Я проскочил свой поворот, свернул не целясь, наобум,
и в ночь вошёл. Её порог был там, где лунный серп набух.
И звёзды сыпали капель слезинок из лемурьих глаз,
в бокал полуночи - коктейль, и млечность в шейкере тряслась.
А бармен, странно бородат, болтал невнятно сам с собой,
ваял миры и города, и в кружки сцеживал любовь.
По-стариковски слаб в руках, он, еле унимая дрожь,
за то подчас себя ругал, что мир случался нехорош.
И лопался негодный мир хлопком ладоней, как пузырь,
и брызги падали в камин, и пахло сыростью грозы.
И я задумался о том, каков он, мир, где мы живём,
а ночь мурлыкала котом творцу о чём-то, о своём.
И тихо, чтобы не мешать, я развернулся на носках,
и вышел вон, ускорив шаг. И догнала меня тоска…
_