"Не приставай! " (Рассказ)

Настенные часы хрипло пробили четыре раза. Капитан милиции, на вид лет тридцати – тридцати пяти, высокого роста, темноволосый, с легкой проседью, стоял у окна дежурной части, курил и наблюдал, как утро нехотя вползало в город. Осенний туман, присланный ночным морем, влажно облизывал сопки, неспешно отступая, покидал еще пустые улицы, оставляя на машинах, припаркованных во дворах сонных многоэтажек, мокрые подтеки. Выпустив последнюю струю дыма, мужчина выкинул окурок в окно и захлопнул форточку. Бросил раздраженный взгляд на молчащий телефон, с нескрываемой досадой, в который уже раз, набрал домашний номер. Безразличные, долгие гудки снова и снова сверлили мозг, не давая успокоиться. «Ну и где её черти носят? Вчера, отправляясь на корпоративную вечеринку, пообещала вернуться не позже полуночи. Пятый час пошел, а ее все еще нет дома. А, вдруг, что-нибудь случилось?» Сбросив вызов, мужчина нервно набрал номер, теперь уже приемного покоя городской дежурной больницы.

- Алло! Приемный покой? С Вами говорит дежурный 4-го Отделения милиции, к Вам не доставляли сегодня женщину? Блондинка, рост сто шестьдесят сантиметров, тридцать два года, одета в джинсовый костюм, белые сапоги и куртку синего цвета с белым меховым воротником. Нет? Спасибо…
«Куда еще позвонить? Где искать? Если бы она попала в любое отделение милиции, мне бы уже сообщили. Везде «свои» люди, фамилию знают, сразу позвонят. Да и машина у нее такая, что не спутаешь». Вспоминая, как в их семье появилась эта машина, мужчина невольно улыбнулся. Тогда, меньше полугода назад, он поехал с другом на судно, прибывшее из загранки, чтобы «снять» машины для продажи. Обычный бизнес большого портового города- моряки привозят иномарки, здесь, на берегу, их встречают знакомые, которые помогают реализовать машины, оставляя себе за услугу часть гонорара. Вот, и в этот раз, он поехал в порт, не предполагая, что обычная поездка растянется на несколько дней. Всё получилось как-то спонтанно. Судовой врач, далеко не юная, эффектная морячка, не обремененная семьей и заботами, попросила его помочь перегнать машину, пообещав взамен не только часть суммы от продажи, но и своё расположение. Что и говорить - машина была хороша! Последняя модель со всеми «наворотами», такая тачка потянет на круглую сумму! Да и хозяйка машины под стать: привлекательная, раскрепощенная, упакованная по последней моде в шикарные импортные шмотки. Ну, какой нормальный мужик откажется? Он тоже не стал противиться такому искушению. Правда, не думал, что придется задержаться на несколько дней, но – получилось так, как получилось…И, вот, через три дня, с видом скорбным и нездоровым, вернулся к жене. Не домой - на службу, незадолго до окончания её рабочего времени. Честно сказать, сделано это было специально. Зная характер своей благоверной, понимал, что при коллегах она не станет затевать скандал. На этом строился весь расчет. Как предполагал, так и вышло. Жена, увидев его, слегка нахмурила брови, окинула взглядом с ног до головы провинившегося супруга и, как ни в чем не бывало, спросила: «Устал, милый?» Она сумела вложить в эти два слова столько издевки, что ему стало слегка не по себе. Пытаясь сделать вид, что всё идет, как обычно, быстро ответил: «Да, видишь, пришлось издалека гнать тачку. Но - зато, смотри, как хороша!..»- повернувшись, он показал рукой на новую машину. Та, действительно, ослепительно сияла в закатных солнечных лучах свежевымытыми боками. «Хороша! Дашь прокатиться? »- спокойно спросила жена. Попробовал бы кто ей сейчас отказать… Проверив под «козырьком» документы, с пол-оборота заведя машину, жена легко тронулась в ней с места, проехала по улице, развернулась и, не заглушив двигатель, остановилась возле супруга. «Знаешь, милый, она и в самом деле, хороша! Надеюсь, так же хороша и ее хозяйка. Иначе, все твои старания были напрасны. Я, пожалуй, оставлю себе эту машину. Как компенсацию за твой загул и мое самолюбие. Когда в следующий раз решишь «расслабиться» - подумай, стоит ли дама таких денег. Домой можешь ехать на моей машине, а я – за детьми, в садик». Не выходя из-за руля, кинула ему в руки ключи от своей прежней машины, помахала на прощание и, включив музыку, уверенно влилась в поток городского транспорта.

Сейчас он вспоминал тот случай с улыбкой. Именно такую - неординарную, с крутым нравом, он и любил свою жену. Никогда нельзя было сказать - как она поступит в той или иной ситуации. От нее можно было ожидать самых непредсказуемых реакций! И это отличало ее от всех знакомых ему женщин. С ней жизнь была, как на вулкане – бурлит, кипит, но сколько адреналина! Среди близких друзей ходили анекдоты о том, как он выбирал для себя место службы. Тогда у него, курсанта- отличника, была возможность распределиться в любой город по желанию. Предлагали хорошую должность, но в небольшом городке, где тротуары были настланы из бревен. И он, зная ее привычку ходить на каблуках даже дома, выбрал большой город и скромную должность, только потому, что супруге будет удобнее ходить по асфальту. Тогда он и мысли не допускал, что когда-то сможет изменить жене.
Держа в руке гудящую трубку телефона, капитан вспоминал, как однажды, еще в первый месяц их совместной жизни, на шутливый вопрос: «Что ты сделаешь, если узнаешь, что я тебе изменил?», она сдержанно ответила: «Если сумеешь гулять так, чтобы я не знала – ничего не случится. Но, если я узнаю об этом, жизни у тебя не будет». И, заглянув тогда ей в глаза, он подумал – «А, ведь, не шутит». Ей и в самом деле хватало ума не обращать внимания на мелкие шалости. Ну, а кто из мужчин без греха? Всем нам иногда нужно ощущать себя лучшими, желанными. Да, хочется, чтобы мы были такими не только для наших жен, но и для других женщин. Сейчас он понимал, как наивен был прежде. Небольшие интрижки, маленькие романчики – он не считал их изменами. Ведь, после таких встреч, он всегда возвращался домой. Домой, где его всегда ждали с нетерпением и любили, где верили ему и в него. А что еще надо мужчине? Надежный тыл, ласковая и верная жена, шаловливые дети. Если где-то что-то и происходило, он старался делать так, чтобы до жены это не дошло, чтобы она ни о чем не узнала. Так и было. Было до тех пор, пока однажды он не «расслабился». Это случилось на пятый или шестой год после свадьбы. Жена с детьми были в отпуске и должны были вернуться дня через два. За время их отдыха и он сумел достойно «оттянуться». Осталось только навести чистоту в квартире, заполнить холодильник, помыть посуду, выбросить скопившийся мусор, перестирать всё использованное белье, чтобы к приезду семьи был полный порядок. И надо же было такому случиться, что именно в тот злополучный вечер, по дороге к дому, он увидел голосовавшую на обочине симпатичную девушку, которой оказалось с ним в одну сторону. В общем - слово за слово, они оказались у него дома. Даже сейчас он не мог сказать себе честно, для чего ему это было надо? Еще одно самоутверждение, никакого особого удовольствия, смазливая мордашка, незатейливый секс. И внезапный приезд жены с детьми и тещей. Всё получилось, как в бородатом анекдоте: «Вернулся муж из командировки…» Едва успев впихнуть незнакомку с вещами в ванную комнату, он поспешил открыть дверь. Дети с криками кинулись ему на шею, соскучившись за время отпуска. Он и сам не ожидал, что так обрадуется, увидев свою семью. Всё было бы хорошо, если бы не девчонка в ванной. Постараться незаметно вывести ее из квартиры, пока жена и теща будут разбирать чемоданы? Наверное, будь это сюжетом кинофильма, герою удалось бы провернуть такой финт. Может там, в кино, героиня и не заметила бы, как он настойчиво пытается не пустить ее в ванную комнату. С кем другим это и могло пройти, но не с его женой… «Милый, ты стоишь у двери в ванную, как на защите рубежей нашей необъятной Родины. Могу я помыть руки после дороги?»- жена по пути окинула взглядом полку с обувью, стоявшую у выхода. Черт, как он мог забыть? На самом видном месте стояли чужие босоножки. «У нас гости?»- спокойный голос жены не предвещал беды. Может, попытаться как-то выпутаться? Надеюсь, девица уже успела одеться? И громко, так, чтобы было слышно в ванной комнате, он начал сбивчиво рассказывать какую-то чушь о родственнице соседей, которая приехала из деревни, но не застала их и напросилась ночевать к нему домой. «Мама, отвези детей к себе, я скоро приеду, нам тут надо поговорить» - теща, женщина мудрая, выслушав дочь, быстро собрала малышей и забрала их с собой. Уходя, она укоризненно поджала губы и осуждающе покачала головой. Закрывая за тещей дверь, заметил, как мимо него на лестничную площадку вылетели чужие босоножки. Вот, зараза, в чем же девчонка домой пойдет? Недолго думая, он вышел за порог и, не успев поднять чужую обувь, услышал, как за ним захлопнулась дверь. В домашних тапках, майке и спортивных брюках, растерянно стоял без ключей у закрытой двери своей квартиры и понимал, что его провели, как мальчишку. Эта чертовка осталась один на один с его гостьей и, чем это могло закончиться - никто не мог предугадать. Он раздражено нажимал на кнопку дверного звонка - с третьей попытки жена отключила звонок. Он стучал кулаками и ногами - все было бесполезно, еще до отпуска сам укрепил дверь, за которой сейчас слышался какой-то шум, но определить, что происходило в квартире, не получалось. На стук выходили любопытные соседи, интересовались – почему в таком виде стоит под дверью своей квартиры, но что он мог им объяснить? Что лопухнулся, как последний кретин? Наконец, поняв, что жена не откроет дверь, решил поехать к теще. Только она могла ему помочь. Может, хоть ее жена послушает? Он понимал, что сильно провинился, но точно знал, что не хочет терять семью. Жена умница, она должна его понять! Ну, покричит, поругается, но, все же, поймет. У них семья, у неё - дети. Сейчас он все объяснит теще и вместе с ней вернется домой, а потом постарается вымолить прощение у жены.
Когда через час он вернулся в гордом одиночестве, у дверей их квартиры стоял чемодан с его вещами и запиской: « Я тебя предупреждала. Ты все забыл. Ни о какой семье больше не может быть и речи. Квартира общая, либо ты в ней будешь жить, либо - мы с детьми. Определись». За столько лет совместной жизни он хорошо узнал, насколько упряма его жена. Знал, что она способна принять решение и за себя и за него. Как она может любить, так может и оборвать все в один миг. На этот раз он, кажется, действительно оскорбил ее. Наверное, будет правильным дать ей время, чтобы успокоилась. Ну да, конечно, раз сам виноват, сам и должен уйти. Не выгонять же детей на улицу. Подхватив чемодан, он поехал на работу, где рассчитывал какое-то время перекантоваться в кабинете, на продавленном диване.

Сейчас он уже спокойно мог вспоминать о тех днях, когда почти месяц жил в своем служебном кабинете. А тогда, терпеливо снося косые взгляды и ухмылки коллег, стараясь не отвечать на глупые вопросы и грубые шутки, он пытался перебороть в себе боль и обиду. Было обидно, что жена даже не попыталась с ним поговорить, не попыталась понять его и выслушать оправдания и извинения. Он скучал по детям, ему хотелось увидеться с женой, даже, наплевав на свою гордость. Не выдержав, специально, чтобы повидать малышей, приехал в детский сад, но услышал, что еще две недели назад жена написала заявление и забрала их на время отпуска. Тещи тоже не был в городе и соседи знали только, что она уехала с внуками в какой-то санаторий. Жена не появлялась на работе, взяв отпуск за свой счет. Подружки и знакомые супруги, чьи телефоны он сумел вспомнить, тоже не могли подсказать ничего вразумительного. И тогда, злясь на нее и на себя, проклиная её упрямство, он решил, во что бы то ни стало, выследить ее, дожидаясь возле дома. Ведь должна она была вернуться, хотя бы для того, чтобы переодеться! На третий вечер ему повезло. Сидя в машине, докуривая бог знает какую по счету сигарету, он увидел, как из подъехавшего такси вышла жена и неспешно, усталым шагом направилась в подъезд. Он успел догнать ее только у двери квартиры и подставил ногу, не давая двери закрыться. Объяснение началось на лестничной площадке и перетекло в квартиру, оно было долгим и бурным, были слезы и крики, даже банальная драка. Он терпел всё, что она ему говорила, всё, что делала. Такой он видел жену впервые: взбешенная, она крушила все, что попадало под руку, не сдерживаясь, бросала ему в лицо такие слова, которые даже он, мужчина, иногда стеснялся употреблять. Теперь он воочию узнал, что означает слово «фурия»! Жена не хотела прощать и возвращаться к нему, а он знал, что не хочет ее отпускать. И еще он точно знал, что второго шанса у него не будет. Либо сейчас они помирятся, либо он окончательно потеряет семью. Он умолял, просил, обвинял и извинялся, готов был пообещать всё, что только могло прийти им обоим в голову, лишь бы жена простила его. Наверное, он был очень убедителен, а может, она просто устала с ним спорить, но все же, под утро он сумел добиться перемирия. Да, так оно и было: как на войне, у них было заключено перемирие. Что это означало? Это значило, что он может вернуться домой, только с этих пор жена будет жить своей жизнью, куда ему доступа не будет. Никаких расспросов, никаких запретов, абсолютная свобода и полное доверие. Если не согласен – расстаются сейчас, окончательно и бесповоротно. Тогда он согласился, надеясь, что постепенно все образуется и вернется на свои места. Подуется немного, перебесится, и они снова станут любить друг друга, как прежде. Вернулись из санатория теща и дети, он покинул свой служебный кабинет и перебрался домой, жена ходила на работу и все, казалось, было, как раньше. Вот, только, периодически, супруга стала с коллегами по работе ходить в кино и театры, не приглашая с собой мужа, у нее появились какие-то новые приятельницы, с которыми она проводила много времени, в отпуск они тоже ездили отдельно, отдыхая друг от друга. Нет, он не мог пожаловаться, что жена изменяет ему, никто из знакомых ни разу не намекнул, что видел её с другим мужчиной, а не пойман - не вор. Но, как-то прохладнее стало ее отношение к нему, к его работе и интересам, его командировкам и разным отлучкам. Может, кого и устраивает такое состояние, но, как цепляет порою, что жена не волнуется - где был, почему задержался на работе? Как то неправильно это. Вроде и хорошо, скандалов нет, ссор, а все равно обидно. Неужели ей безразлично? Пытался сам интересоваться её делами, но все чаще слышал: «Не приставай!..» И все чаще за провинности, которых и без того было немного, его «наказывали» материально, как в недавнем случае с машиной.

Вынырнув из воспоминаний, капитан посмотрел на часы. Почти шесть утра. Скоро придет следующая смена, пора готовиться сдавать дежурство, а потом еще надо успеть забрать детей у тещи. «Черт, да где эта дрянь может быть? Не в морг же звонить?» Мужчина суеверно сплюнул через левое плечо: «Не дай бог!» Он по-прежнему любил ее и сейчас, как никогда, боялся потерять ее. Почему сейчас? Просто, жена после перемирия стала такой вольной, такой - свободной, что ли? Она не утруждала себя ложью, ничего не делала украдкой. Она просто жила так, как ей хотелось и муж, при всем этом, был для нее чем-то существующим в ее жизни, но не основным. И именно это заставляло капитана беситься, инстинкт собственника требовал возврата того ощущения, что было прежде. Он хорошо помнил, что раньше жена смотрела на него, как на существо высшего порядка, он был центром, главным смыслом её жизни. Даже родив ему детей, супруга оставалась, прежде всего - Женщиной, а уж потом- Матерью. Конечно, она любила детей, занималась ими и заботилась о них, но Мужа любила больше. И оттого, когда все изменилось, капитану не хватало этого чувства – её всепоглощающей любви. Он еще надеялся вернуть прежние отношения, и именно сейчас, кажется, наметились изменения. То ли мягче стал ее характер, то ли во взгляде на мужа что-то поменялось. В общем, сейчас появился намек на какой-то сдвиг в их семейных проблемах. И ему было страшно представить, что может потерять эту женщину… Отгоняя от себя картины, одна ужаснее другой, не хотел допускать даже мысли о том, что с женой могло случиться несчастье. «Господи, пусть, лучше, она мне изменяет, пусть с другим зависает, только бы была жива!» Не успев осознать то, что подумал, он ощутил такую жгучую ненависть к жене, что сам испугался. Наверное, в таком состоянии, он способен убить мерзавку! Взгляд метнулся к двери оружейной комнаты. «Застрелю, гадину! Если узнаю, что она провела ночь с другим мужиком – не прощу. Как она может? Променять меня на какого-то там урода… » Почему – «урод», капитан не знал. Просто, ему было удобно думать, что жена не может найти кого-то лучше, чем он сам. Обида и растерянность захлестнули, переключая мозг от ненависти к жалости. Обвальной жалости к себе, выжигающей в душе пустоту и рождающей горькое ощущение ненужности и одиночества. Словно ребенок, который потерялся среди большого города, полного чужих и безразличных людей. Нет, он не готов был остаться без нее, без этой взбалмошной и своенравной гордячки! Пусть так, как есть, пусть солжет, лишь бы не знать, что она нашла кого-то другого. И в этот момент слух привычно выловил в шумах просыпающейся улицы звуки, издаваемые машиной жены. Слава богу, жива! Сдерживаясь, чтобы не выскочить на крыльцо отделения, напустив на лицо деловитое выражение, он сидел за столом дежурного, делал вид, что пишет что-то в журнале приема телефонограмм, а сам настороженно вслушивался. Казалось, что весь мир замолчал и слышны только звуки ее машины: вот скрипнули тормоза, заглох двигатель, умолкла музыка, хлопнула дверца автомобиля и по ступенькам крыльца застучали ее каблучки.

Не останавливаясь в дверях, не обращая внимания на находящихся в помещении милиционеров, женщина быстро прошла в дежурку, почти подбежала к мужу, сидевшему во вращающемся кресле, развернула к себе, положила руки ему на плечи, прижалась и тихо сказала на ухо: «Вот черт, я, оказывается, соскучилась! Ты у меня самый лучший…Знаешь, мы много выпили, я не стала садиться за руль, пока не протрезвела. Ты не злишься?»
«А-а-а-а-а! Боже! Что она говорит? Не злишься? Да я не просто злюсь, я ненавижу ее, я готов ее задушить, за то, что она со мной вытворяет! Я успел черти что передумать, пока ждал, а она, всего лишь, не хотела пьяной за руль садиться. Вот так всё у нее запросто! И позвонить, конечно, даже не подумала… Ну, что мне с ней, такой, делать?» - мужчина еще пытался выдержать характер, но улыбка уже проступала в его глазах. Он готов, нет - он рад был поверить всему, что она говорит сейчас и скажет потом. Да и как не поверить этим глазам, этим капризным губам и легкой улыбке? В конце концов, что произошло? Главное - она жива, здорова и невредима. Главное - она с ним, она здесь, рядом. И он по-прежнему – лучший!..
Отводя руки жены в сторону, капитан, пытаясь казаться строгим, спросил: «Неужели нельзя было позвонить? И вообще – где ты была, с кем?» Женщина рассмеялась: «Не приставай…Ну, я же пришла? Не нужно делать вид, что ты ревнуешь, у тебя это не получается. И потом, ты сам меня учил – где пьешь, там не е…» Говоря это, она уже стояла возле большого настенного зеркала, внимательно разглядывая в нем свое отражение. На последнюю реплику отреагировала вся дежурная смена. Дружный мужской хохот заполнил помещение. Понимая, что супруг не станет при подчиненных продолжать семейные разборки, женщина повернулась, кокетливо улыбнулась, взмахнула рукой на прощанье и пошла к выходу. Уже у самой двери, вспомнив, спросила: «Детей сам заберешь у мамы? Я бы заехала, да рано еще. Спят, наверное. Я домой, ладно? Лягу отдыхать, придешь - не буди, пожалуйста». И ушла. Словно и не было ее здесь, остался только свежий запах горьких духов. Новый аромат. Непривычный, но приятный. Легкая горчинка запаха и горечь отношений. Как своевременно…

…привычно повернув ключ в замке зажигания, женщина посмотрела в зеркало заднего вида: усталый взгляд, неброская косметика. Ты еще неплохо держишься, детка! У тебя пока есть силы улыбаться. Но это только пока. До тех пор, пока тебе это не надоест. Ты и в самом деле думала, что сумеешь совмещать эти две, так не похожие друг на друга жизни? Муж, да, это хорошо, привычный образ жизни, знакомые до мелочей повадки и реакции. Родной отец для малышей. И – всё. Ничего более. Когда-то был любимым, родным и единственным. Ты еще не забыла, как ждала звук его шагов в темноте, стоя у открытого окна? Как болела душа, изнывая от неизвестности - где он, что с ним? Ты любила его и верила, что никогда сама не расстанешься с ним. Помнишь, девочка, как шептала, уткнувшись ему в спину: «Ты никогда от меня не избавишься…»? Он не был первым, но был Единственным. Любимым и Желанным. Только ему ты готова была рожать потомство. Как древняя самка, ты выбирала для себя самца, способного не только дать жизнь, но и защитить, оберечь. Ему и никому другому, ты могла доверить себя и своих детей. Ты верила ему и верила в него. Так было. Было, пока он не предал. Не сразу, не в один миг. У тебя хватало сил и ума не обращать внимания на мелкие интрижки, после которых он возвращался в ваш дом и покаянно клал голову на твои колени. Ты любила и потому прощала. А он, словно нарочно, испытывая на прочность твои чувства, становился все…наглее? Наверное, нет, не наглее, а просто - безразличней к тому, что ты чувствовала. А ты? Что делала ты?

Женщина негромко включила музыку и тронула машину с места. Отъезжая, в зеркало увидела, что муж, выйдя на крыльцо, провожает ее взглядом. Красив, по-прежнему красив, но сейчас ее это уже не трогает так, как прежде. Когда все закончилось? Она отчетливо помнила ощущение содранной кожи, после того, как застала в доме чужую девчонку. Сразу было понятно, что она - не соперница и семье не угрожает. Из-за таких не разводятся. И не то было обидно, что супруг переспал с какой-то случайной попутчицей, а то, что приволок ее в дом. Ему позволялось многое, но Дом- это было святое. И потому так задело, оскорбило. Она почувствовала себя беззащитной, словно с нее содрали кожу. И так было, пока она не приняла решение расстаться. Расстаться и остаться одной, свободной и ничьей. Вот тут и началась мистика. Она почти физически ощущала этот процесс - обрастание новой кожей. Даже в голове вставал образ: цвет, фактура, узор этой кожи, такая нежная, немного бугристая, а потом, постепенно, появлялось сходство с крокодиловой. Иногда, для развлечения пробовала поменять изображение, придумывала разные узоры, но вид крокодиловой кожи упорно возвращался. Постепенно даже походка поменялась, появилась какая-то величавость, что ли? В особо острые моменты представляла себя в этаком панцире, и становилось легче и проще. А потом муж приехал мириться. Она приняла его, надеясь, что все станет, как прежде. Муж вернулся, но ушло главное. Она уже не любила. Жила по привычке. И панцирь креп, защищая ее от обид и горечи. Она не могла не заметить, что такая, холодная, отстраненная, она нравится мужу, едва ли, не больше, чем прежде. Он ревновал, бесился, уговаривал, пытался задарить подарками, старался вызвать её ревность. Всё было поздно. Хочешь жить с такой – давай, будем жить. Не хочешь – давай, расстанемся. И – не приставай… Мстила? Да, наверное. И ему мстила, за предательство, и себе, за то, что не сумела удержать любовь. В её жизни иногда появлялись другие мужчины, но они не вызывали того интереса, что был с ним – Единственным. Вот и последний - интересен, почти красив, в меру умен, не хам. Знакомы несколько месяцев, а он даже не настаивал на близости. Ждал, когда она сама примет такое решение. И что? Ну, приняла решение… Ну, переспала… А толку? Все равно, того, что чувствовала с мужем, не получила. И не в физическом плане, нет. Секс был классный, а вот, близости не было. И первое, о чем подумала, встав под душ, что нужно ехать к мужу. Даже удивилась, как соскучилась. Захотелось прижаться к родному плечу, обнять и просто тихо стоять, закрыв глаза.

Женщина горько усмехнулась. Что с тобой происходит? Тебя разрывает на части от несовместимых желаний. Можно обмануть кого угодно, но не себя. Перегорело, ушло в никуда ощущение принадлежности этому большому и сильному мужчине, называющему тебя своей женой. Нет сил врать ему и себе, устала от одиночества вдвоем. Так хочется скинуть этот ненавистный панцирь и снова стать доверчивой и слабой. Хочется ярких чувств, эмоций. Вот, только, нужна ли я ему такая? Скорее всего, нет. Да и он – нужен ли он мне такой? Ведь, все видит и все понимает, но – молчит, закрывает глаза, прощает. Для чего? Ответ я, пожалуй, знаю. Привык и не хочет ничего менять. Что ж, значит, пришла пора все изменить самой. Решено! Завтра подаю на развод. На этот раз – окончательно.

И - да здравствует новая жизнь!