дым от костра по всей округе стлался.
К земле притянут нитяными каплями,
он с нами еще долго оставался.
Дым целовал бугры земли и впадины,
то к роще отступал, то возвращался,
мешаясь с острым запахом смородины,
входил в избу и, кажется, прощался.
Мы щурили досадливо глаза —
слеза слепила вроде без причины.
Бодрились домочадцев голоса,
не разумея повод для кручины.
Но светлая и легкая печаль
по очереди нас остановила,
и на губах оставила печать,
и жить после себя благословила.