весна становиться летом.
дешевой пластмассой капает мозг
расплавленного поэта.
я не просил об этом,
листья жара и пыль.
солнце пытает светом,
своих жертв превращает в гниль.
праздник труда выгоняет
тунеядцев подальше из города,
а те кто решил остаться
пройдутся парадным всполохом,
по душным улицам трупов
Дзержинскго, Ленина, Маркса,
вот только зачем?
Никому не ясно!
Я все это предполагаю,
рассчитывая на календарь,
который конечно не врет,
о том что сегодня май.
Я последний раз выходил,
когда снегом кидался апрель.
То есть неделю назад
я захлопнул входную дверь.
Это был добровольный арест
с надеждой на перемены,
на фоне зависимости от стихов
развился синдром отмены.
Вся реальность свернулась в комок
размером с одиночную камеру.
Изоляция питала депрессию,
не помогал даже валиум.
Мне была необходима доза
синтеза рифм и слов,
но прекратили поставки
ненависть и любовь.
Я выходил из ума!
Меня тошнило в словесной ломке.
Я ненавидел себя
за уродливых фраз обломки.
Больше не в силах терпеть,
я хотел прекратить мученья,
закрытые двери открыть,
в надежде найти вдохновение.
Я вышел.
Снаружи метались звуки
смерчем из чьих то шагов,
воплей машин, голосов,
и чего то еще
вроде статических помех.
То и дело срывались на смех
люди цвета толпы.
поздравления вскрывали рты,
искаженные радостью выходного дня.
Они окружали меня
фаршем цветных лоскутов,
я жаждал поверить в любовь!
Но не мог перестать ненавидеть.
