен, когда поэзия была больше, чем поэзия, — публицистика, информационное сообщение, нравственно-этическая проповедь и духовно-мистическое откровение." – вторит ей в том же обсуждении Д.А.Пригов.
Но поскольку конкурс объявлен, благополучно завершился и результаты его объявлены, хочется высказаться и мне. "За отсутствием уголовного кодекса руководствуясь революционным правосознанием", как ревтрибуналы в 1918 году. И в основу своего обзора я, заранее приготовившись к граду гнилых помидоров и тухлых яиц со стороны разгневанных читателей, кладу свое собственное понимание:
Гражданская лирика есть жанр поэзии, предметом и/или адресатом которого служит не отдельная личность, но общество в целом.
Социум, блин!
То есть, гражданская лирика по определению – это не обо мне, любимом, а О НАС. И не для тебя (хотя бы это было даже и приравненное к Господу "ТЫ" в стиле философии Мартина Бубера), но ДЛЯ НАС. Гражданская поэзия обращена к обществу, и она всегда в той или иной форме задает некий социальный императив. Иногда диктуя его впрямую, будь то "Подайте ж милостыню ей!" Беранже или "Уберите Ленина с денег!" Андрея Вознесенского. Чаще – косвенно: когда Евтушенко выстонал свое "Над Бабьим Яром памятника нет", в этом явственно читалось: так поставьте же! И отдадим ему должное – памятник-таки поставили. Обожает гражданская поэзия и агитацию "от противного": вот это "бяка", таким не будь и так не делай – возьмите к примеру "Господин Искариотов" того же Беранже.
(Ремарка в сторону). Осознанно не привожу примеров из Некрасова – не на нем одном поэтический свет клином сошелся, хотя говоря о гражданской лирике, поминают прежде всего именно его.
И последнее, о чем хочется сказать, прежде чем переходить к обсуждению непосредственно конкурсных произведений – это вопрос аутоидентификации, самоопределения. У автора, пишущего гражданскую лирику, всегда активная ЖП (жизненная позиция, а не то, что вы подумали), и он говорит так, чтобы его обязательно услышали "товарищи-потомки". Пишет не в стол, а urbi et orbi. Да, границы гражданской лирики нечеткие, порой она косит под философскую или юмористическую, о чем говорит и Евгений Рейн в уже дважды процитированной дискуссии в "Знамени", но всё-таки: если автор НЕ пометил свое стихотворение рубрикой "Гражданская лирика", то оно в 99 случаях из ста к гражданской лирике и не относится (исключая завуалированную политическую или антиклерикальную сатиру в авторитарных обществах, страдающих цензурой, но нашего интернет-пространства это явно не затрагивает).
И тот факт, что из представленных на конкурс произведений ровно половину (22 из 43-х) сами авторы к гражданской лирике не отнесли, уже настораживает.
Ну а теперь давайте по порядку.
1. M-a Emilia J.A.Gonzalez (Strega). Ещё раз об эвтаназии
Сама Эмилия и пр. и пр. определяет свой стих как гражданскую лирику. Соглашусь ли я с ней? Тут бабушка надвое сказала, фифти-фифти. Это в общем-то о себе, но автор ничтоже сумняшеся приравнивает к себе всех остальных скопом, заявляя самодержавное "Мы". Ох уж это Pluralis majestatis, столь любезное поэтам:
Закрываем глаза и не верим, что сон уже с нами
что-то тихо творит, превращая в подобие кукол.
Мы бороться пытаемся с этими страшными снами -
сердце воплем зашлось, но из горла не слышно ни звука!
Заявляю со всей ответственностью: лично ко мне это "мы" не относится, да и к огромному большинству моих знакомых – тоже. Так что, плиз, присоберите в талии ваши обобщения, а то уж больно широки.
Ах, сударыня, так это ж вовсе не обо всем человечестве, а только о тех, кто хотел бы отойти в мир иной, да бяки в белых халатах не пускают? Предупреждать же надо! Тогда совсем другое дело.
Но вот, кстати: про то, что они этого хотят, только сказать не могут – это вы за них решили? А как же быть с тем, кто даже попав под поезд, с кишками, намотанными на колесо паравоза, скажет
"И всё-таки жизнь прекрасна!"
(не помню источник, сорри, но подозреваю, что это "Гранатовый браслет" Куприна) – как быть с ним?
То есть проблема поднята большая, но выражена довольно невнятно и неуклюже.
Милосердие - зло, если рвётся душа на свободу,
а балласт бесполезный прикован к протухшей постели.
Вы уверены? А может быть, вы просто перепутали, в чем милосердие заключается? Посмотрите в Википедии на "мизерикорд" или "coup de grace" – узнаете много нового и интересного. Я уже не говорю о свежей и незатасканной рифме "двери – верим", которую можно услышать едва ли не в каждой эстрадной песне, и о строчке
... и быстрее б и проще
которую умудриться не произнести "и быстрее бы проще" смогут разве что заики...
Но при этом – подкупает неравнодушием, четко уловленной и актуальной болевой точкой. Да и изложено довольно чистым слогом (не считая указанных выше огрехов). Так что, ви таки будете смеяться, вместо цианида "Эвтаназия" получает место в моем личном шорт-листе. И, как вы совершенно справедливо заметили, Эмилия,
Остальное отослано к чёрту...
До встречи в Преисподней, дорогая!
2. Маргарита Шмерлинг. Нерон
Сама Маргарита отнесла это стихотворение к лирике философской, но здесь опять-таки 50/50 – социального заряда не отнимешь. "Все мы, товарищи, немножко Нероны. Каждый из нас по-своему Нерон", сказал бы В.В.Маяковский. Автор выражается по-своему:
что самое жуткое - не прогоревший Рим,
не мутные звёзды, не камня кровавый пот,
а то, что Нерон у каждого - там, внутри,
Молчит в нетерпении вечном и ждёт...
Странно только, что в качестве главной характеристики "неронства" выбран поджог Рима (третьего, надеюсь от души). А как насчет убийства собственной матушки – это тоже внутри у каждого? Ошибочка в грамматическом роде, однако: исключительно "у каждой", ибо это, как нам доходчиво объяснил дедушка Фрейд – комплекс Электры, только для дам-с. А у нас, мужиков, комплекс – Эдипов, мы больше по части подсознательного стремления к отцеубийству. Да даже и поджечь Москву – тут Нероном быть не обязательно, можно и Наполеоном образца 1812-го года обойтись.
Но при этом – ярко и впечатляюще, о тиранящих нас и тиранящих в нас. Так что – почетное место в моем шорт-листе, и гори он огнём, этот Рим!
3. Анастасия Гурман. Спилась кукушка
Тоже заявлено как "Гражданская лирика". Но запоздало с гражданственностью года так на двадцать три: в разгар горбачевской антиалкогольной компании было бы в самый раз. И это сколько же надо выпить, чтобы кисель в хлеб превратился?
Молочных рек иссушенные русла,
далеких берегов прокисший хлеб:
Берега-то у молочных рек, помнится, кисельные. Далее, мне трудно определить ту грань, где изящная игра слов превращается в бездумное жонглирование словами, но, по-моему, в строках
Платон - в вине, а истина дороже,
и кто-то там кому-то вроде друг
Анастасия эту грань незатейливо переходит. Хотя в гражданственности борьбе с пьянством и антиалкоголизмом все-таки не откажешь. Но уж настолько легковесно...
"Не пей, кукушка – козлёночком станешь!"
4. Шкодина Татьяна. "Тоска" есть только в русском языке...
А вот это уже – гражданская лирика высокой пробы, хотя и заявлено как "философская". Извечный вопрос выбора: "свобода от – или свобода для", особенно для общества, привыкшего к несвободе.
Pole position в моем шорт-листе. Хотя чьей дочерью считает Татьяна русскую тоску в своих последних строках
Прильнув к душе, распятой на кресте,
Врастет в нее с предательством дочерним.
(это ведь точно о тоске, в этом предложении на целых шесть строчек подлежащее – именно она!) я так и не понял. Ну да ничего, "вырастешь, Миша – узнаешь!".
5. Анастасия Ли. Запах врага
Полностью согласен с самоопределением автора: гражданской лирикой здесь и не пахнет. А значит, и обсуждать нечего, каким бы интересным само по себе стихотворение не было.
6. Йегрес Вокашу. Под откос
Социально-обличительная сатира: эдакая "Обстановочка" Саши Черного, раздутая до масштабов целой страны. Неприятие автором "царства победившего капитализма" вполне понятно и узнаваемо, несмотря на чеканные рифмы "капитализм-катаклизм" и гениальный в своей бредовости образ трёхлапой жабы. Это вы ее сами так покалечили, товарищ "бывший пионер"?
Но начатая еще "кормчим" очаровательная аллитерация
Корчма, кормушка, карма, кара ли?
Накаркал...
подкупает. Так что, несмотря на мое категорическое несогласие с авторским неприятием "эры изобилия", высокое место в моем шорт-листе обеспечено.
7. Влад Ладин. На дне бокала…
И еще один борец с алкоголизмом, в пандан к Анастасии Гурман. Но гражданственность этих восьми строк весьма сомнительна, тем более что сам Влад на ней и не настаивает. Вот, например, последняя строчка:
… Что мы друг другу – два врага.
Таки это про войну или про любовь? Социальная ангажированность пролетает мимо, увы.
8. Сергей Черкесский. Я завтра вернусь…
Социально, гражданственно, ответственно. В отличие от многих и многих стихотворений конкурса, лирический герой Сергея не ограничивается простой констатацией того факта, что "всё погано", и в частности,
… холмик земли над могилой солдата,
Что травами буйными густо зарос.
но берется сам исправить к лучшему хоть что-то, что в его силах:
- «Я завтра вернусь!»
Инструменты и гвозди
Венец справедливости…
Здесь и сейчас.
К моему величайшему сожалению, поэтический уровень текста заметно уступает публицистическому, не предлагая ни ярких образов, ни неожиданных поворотов темы. Складно зарифмованный рассказ, который без малейших потерь мог бы существовать и в прозе.
9. Аэль Дороро. В прокуренной кухне
Памяти друга, погибшего на войне. И что подкупает – это не о Великой Отечественной, уже приближающейся к "временам Очаковским и покоренья Крыма". Нет, это о войне вчерашней и сегодняшней. Необъявленной, но от этого еще более страшной. Чеченской.
По форме – интереснейшая пятистрочная строфа с коротенькой, в одну стопу, четвертой строкой, словно выстрелом обрывающей размеренный ритм четырехстопного амфибрахия. Образное словечко "ржавь". Красивая рифма "цинка – в цирке".
И – заслуженное место в верхних строчках моего шорт-листа.
10. Курильчук Виктор Петрович. Над закрытой касьяновской шахтой
Заявлено автором как гражданская лирика. Но что здесь гражданского – не вижу, хоть убей. Ну да, закрыли шахту, очень жалко своих собственных воспоминаний о детстве. Но не более того.
Вот если бы о нищете горняков, потерявших работу… Или о каком-нибудь касьяновском Лехе Валенсе, за эту шахту боровшемся.
А так – лирика пейзажная, на фоне индустриального пейзажа.
11. Клавдия Смирягина (Дмитриева). Больничное
Клавдия относит это к гражданской лирике. Здесь я с ней, пожалуй, соглашусь, хотя социальный императив прослеживается и не столь уж четко.
"Берегите участников ТОЙ Войны", наверное. На удивление свежая, оригинальная и самобытная мысль, вы не находите? Лично я не нахожу: просто о горькой и тяжелой старости "у разбитого корыта". Не первое и не последнее на данную тему.
Но с пронзительным рефреном сквозной третьей строки всех строф:
Два такта - и пауза, снова два такта,
И – пожалуй, что место в моем шорт-листе.
12. Ирина Мельник. Будто
Я уже комментировал это стихотворение в обзоре Августовского лучшего, еще когда оно было от "Анонимного автора №1". Ничего добавить не могу, и ничего гражданского, в отличие от самой Ирины, не нахожу.
13. Даниш Николай. Памяти Олега Бебенина
Памяти погибшего при невыясненных обстоятельствах борца за гражданские права в Белоруссии. Соответственно, в гражданственности лирики нет сомнений ни у меня, ни у самого автора.
Написано резко и чётко, в здоровом полемическом запале, с остроумными поэтическими находками, как например
Всё меньше в стране несогласных -
Негласно они исчезают.
В верхних строках моего шорт-листа, вне всякого сомнения.
14. Светлана Алексеева (Братислава). Диспансеризация на селе
Ехидно и достоверно, выстраданно и неравнодушно, четко и сочно. Говоря казённо-газетным языком, "о некоторых недостатках системы здравоохранения в сельской местности". Хотя немного позабавило, что у Александра Городницкого "в далекое село" едет Пушкин, а у Светланы Алексеевой, в абсолютно том же поэтическом размере – Чехов.
Тоже занимает законное место в моем шорт-листе.
15. Татьяна Погодина (Сатори Ивадзику). О долге
Сама Татьяна этот стих к гражданской лирике не относит... Да и я, в общем, тоже. Разумеется,
Мы будем все там!
У вас есть конструктивные предложения, как это изменить? Тот самый социальный императив? Отнюдь, сказала Татьяна. Весь мир – бардак, все мужики свиньи, все бабы суки, и т.д., всплошную русским по А4. А впридачу еще – кто-то кого-то накроет: то ли белый шум приказ(а), то ли приказ о чуде – шум(а):
белый шум накроет приказ о чуде
Надутые губки и очередной плевок в строну мироздания, не первый и не последний. Ну да ничего, мироздание утрётся.
16. Егор Мирный. Зёрна без плевел
И еще один винегрет из претензий к пространственно-временному континууму "вааще". На сей раз, в отличие от предыдущего, заметно более пряный. Каламбуристика Абсурдистана. С забавными рифмами ("звезды – религиозны", "радость – падать", "Малевич – мелочь"), с милой игрой слов:
Конь не валялся точно,
А дурака валяли.
И, конечно, последний по порядку, но не по образности и неподражаемости герой долгого, из одиннадцати строф, повествования:
Шишел за хлебом вышел,
Видимо, не вернётся...
Пожалуй, что и место в моем шорт-листе, хотя заявлено как философская лирика, а по сути – бесприцельное плевание по всем азимутам. Хотя бы за остроумие и широту ассоциативного ряда.
17. Андреев Чайк. Конец света в туннеле
И это стихотворение я тоже уже комментировал в обзоре Августовского лучшего. С гражданской лирикой и рядом не лежало. Да автор и сам на этом не настаивает.
18. Кульков Михаил. перестройка
Чую, чую, русским Духом пахнет! Даже и не пахнет, судя по описанию Михаила, а повàнивает:
Здесь убожество идёт за божество.
Тут безбожие в обнимку со Христом.
Лютый голод объявляется постом
Радость торжища сойдёт за торжество.
И вы после этого полагаете, что
С русским Духом только плохо на Руси…
А в чем вы видете тот самый русский Дух, о нехватке которого столь печалитесь? Самодержавие-православие-народность? Или Авось-пофигу-выпьем? А может, та картинка, которую вы в предыдущих строчках описали, и есть вожделенный русский Дух? Плохо ему, духу, ой как плохо...
То есть - предельно плоско и невнятно. Очередной обиженный плевок, на сей раз в М.С.Горбачева, если я правильно понял название стихотворения. Ну и правильно, ему ведь, нехристю, лишь бы покататься-поваляться, кульковского мясца поевши...
19. Валентин Багинский. «Я бунтую, следовательно, мы существуем». Камю
Как философскую лирику определяет свое стихотворение Валентин. Соглашусь даже не на сто процентов, а на сто пятьдесят: еще и мировоззренческая, и экзистенциальная...
Но не гражданская ни на гран. Философия как отдельно взятого Камю, так и экзистенциализма в целом предельно индивидуалистична. Бунт Камю – это его личный персональный бунт, и "вечный ворон" Прометея – это его личный ворон. Вот если бы лирический герой Багинского, по примеру Председателя Мао, призвал в финале к поголовному уничтожению всех воронов в глобальном масштабе, в этом был бы социальный и гражданственный потенциал. А так – отнюдь.
Жаль, стихотворение-то в целом очень симпатичное (хотя парсек как астрономическая единица расстояния в 3.26 светового года – мужского рода, а не женского, как бы не склонялось автору. Поскольку "параллакс угловой секунды").
Но не для этого конкурса.
20. Косяк Наталия. Свободолюбивая горошинка
- А горошины как летают?
- Косяка-а-ами...
(по мотивам наркоманского анекдота).
Итак, даешь свободу [strike]Луису Корваллану?[/strike] [strike]Анджеле Дэвис?[/strike] Горошинам в стручках! А заодно младенцам в утробах, шпротам в банках, купюрам (тоже в банках) и патронам в обоймах.
Даже и не перечислить всех несуразных и корявых слов и выражений: круглешковый, свежьё, мàятой, стрючковато... Особенно хорош у Натальи дважды повторенный в стихотворении образ запаянного стручка. Так сразу и представляю, как этот стручок запаивают, паяльником или паяльной лампой, а он шкворчит и обугливается вместе с горошинами внутри. Или запаивают – это водкой, до белой горячки? Тоже неплохо, не хуже пары косяков. И полетят тогда свободные горошины по вольному ветру в страну обетованную, где необъятны луга конопляные и поля маковые, а закрома полнятся анашой и героином...
Ну а если серьёзно – сельскохозяйственно-гастрономическая аллегория социальной ангажированности ничего, кроме улыбки, вызвать не может. Тем более, что никак не могу согласиться с мыслью горошины о том, что
Пусть обронят - затоптанной лучше быть,
Чем приправой для щей и борщей.
Поверьте, Наталия: даже если вас проглотили, у вас остается в запасе по меньшей мере два выхода. А наилучшая судьба для горошины, кстати – это лечь под принцессу, вы не находите?
Наверное, это все-таки юмористика, а не гражданская лирика. И в таком качестве – очень даже мило.
21. Заур Кулиев. Забавна жизнь в миниатюре
Всякое желание комментировать пропадает из-за использования автором лексики, оскорбляющей национальное достоинство.
22. Азачем Азачемов. Устал я что-то…
Ну вот теперь все стало понятно: "Азачем Азачемов" – это клон Игоря Иртеньева!
По крайней мере, "Устал я что-то" смотрелось бы как родное в его колонке на www.gazeta.ru. Тот же стиль лёгкого и остроумного, но ни к чему не обязывающего стёба с проблесками социальной ангажированности. Сказколожь, полная намёков.
И – почётное место в моем шорт-листе, даже несмотря на отсутствие пометки "Гражданская лирика".
23. Александр Коковихин. Цыганка
Полностью согласен с автором: к гражданской лирике ни малейшего отношения не имеет. А посему – no comments.
24. Дмитрий Зазирцатель (Эээ-Какеготам). Минское время
Цикл из трёх хокку. Где-то здесь должен быть зашифрован социальный пафос, но я не Рихард Зорге, и мне такая дешифровка оказалась не по силам.
Что, предполагается, что после прочтения батька Лукашенко сделает себе харакири? Тогда осталось только уговорить его прочитать...
25. Вайлет DeRoss zi O. fon Devil. Девочкам-семечкам, девочкам-расписным орешкам
Ох уж это завораживающее обаяние греха! Если ваш социальный пафос, дорогая Вайлет и т.д. и т.п., в том, чтобы обличить проституцию и наркоманию – то в отношении меня вы явно добились прямо противоположного результата: так сразу и захотелось нюхнуть кокаину и записаться в жиголо (снова записаться, если точнее – когда-то я им уже был, на заре туманной юности).
А насчет того, что
Каждая девочка мечтала попасть в дворец,
Каждую девочку когда-то обидел бог.
- так ведь это только хорошие девочки попадают на небеса. А плохие, как известно – повсюду, куда только захотят.
26. Митюха Ухов (Шельмак). Я быдло
Это могло бы стать прекрасным примером обличительной гражданской лирики à la P.-J. de Béranger, если бы было вдвое короче – или разнообразнее, при сохранении объема.
Впрочем, возможно, автором именно так и задумано – создать образ медленно пережевываемой по невесть которому разу жвачки? Тогда стоит попробовать перечитать еще раз восемь.
27. Андрей Лавров. Я смотрел в твои глаза…
Прямо и в лоб, словно топором.
Полемический запал автора, неприятие войн и убийств не вызывает никаких сомнений в гражданственности лирики.
Что смущает – это полное отсутствие деталей, позволивших бы определить время и место действия. И масса неточностей. "Скоты в комбинезонах", например: если речь идет о войне 1941-1945 годов или о ГУЛАГе – так они все были в форме, в мундирах. Комбинезон – это уже из наших времен. Но вы же не о Чечне пишете, Андрей, и даже не об Афганистане?!
Скудный лексический набор тоже разочаровывает. Всё те же набившие оскомину скоты и собаки, господа, солдаты да кровь... (Вот то ли дело "трехлапая жаба" Йегреса Вокашу !) И засор указательных местоимений – там, тот, эти...
Одним словом, гражданскую позицию автора весьма и весьма уважаю. Но поэтически, на мой взгляд, очень слабо.
28. Владимир Бродский. Рейх ста г
Это – вообще вне поэзии. Помню, в детском саду расшифровывали свастику как составленную из четырех букв "Г", все с теми же именами по списку Владимира Бродского. Но с тех пор повзрослели.
Запоздало лет на семьдесят. Да и то, на эренбурговское "Убей!" явно не тянет.
29. Михаил Козловский. Ты знаешь край, где околачивают груши?
Про свое собственное стихотворение – умолчу, пусть скажут другие. Например, мнение Анны Хайль в обсуждении на странице конкурса мне очень польстило.
30. Ксана Коваленко. Город спящих камней
Ксана отнесла свое произведение к гражданской лирике. Но на мой пристрастный взгляд – это лирика исключительно городская. Только со знаком "минус" – антиурбанистическая, так сказать. Лирическая героиня исповедуется в своей ненависти к городу. Могу понять, вне всякого сомнения - но социальному, гражданскому мотиву здесь вообще не оказалось места, ибо всё человеческое из описываемого города уже выдавлено, лишь "менестрели" в первой строчке и "люди" в последней всё еще отчаянно цепляются за края стиха.
Так что – хорошее интересное стихотворение, но абсолютно мимо тематики конкурса.
31. Жанна Баринова. Печальные полосы
Вас обманули, девушка: это не стихи. Хотя ни в гражданственности, ни в лиричности вашему тексту не откажешь. Но по качеству поэтической реализации – пока еще только полуфабрикат.
Рифмы либо донельзя банальные и заезженные ("плач-палач, волосы – полосы"), либо весьма сомнительные ("твоё – повезёт"). Не говоря уже про "судьбы – рèзьбы", где множественное число от "резьбà" без резьбы режет. И еще: резьба бывает у винтов и гаек, а у напильника – насечка, так что и по факту предельно неточно.
А уж как размер-то плавает, без руля и без ветрил... Первая строфа начинается было четким дактилем:
Я трогаю руки и волосы,
но к четвертой строке сбивается на что-то типа трехударного дольника:
Значит скòро нàм повезèт.
(специально показываю ударные слоги). Вторая строфа возвращается было к изначальному дактилю... Зато третья строфа – это уже пятистопный ямб, и никаких сомнений:
Исход своей не ведаем судьбы,
И так все двадцать строк: то в лес, то по дрова. Дальше, я думаю, можно не продолжать. Но неравнодушие и искренняя боль Жанны подкупают. И со временем, я не сомневаюсь, настоящая поэзия придет и к ней.
32. Алексей Абашин. Кёнигсберг*
Очень нелегко писать о стихотворении Алексея Абашина. Поэтически чисто и образно, вне всякого сомнения. И гражданственно, казалось бы, тоже. Проблема лишь в том, что речь идет о событиях 55-летней давности. А истерическое нагнетание драматизма, педалирование памяти о событиях 1941-1945 годов всегда было пропагандистским инструментом властей СССР, а теперь вот и России. Пышные празднования и показная забота о ветеранах (всегда кампанейская и зачастую лицемерно-фальшивая) призваны замаскировать тот факт, что никаких других успехов у режима-то и не наблюдается. Давно пора бы уже перевести "ту" войну в разряд исторических событий, в одном ряду с не менее отечественной войной 1812 года. С тех пор успело уже состояться столько бесславных войн – и Афганистан, и Чечня...
Особенно покоробила последняя строка:
"огрызается ещё немчура…"
Во-первых, остро пахнуло советским канцеляритом, причем не в стиле сводок Информбюро (что соответствовало бы тому времени, о котором идет повествование), но времен средне-брежневских: "да, имеются еще у нас кое-где отдельные недостатки..." А во-вторых, сегодняшняя "немчура" не огрызается, а сплошь и рядом кормит из милости своих бывших победителей. И забывать об этом – только лишь готовить свои грабли к новому наступлению.
Мой дед, кстати, погиб 30 апреля 1945 года, под Берлином. Но это остается моей личной памятью и моей личной болью, а как "поэту и гражданину" мне хватает более актуальных проблем.
Впрочем, само по себе стихотворение очень неплохое. В шорт-лист так в шорт-лист.
33. Пан Лексiй. Народився в Луганську
Даже и не осмелюсь комментарием на "поганой москальской мови" прикоснуться к произведению ясновельможного пана Лексiя. Хай собi живе непрокомментированный.
34. Артём Заболотин. Накануне чумы
О чём это вы, дяденька Артём?
Весёлая и нищая страна,
описываемая в стихотворении – это некая водевильно-опереточная "страна вообще", без малейшей временнòй или географической привязки. Смешались в кучу [strike]кони, люди[/strike] все знаки и символы, какие только возможно: эполеты, обозы, Рудольф, муж-бургомистр, приор, крысы, ордена...
Гражданственность и так не слишком просматривалась бы в этом тексте, а уж без конкретики и вообще блистательно отсутствует. Впрочем, сам автор его к гражданской лирике и не отнёс.
Прекрасная песенка Шута для какой-нибудь трагикомедии del arte.
35. Кира Зорина. 100-й километр
Ещё одна эмоциональная зарисовка под девизом "как же всё погано"! Чисто и складно раскидано по строчкам, безупречно зарифмовано. И начинается с яркого запоминающегося образа:
Острым скальпелем колокольня
Режет неба холодную кожу.
Что же смущает, что не пускает этот стих в мой шорт-лист?
Пожалуй, что абсолютная обезличенность и безадресность авторского негодования. Того самого социального императива, о котором я постоянно веду здесь речь – у Киры Зориной он обращен в никуда.
Птице вольной сломали крылья,
Разменяли любовь на порно.
И кто же это сломал птице крылья, кто посмел разменять любовь на порно? Некие абстрактные "они", к которым претензий не предъявишь. Уж не те ли самые, кстати, которые вслед за автором приклеили
Сэконд хэнда ярлык позорный
В цивилизованных странах, между прочим, в секонд-хэнде ничего позорного не видят. Это только у нас "особенная гордость" такая: назло маме без шапки ходить буду и уши отморожу.
Чей-то промысел злой и вздорный
Забронировал место на нарах.
Не идолища поганого промысел, заметьте! Не властей недостойных или народа неразумного, не коварных империалистов, масонов или... Кто там у нас еще в во-всем-виноватых ходит? Ах да, Чубайс. Так вот, не рыжего олигарха промысел злой и вздорный, а так, вообще – чей-то. И по всему выходит, что единственный названный по имени (еще в первых строчках) источник недоброй воли – это те самые небеса, которые скальпелем колокольни порезать надо, чтоб горизонт кровоточил.
То есть, набор стандартных клише для гражданского негодования подводит автора вместе с его лирическим героем (пардон, с ее лирической героиней). Место на нарах, например – оно "в местах не столь отдаленных", а вовсе не на 100-м километре, куда высылали как раз тех, кто уже "откинулся" и с местом на нарах расстался.
И видеть эти смысловые неточности и стандартно-диссидентские шаблоны тем более огорчительно, что само по себе стихотворение предельно образно и сочно, стоит лишь только Кире Зориной чуть отстраниться от гражданственного пафоса:
Облака предзакатной сыпью
Обметали вечернее горло
Совершенно ведь потрясающие строки...
36. Дэниел Р. Оливо. НАДО
А здесь перед нами – достойный продолжатель дела незабвенного Козьмы Пруткова. Коротко, назидательно и афористично, со своим авторским пониманием грамматики:
Присев на кухню, мне не спится,
Да-да, "подъезжая к перрону, с меня слетела шляпа". Но своими финальными строками
Я так прикидываю – надо
бы патриотом стать и мне.
укрывшийся за ником человекообразного робота автор, в полном соответствии в российскими литературными традициями гражданской лирики, четко объясняет нам, что делать. Или чего не делать, это уж выбирайте сами.
Только не забудьте мудрую мысль Пруткова:
Держаться партии народной
И современно, и доходно
Дэниэл, похоже, уже отнесся к этому завету со всей ответственностью и серьезностью (читай: с юмором и сарказмом). За что и попадает в мой шорт-лист. Прям так, не вставая с кухни...
37. Галка Сороко-Вороно. Дым
Лирично и гражданственно, вне всякого сомнения. И социальный призыв явственно просматривается: заболотим осушенные леса по новой, чтобы не горели! Очень в духе нашей общенациональной идей – закапывать те ямы, которые раскопали вчера.
Вот если бы это стихотворение писал я, я попробовал бы обыграть, например,
Свой образ седой и давно постаревший.
Уподобив эти седины пеплу от сгоревшего леса... А так – плосковато и прямолинейно: вчера осушал, а сегодня впору заболачивать. И вспоминается история подписания мира после какой-то очередной европейской войны – то ли семилетней, то ли тридцатилетней...
- Я начал эту войну, потому что был молодым дураком, - со вздохом произнес один из монархов, ставя подпись под мирным договором.
- Ну а зато теперь вы – старый дурак! – оптимистично ответил ему коллега по престолу.
38. Вера Рехтер (Вера Да Юра). Мелодия в ночи
"Уронили рояль на пол, оторвали роялю лапу..."
На самом деле – очень тонкое и лиричное стихотворение, щемящее душу и мастерски написанное. Но ведь в чем закавыка?! Предельно интимное, на уровне того фетовского "Сияла ночь", к которому апеллирует своим текстом Вера Рехтер.
И к гражданской лирике не имеющее ровным счетом никакого отношения.
39. Александр Оберемок (Migov). Обыденность.com
Интересный творческий приём придумал Александр: "гражданственный" фрагмент его стихотворения – это "вставная новелла" (выделенная курсивом в исходном тексте). Произведение в целом от этого, безусловно, приобретает – многогранность и своеобразие. Но вот гражданская его составляющая, тот самый социальный императив – он смазывается начисто. Ибо вставка сия оказывается совершенно необусловленной общими рамками стиха, оказываясь в них эдаким "развлекаловом". Или позитивная программа автора в том и заключается, чтобы удобрять российскую интеллектуальную почву вместо навоза собачьей чушью?
Я упрямо ношу мешками
откровенно собачью чушь
среднерусского Мураками
в среднерусскую нашу глушь...
То есть – изящная и элегантная игра в бисер, очень профессиональная. Но как (и только как) лирика именно гражданская – на мой взгляд, несколько слабовато.
40. Анна-из-Амбера (NB). Janis Joplin
О духовных исканиях одинокой души, "измученной нарзаном". Образно, ярко, субкультурно... Но к гражданской лирике отношения не имеет ни малейшего. Впрочем, Анна и сама свое произведение к таковой не относит.
41. Олег Юшкевич. канцеляrnое
Я бы рискнул предложить Олегу другой вариант написания названия этого стихотворения:
Cancelярное
потому что авторское rn посреди кириллицы ничего особенно нового, кроме самого факта использования латиницы, не прибавляет – это же не ru и даже не net, как в названии нашего портала.
Но в целом – очень впечатяющий портрет молодого "поколения unisex". Особо хочется отметить сочную звукопись аллитераций (товарно-аватарная детвора), умелое обыгрывание дефисов, псевдо-переносов и прочих разрывов строки... Жанр "инвентарного списка" – жанр очень сложный, и мало кому удается вложить между позициями перечня такой "за-смысл", чтобы целое стало больше суммы своих частей (я не раз уже писал об этом в своих обзорах, и, как правило, писал негативно). Так вот, Олегу это удалось, вне всякого сомнения. И без его текста мой шорт-лист был бы неполным.
42. Анна Хайль (Логиня). Два малыша хохотали звонко
Я очень высоко ставлю Анну Хайль как поэта и как литературного критика. С удовольствием читаю и перечитываю ее стихи, высоко ценю рассуждения о поэзии и замечания по чужих стихам, включая мои собственные.
И именно поэтому, наверное, так разочаровали меня "Два малыша". О чём это? О неумолимом вращении колеса Сансары, о том, что "все возвращается на круги своя"? Но тогда я, пожалуй, лучше почитаю "Экклезиаст" и Далай-Ламу.
Или это о том, что "волки плодят волков, а бурьян породил бурьян"? О тщетности и бесполезности борьбы со злом? Не верю: сама Анна дает своими стихами прекрасные примеры противоположного. Одна "Карусель" чего стоит!
Но в целом отстраненное, "онемевшее" описание в "Двух малышах" показалось мне просто еще одной обложкой здешней бульварной газеты "Bild". Ну да, пожалуйста – пять трупиков новорожденных младенцев найдены замуроваными в бетоне, это молодая мама успела за восемь лет нарожать и зацементировать по очереди. А назавтра, извольте вам: средних лет адвокатша, съехав с катушек, расстреляла бывшего мужа, забила до смерти пятилетнего общего сына, а потом пошла пострелять в больницу напротив, только и успевая перезаряжать свой пистолет... Пока ее полицейские семнадцатью ответными пулями не успокоили навсегда. Придет новый день, придет и новый ужастик.
Но даже желтая пресса всегда задается вопросами: как, почему? И что бы сделать, чтобы больше не? В "Двух малышах" эти вопросы не возникают, все задано изначально и навсегда: "Умрешь – опять начнешь сначала, и повторится всё, как встарь…"
И вот это "замороженное равнодушие" страшного, в общем-то, стиха меня и огорчило. От гражданской лирики, тем более от такого сильного поэта, как Анна Хайль, ждешь большего. А с технической точки зрения никаких замечаний, да иного-то и быть не могло.
43. Екатерина Ладных. ***
Инвентарный список, как у Сергея Юшкевича. Но более рыхлый и сумбурный, целостная картинка складывается плоховато.
Диагноз (или приговор) безысходности – такой же, как у Анны Хайль. Но не столь брутально.
Общее неприятие собственной экзистенции – как у многих и многих на этом конкурсе. И столь же распространенное отсутствие альтернативы, пресловутого социального императива.
Оркестр, будьте добры, марш Шопена!
Мой персональный шорт-лист по итогам этого конкурса выглядит так:
1 Место:
Увы, званых много, но избранных не обнаруживается.
2 Место:
4. Шкодина Татьяна. "Тоска" есть только в русском языке...
6. Йегрес Вокашу. Под откос
9. Аэль Дороро. В прокуренной кухне
13. Даниш Николай. Памяти Олега Бебенина
3 Место:
1. M-a Emilia J.A.Gonzalez (Strega). Ещё раз об эвтаназии
2. Маргарита Шмерлинг. Нерон
11. Клавдия Смирягина (Дмитриева). Больничное
14. Светлана Алексеева (Братислава). Диспансеризация на селе
16. Егор Мирный. Зёрна без плевел
22. Азачем Азачемов. Устал я что-то…
32. Алексей Абашин. Кёнигсберг*
36. Дэниел Р. Оливо. НАДО
41. Олег Юшкевич. канцеляrnое
