В Европе ночь, хоть за окном светло,
и пассажиры, следуя привычке,
как только гаснет о ремнях табло,
берут себя в дремотные кавычки.
В салоне самолёта красота -
ни пекла летнего, ни суеты, ни шума.
Овечки стали в очередь: считай
и ни о чём, что там, внизу, не думай.
Мурлычет кошкой сонною мотор.
Соседи - голубок и голубица.
Над ними ангелов беззвучный хор...
Уснуть бы... Mожет ангел мне приснится?
Одна овца, вторая, третья,... семь...
в окне неторопливо проплывают
пушистой пеной на кафе-гляссе.
И ни одна из них не дождевая...
Им внемлю и послушно на лицо
"Не беспокоить!" вешаю табличку -
защиту от стареющих самцов -
и думаю о самом-самом личном.
О том, что было и о том, что есть,
о том, чего (к несчастью ли?) не будет,
о том, на чём давно поставить крест
пора, и не надеяться на чудо.
Никак не спится. Мысли на овец
идут с такими же негибкими рогами.
И белокрылый неземной певец
укрылся за летящими снегами.
...............................................
Плывут часы - прозрачная река
У мыслей с овцами по-прежнему коррида -
не скоро кончится наверняка,
а значит, не уснуть над Атлантидой.
Я закрываю шторкою окно
и в ласковом молочном полумраке
смотрю какое-то забытое кино,
где можно посмеяться и поплакать,
соседских взглядов избежав косых.
Потом второе, даже больше может ...
Ну вот, и дописалcя этот стих,
о том, как путь последний мною прожит...
