Красный цветок Глава 11 Воспитаница Светлого Храма (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

Темнота отступила, медленно и мягко.
Подняв ресницы, я обнаружила себя в уже знакомой, жарко натопленной комнате, полулежащей на пуховой перине. В тепле, холе и уюте.
Взгляд скользнул по камину, окну, палевому ковру, на котором робко играли оранжевые отблески пламени. Остановился на фигуре, склонившейся над книгой. Заметив, что я очнулась, женщина отложила книгу в сторону, предварительно заложив её гусиным пером.
Улыбка, тронувшая  губы, не дошла до глубины холодных ясных глаз:
– Как самочувствие? – Осведомилась Сант*рэн.
На вскидку, вроде как все было в порядке. Нигде ничего не болело, не тянуло, не мешало. Я сделала попытку приподняться на руках и сесть, опираясь на гору подушек. Мне не препятствовали и не помогали, наблюдая со стороны.
- Что со мной случилось?
- Перерасход энергии, - пояснила Сант*Рэн.
- А где Тэ*и?
- Ты зовешь его Тэ*и? – Короткий ехидный  смешок. - «Тэ*и» вернулся в город. Ему необходимо закончить кое-какие дела.
Длинные белые пальцы лениво играли вьющимся черным глянцевым локоном, оборачивая его вокруг острого розового ноготка.
- Кто на нас напал? – спросила я, чтобы разрушить тишину.
- Тени.
- Тени?! Никогда бы не подумала, что они могут быть такими кровожадными!
- Только если это тени Фейра. Бессмертные твари, порожденные Мраком. Магия, даже Высшая, перед ней бессильна. Но они, на наше счастье, не разучились бояться света.
- Да, повезло нам, - хмыкнула я.
Сант*Рэн смерила меня взглядом:
- Одиф*фэ, пока ты болела, - молвила она, - я много думала над тем, как нам с тобой быть. И вот что решила. Надеюсь, ты поймешь и примешь мое решение. Взять тебя в Семью я не рискну. Ты чем-то напоминаешь неизученное проклятье, - Двуликие знают, как начнешь действовать и в какую сторону рванешь. Уже не говоря о том, что будет затруднительно объяснить твое появление близким. Но у меня есть возможность обеспечить тебе пребывание в Храме Света.
- Чего? – нахмурилась я, не совсем понимая.
- Аттан*Арра, одна из моих кузин, является Верховной Жрицей, представляющей клан служительниц Ие*хи*Аль. Она согласилась оказать содействие в получении места воспитанницы в Храме Света.
Я задумалась. Честно пытаясь представить себя в роли послушницы Света. С непривычки получалось не очень.
Сант*Рэн продолжала:
- Сестры помогут обрести знания, навыки, умения, используя которые ты со временем, сможешь занять определенное положение в обществе. Мы сочиним правдоподобную легенду, взяв за основу реальные имена и события. Никто, даже если и докопается до твоего происхождения, не сможет доказать, что дочь Анэ*эро Сирэно, рожденная от мага Сан*рэно Сирэн*но связана с кровавыми событиями, произошедшими в Бэртон-Рив за последние полгода.
Я вздрогнула, услышав, как легко, словно бы, между прочим, Чеар*рэ называет имена родителей. Выказывая осведомленность, превосходящую мою собственную: имени отца я никогда не знала.
- Поживешь там несколько лет, - мягко продолжала обрабатывать меня Сант*рэн. - Обучишься хорошим манерам, научишься ладить с людьми. А дальше, - даю слово позаботиться о твоем будущем. Окажу протекцию, найду подходящего мужа. Допустимый при твоем происхождении род занятий. Скажем, годика через полтора-два помогу поступить в одну из Магических Академий.
- Моя мать не любила магов. Она бы этого не одобрила.
- А ты, конечно же, хочешь прожить жизнь так же, как прожила её твоя мать? В Восточных Кварталах? – со зловещим спокойствием поинтересовалась ведьма. Кстати, а почему твоя мать не любила магов?
- Наверное, судила всех по моему отцу,- предположила я. - Мама не уставала говорить, что все маги - моральные уроды. Мол, обычные людские чувства для них скучны и неинтересны. Им обязательно «перчинка» нужна, вроде крови или половых извращений. Что жить нормальной жизнью магам некогда. Убивают лучшие годы на «развитие Силы», «завоевания могущества», «поиски артефактов». Таращатся до икоты в хрустальные шары, пока сами не превращаются в живые мумии с хрусталем вместо глаз.
Магичка засмеялась.
- А у вас, маэра? – спросила я. – У вас есть семья? Дети?
- Нет, - покачала она головой. - Но у моих многочисленных братьев, кузин, кузенов, племянниц и племянников их дюжина. Детей. А иногда, что греха таить, и семей. Маги нормальные люди. Они любят, ненавидят, боятся, живут, умирают. Сила – она, как талант, понимаешь? Кто-то рожден поэтом, кто-то музыкантом, кто-то певцом. А кто-то, как мы – магом. В этом нет вины. Или заслуги.
Я опустилась на подушки, стараясь подавить вздох:
- Конечно, Храм Света не императорский дворец. Но он, в конце концов, лучше, чем Департамент.
В любом случае, выбора у меня не было. Одна видимость.
***
Телепорт, которым мы воспользовалась для переноса, сократил дорогу не меньше, чем на три четверти пути. Дальше, подобно простым смертным, пришлось передвигаться с помощью повозок различной степени комфортности, запряженных лошадьми. Данное обстоятельство только радовало, телепортация позволяет выигрывать во времени, но существенно проигрывает по части обогащения впечатлениями. Хотя, следует признать, острыми впечатления от тряской дороги не назовешь. Скорее уж они были утомительными.
Все крупные населенные пункты  мы «пролетели». Остаток пути пролегал через глухие приграничные леса. Дороги здесь были такими, что даже «нечистики» забегать не решались. Нас не тревожили ни разбойники, ни жандармы. Дикие звери, и те брезговали тратить драгоценное время на поедание двух глупых женщин, которых непонятно какая нужда гнала через хмурый, заснеженный, спящий лес, едва удерживающий на вершинах набухшее мерзлой водой небо.
Тропка, ведущая вперед по ледяному насту и державшаяся в данной реальности лишь благодаря магическим усилиям, вывела нас к скалам. Между их острыми вершинами, словно воронье гнездо, торчал, разросшись в стороны, подобно инородной опухоли, «Храм Света». Я с недоумением рассматривала громоздкое монолитное строение, больше всего походившее на военную крепость: толстые стены, узкие окна, похожие на бойницы, множественные остроконечные башни.
Ранняя весна, сама по себе неприглядная пора. В этом же краю она превратилась в бесконечное, растянутое, размытое, неясное пятно. Такое количество камня, припорошенного грязным осевшим снегом, буквально давило на плечи. Ветер пронзительно визжал, застревая между скалами.
- Это, в самом деле, он? - пораженно спросила я. - Храм Ие*хи*Аль – богини Света?
- Удивлена?
- Я представляла его себе иначе. Более гармоничным, - что ли? Ну, там всякие белые высокие колонны, воздушные арки, фонтаны, цветы, флаги. А здесь, все такое, прости Двуликие, страшное!
-  Храм – это фактически аванпост на границах Мрака. Достоинство его заключается в способности отразить или пережить вражеское нападение. «Храм» способен вместить в себя более полутора тысяч человек, нуждающихся в укрытие. Что, конечно же, куда важнее картинного фасада. Отсюда до границы с Фиаром несколько лиг. Тамошний монарх, некромант и чернокнижник, возглавляет Гильдию Темных. Кровавые ритуалы и жертвоприношения демонам в Фиаре совершаются открыто. На них не просто смотрят сквозь пальцы, - их узаконили приказом императора. Отголоски всего этого непотребства, конечно же, докатываются и сюда, в приграничный край. Пару раз в году тут полыхает буквально все. Поэтому строения, чуть ли не до сараев, здесь напоминают крепость. Тут, сама понимаешь, не до финтифлюшек.
– Ты, конечно же, совершенно случайно забыла упомянуть обо всем, об этом раньше? - поежилась я.
- Свет нужнее всего во Тьме. Они всегда рядом.
***
Сант*Рэн сдала меня с рук на руки Верховной Жрице. Пожелала удачи, наказала слушаться старших. И упорхнула. Оставив по себе горько-сладкий след в душе, как недостижимая и жестокая мечта.
Массивное и неприглядное снаружи, внутри жилище оказалось просторным, безукоризненно чистым. Все в нем было продумано до мелочей. Здесь даже мышей и тараканов не травили, считая сие действие жестоким. Для их существования отводились специальные участки. Сестры использовали наговоры, нарочно составленные для того, чтобы мышки-полевки не болели и уж тем паче, не распространяли заразу.
Помимо грызунов в обители существовало огромное количество всякой живности: кошки, собаки, раненные волки, лисицы, потерявшие ориентир совы, летучие мыши, незамерзшие на зиму ужи и лягушки. Я уже не говорю о коровах, быках, овцах, козах, курах, индюшках, лошадях, ослах, мулах…да такого подворья, как у Светлых Сестер не было у лучших фермеров Эдонии! Кто-то приносил пользу, кто-то жил из милости, кого-то с трудом терпели – но абсолютно всем хватало места.
А ещё за все за этим  приходилось ухаживать. Н-да!
Воспитанниц в Храме Света оказалось около двухсот. Большинство из них являлись отпрысками благородных семей, увы, незаконнорожденными. Их дальнейшая, судьба, подобна моей, была спорна и туманна, таинственна и неясна.
Новая жизнь не таила в себе колдовских чар. Утренние часы посвящались наукам, после мы трудились на кухне, на ферме, либо в коровниках, как простые крестьянки. Послеобеденные часы отводились под зубрешку уроков. Вечером нас муштровали до одури, прививая «светские манеры», в перечень которых в обязательном порядке входили: этикет, танцы, риторика и «личная корреспонденция» – так замысловато обзывалось искусство переписки с поклонниками и любовниками в высшем свете. Все это было так, -на  всякий случай, усли  вдруг у кого-то из родителей  несчастных неожиданно проснется совесть, и они  великодушно дадут своим теневым отпрыском возможность ступить на навощенные паркеты роскошных дворцовых зал.
Привыкшая к насыщенной жизни, где всплески адреналина приходилось переживать чуть ли не каждый час, я тяжело переносила пресное однообразное существование. Мне казалось, что камень, в изобилии присутствующий здесь во всем, ломает крылья.
Устав от людского общества, я сбегала за ограду в поисках иллюзорной свободы и одиночества. Примостившись на голых скалах, наблюдала за малолюдным пейзажем, сдобренным яркими закатами, окрашивающими плоскогорье у подножия горы в розовый цвет. Следила за тем, как парили в вышине в поисках добычи зоркие хищные птицы. Мечтая улететь из этого пустынного, дикого, тоскливого  края как можно быстрее. На скалах кое-где пробивалась полусухая, острая, как бритва, трава, беспрестанно колеблемая ветром. Ветер неустанно теребил волосы и полы плаща, выдувая остатки тепла. Но всего этого было мало, чтобы заставить покинуть добровольно избранный пост.
Сбежав ото всех, я любила представлять, что одна-одинешенька на краю девственного, безлюдного света. И стоит сделать шаг вперед, как я  окажусь в другом мире, непонятном, и интересном.
Одиночество, конечно, было иллюзией. Не говоря о самих Сестрах-наставницах, Светлых Жрицах, их воспитанницах, вокруг сновала куча народа. В нескольких километрах от нашего «гнезда» находилась большая деревня, местными единогласно признанная «городом». Крестьянских поселений по округе можно было насчитывать десятками. А ещё был Орден Огня, чьими адептами являлись исключительно мужчины. Стоило ли удивляться тому, что они тесно сотрудничали и постоянно соперничали с нами. Противостояние было почти забавным.
Время шло.
Поначалу кроме нескольких Старших Жриц я никого не признавала. Сестры шипели, как могли, старались призвать к порядку. Время от времени, по лености душевной, я им это позволяла. Но чаще всего даже не брала на себя труд дерзить или огрызаться, - просто игнорировала. Но постепенно сахарно-серая атмосфера оказала должное влияние то ли на мозг, то ли на душу - я прониклась  новыми правилами настолько, что стала по ним играть.
Училась я, как всегда прилежно и с интересом. В моей возрастной группе из тридцати девчонок по успеваемости я была второй. Но вот поведение мое, по мнение Сестер Света, оставляло желать лучшего.
Довольно быстро я пришла к выводу, что тишина и умиротворение, царившие в этой глуши, были источником смертельной скуки. С этими признаки Света, по моему мнению, необходимо было бороться. И, как истинный боец, я ввязалась в драку.
Чего мы только не придумывали. Выкрашивали двери во все цвета радуги. Подвешивали пузыри с водой к потолку с тем, чтобы последние изливались на головы случайным прохожим под их возмущенные, отнюдь не благие, крики. Разбивающие копившуюся веками благую тишину вдребезги. Ловили серых мышек-полевок. Немилосердно усыпляли грызунов сонным заклятием, вычитанным на досуге в одной из библиотечных книг. Укладывали сладко посапывающих мышек досматривать восьмой сон в тапочки к Светлым Сестрам, предумышленно ведя  тех к греху потери духовного равновесия. Иногда, во избежание эффекта привыкания, мышек заменяли пауками, крысами, клопами. Результат  в любом случае всегда был оглушительно-громким.
Наскучив одной забавой, принимались за другую. За очередное «запретное» заклинание, рыжей глупой ведьмочке пришлось не только выслушать ставшие привычными вопли Сестер, но целые сутки просидеть в одиночке. Наказание, которое в Храме Света не применяли, наверное, со дней его основания – без малого восемьсот лет. Перед «заключением» Верховные отчитывали меня три четверти часа. И в заключение обозвали извращенной. Аргументировав мнение фактом, что даже самому злобному магу, не пришло бы в голову применить Темную Магию в средоточии Света для достижения полученного мной результата.
Одним словом «Талантливая Умница Я» выбрала для очередной затеи, (как выяснилось потом на «разносе» у Верховных Жриц), один из высших темных обрядов, основанных на крови. Правда, кровь мы не использовали. Круг Силы  - не рисовали. Полночи не дожидались. Даже лунные фазы на соответствие не проверяли! Просто плеснули  недавно сцеженным коровьим молоком на первый попавшийся камень, да и прочли  выписанные из подвернувшейся древней книги случайные слова. Звучали они карябающий музыкальный слух зубодробильной абра-кадаброй. Посмеялись. Пошли ужинать. Опасаясь про себя нагоняя за то, что молока принесли на самом донышке.
Смеялись мы в тот вечер последними.
Все остальные орали благим матом - громко и надрывно.
Все «останки» на территории храма «ожили». Стали передвигаться, кто как может. От «кого чем осталось», тем и «двигали». Кто передвигаться был уже не в состоянии, - подпрыгивали на месте. На скотном дворе громыхали ободранные кости. В кастрюльках и на сковородках металось мясо. Даже колбаска, - и та рвалась из кладовки убежать. Вообще-то, на мой взгляд, ситуация не была лишена юмора. Но его мало кто оценил.
«Пожар», быстро погасили. Тьму разогнали. «Останки» вернули на положенное место и даже съели, - чуть позже, когда страсти поутихли.
Светлые были в не себя. Пытались дознаться, откуда это мы взяли необходимое для обряда количество «жизненоважной человеческой жидкости»? Продолжая горланить, подозреваю, Светлые сами не верили, что у нас была возможность воспользоваться пресловутым «ведром человеческой крови». Понимали, болезные, что даже если бы мы перебили  подчистую население парочки местных деревенек, у нас все равно не было приспособлений, позволяющих собрать у жертв требуемую «жизненоважную жидкость» горяченькой. Да и сами деревенские жители были живеньки и целехоньки.
Жрицы, несмотря на аффект, в который их повергло проведение ритуала, были впечатлены талантом преступниц, оказавшихся способными провести ритуал такой сложности. Но их «впечатленность» вовсе не смягчило наказание.
Меня без права помилования отправили в одиночку, поразмыслить над  плохим поведением.
Я поразмыслила. Прониклась глубиной морального падения и разложения. Покаялась, как предписано уставом.
Весна плавно клонилась к исходу. Дикие яблони и вишни благоухали сладко, опьяняюще. Зелень за высокими заговоренными стенами, окружившими Храм со всех сторон, вдохновляла на подвиги.
Мы сбежали. Просто вырвались, как три обезумевших от счастья маленьких духа.
- А куда мы пойдем? – спросила Марилли*са, изящная брюнетка с огромными задумчивыми глазами, когда нам все-таки удалось перелезть через высокую зачарованную ограду.
Айри*эт, тоже брюнетка, в которой, однако, не было ничего трепетного и нежного, раскинув руки в стороны, крупными глотками пила бьющий в лицо ветер, неистовствующего круглый год.
- Разве это важно? – засмеялась я, становясь рядом, в свой черед ревниво подставляя лицо под лобзания ветра. - Моей Силы не хватит, чтобы противостоять Свету. Нас быстро найдут. Так что просто – вперед! Когда не знаешь, куда ведет дорога, так даже интереснее.
День выдался солнечный и ясный. Лес казался юным, приветливым и веселым.
- Ты слышишь духов? - мечтательно щурясь, Мари тянулась руками к первоцветам, срывала их и подбрасывала оборванные лепестки в воздух. Ей казалось это красивым и романтичным. – Видишь их?
Я покачала головой:
- Нет.
- Но ведь ты – ведьма, - почти возмутилась Мари таким положением дел. -  Ведьмы должны их видеть!
- А я - не вижу.
Не прошли мы и полулиги, как встретили крестьяна, направляющегося, судя по всему в «город».
Мужик с ленцой нахлестывал каурую лошадку, неторопливо трусившую по узкой дорожке.
- Здорово, – поприветствовал нас мужичок.
Девчонки испуганно притихли, бросая на меня выразительные взгляды. Так случилось, что в нашей троице роль «Верховной Жрицы» досталась именно мне. Я выполняла её  с превеликим удовольствием, открыв для себя, что, оказывается, обожаю командовать.
- Здорово, добрый человек, коль в самом деле добр, - ответствовала я, как и полагается девице, в одиночестве застуканной в чаще леса. То есть, уперев руки в бока и выпятив едва-едва сформировавшуюся грудь.
– Далече путь держишь?
- Да, таки, в город, - мужик ухмыльнулся в густые, пшеничного цвета, усы. -  Ярмарка там, чай. А вы, - не  туды ль же торопитесь, а? Дело-то молодое, ясное. К милому дружку, чай, а?
-  Подвези, коль добрый. Но учти - платить мы тебе не станем, - предупредила я. – Нам нечем. Натурой не расплачиваемся.
- Да что вы? – отмахнулся мужик. - Я о том речи не веду. Забирайтесь-ка в повозку. Чего стоять? Тама вона в кульке и ядра есть, погрызите, коль зубы спортить не боитесь.
Мы упрашивать себя долго не заставили. Попрыгали за деревянные бортики тряской крестьянкой «тарантаски», запустили каждая по пятерне в указанные мужиком кульки – словом, разместились со вседоступным  по местным меркам комфортом.
Ядра оказались хорошо прожаренными и вкусными.
- Вы откель? – мужик легонько тронул лошаденку вожжами, и та потрусила вперед. - От Сестер, чай?
- Догадливый, - фыркнула Айри*эт.
- Магички-то среди вас есть?
- А то? – это уже я.
- Это хорошо, - удовлетворенно кивнул мужик. – Хорошо. О лесах-то здешних  какая дурная слава ходит!. А посмотреть на него сейчас, на родимого, - весь ведь из света сделан, из чистого Света.. А стоит только чуть засумеречничать, - такое выползает,  - спаси Ие*хи*Аль, Богиня Пресветлая и Благая! Спаси и помоги остаться в здравом разуме!
- И что же выползает? – полюбопытствовала Ари*эт. – Мертвяки, поди? Так это же банально.
- Банально, говоришь? – крестьянин недобро покосился на говорливую подружку и сплюнул. – А ты их видала, мертвяков-то? Банальных?!
- Нет, - покачала темной макушкой подружка.
- То-то и оно, - «нет»!
- А вы, добрый человек? Вы видели? - Марилли*са обожала страшные истории.
- Видел, провалиться мне в Бездну к Слепому Ткачу! Как вот тебя сейчас вижу, - видел. Двуликие прокляни на века, коли вру! – Мужик правой рукой истово очертил у себя перед носом размашистый круг. Чуть в ухо Мари не заехал, та едва успела вовремя уклониться. - А дело, значится, так было. Еду я, значится, из города. Частенько я по этой дороге туда и сюда-то катаюсь, и всегда без приключений складывалось. А тем днем все шиворот на выворот шло. Вот ну все! Я вона ещё и из-за ворот-то не выехал, а жинка-то моя, Оська, заголосила. Оно, вишь, молоко в крынке возьми – да и скисни.
- И что? – с неподдельным интересом спросила я, не умея в толк взять, какое отношения скисшие молоко имеет к будущей встречи с мертвецами, о которых, вроде как, должен был пойти рассказ.
- Как это – «что»? – искренне возмутился мужик моей малограмотностью. – Оно ведь  и неразумного мальцу понятно, коли молоко в крынке скисает, это значится, за порогом либо ведьма прошла, либо ещё нечисть какая. Уж  удачи – не жди, не будет!
- А, - протянула я, несколько озадаченная таким ответом.
- Ну, так, скока Оська не голоси, и хоть сердце у самого не на месте, а ехать, значится, надо. Запряг я, значится, мою Сив*вис, каурку вислоухую, жинке наказал, что б, ежели что, не баловала, хозяйство вела исправно и себя блюла честно
- До вашего приезда, что ль, не баловала-то? - Айри*эт, бедняжка, аж покраснела, от мужественной попытки не расхохотаться. – Горячая, знать, у тебя жинка! Ты пореже её оставляй.
Крестьянин поглядел на нас, прыскающих в кулаки, с укоризной, аж сплюнул:
- У вас, у баб, все на одно мозги налажены! – разгорячился мужик. – Э! – погрозили нам пальцем. – Вертихвостки!
- Ты, мужик, обиды не держи, - хихикая, выдавила я, болтая ногами. – Мы ж не самом деле дурного-то, не думаем. И баба твоя, наверняка, честная да работящая. Ты дальше рассказывай.
Мужик попался не злобливый, в раз сменил гнев на милость.
- Сходил, я значится, на могилку к предкам…
- Ну, простился ты со всеми! – не удержалась Айри*эт,  - Дальше то, что было?
- А дальше я, значится, как и было положено, в город поехал. Дорога вот, как сейчас была – тихая такая. Птички поют. Солнышко светит. Я аж сам запел. Еду. Хорошо так, привольно! Словом, я пока до города, значится, доехал,  про крынку совсем забыть успел. А торговля в тот день их рук вон плохо пошла. Мало того, что я по дороге два кувшина разбить успел, так ещё перекупщики, туды их в дышло кочергой, цены перебили, сбавили – дальше и некуда! Гады! Похлещи любого упыря!
- Да ты, дядька, про мертвяков рассказать обещал! – вызверилась Айри*эт.- Что перекупщики гады, мы без тебя сызмальства знаем.
- Ага! – кивнул крестьянин головой. – Ну, так еду, значится, я назад. Выручка в кармане, с гулькин нос. Настроение-то мое хуже и некуда. Оська моя баба скандальная. Сама в город не ногой. Где двери в большую хату открывают, не знает. Но, как меня учить, - У! Такой, значится, в неё энтузиазм с интеллектой вселяются: караул кричи, -  не поможет.
Еду, значится, готовлюсь к плешине, которую жинка, выручку-то за три месяца увидав, проест на моей головушке, - к гадалке не ходи, прогрызет, что волчица дикая. И не замечаю, как лес другой совсем стал. Почитай, будто вовсе не по своему краю еду. Темный он, весь, темный – аж жуть! А уж до чего тихий, девки, до чего тихий!  - Мужик шептал, создавая атмосферу. Загадочно так, зловеще шептал.
Мы даже головы в плечи втянули, предвкушая жуткий ужас.
- Будто все в нем повымерло напрочь. Ни веточка не хрустнет. Ни листик не шелохнется. Ручьи – и те не звенят. Даже травка не шуршить. Глянул я тут на небо, а там…
- Мертвецы? – тоненько ахнула Мари, рукой за левую грудь хватаясь.
- Тьфу!!! – смачно плюнул дядька,  - Дура девка! Да какого ляда мертвецы на небе-то делают? Они тебе, чё? Гуси-лебеди?!
- Но  что ты там, на небе, увидел-то?! – не могла больше молчать я.
- Знамо чё, - весомо сказал мужик, указательный пальцем целясь в небо Аж приосанился. – Луну!
Тут мы не выдержали. Заржали. Словно плотину прорвало. Хохотали неудержимо, до слез.
«Каурка вислоухая» побежала. Рванула вперед, тяжело приседая на все четыре конечности сразу, как заяц. Я такого  аллюра у лошадей не то, что не видела, - представить не могла.
Мужик кряхтел, путаясь в вожжах, заваливаясь на спину, чертыхаясь и матерясь, пытался остановить свою животинку.
- Ну, девки, вашу мать!  - прорычал он, когда все же удалось уломать каурку и заставить остановиться, стирая заливающий глаза пот со лба.
Лошадка испуганно поводила ушами, вращала глазами, перебирала ногами. Бока под сбруей ходили ходуном. Выглядела она при этом настолько дикой, что самим бежать хотелось, ломясь через длинные стебли трав, покрытые мелкими приставучими колючками.
Мужика потрясывало от злости.
– А ну вон отседа! Ишь, чё удумали?!  Лошадь пугать! Я с ними, как  с родными, а они?! Нахалки.
- Прости, добрый человек. – Все ещё давясь смехом, откланялись мы.
Крестьянская телега исчезла из вида, скрывшись за кустами дикого боярышника, а мы продолжили свой путь. Какое то время беззаботно шагали вперед, посмеиваясь, перебрасываясь между собой шутками.
Но мало помалу игривое настроение испарилось. Лес передумал казаться дружелюбным. Деревья щурились вслед с угрожающей насмешкой, словно перешептываясь за спиной: «Подождите! Вот-вот стемнеет, и тогда, тогда, тогда…».
Поднялся резкий ветер, нервно теребя древесные ветви. Обычно подобные порывы предвещают грозу. Но грозы не случилось.
Тропинку медленно затягивало вьюнком. Она едва держалась среди травы, необычайной густой и сильной для последнего весеннего месяца.
- Недаром у этого леса такая нехорошая слава, - подавлено проговорила Айри*эт. – Есть в нем нечто зловещее.
- Во всех лесах есть нечто «зловещее», - постаралась я успокоить подругу. – Поэтому крестьяне и рассказывают сказки, в которых лес населен различными злобными духами.
- Но в этом лесу, если сбиться, можно оказаться в Фиаре. Это уже не сказки, ведь пересечение границ без дозволения - это, как известно, государственное преступление.
Пока мы кружили, не желая признать очевидного, хищно подкрадывался вечер. Огненное яркое солнце раздувалось, спускаясь вниз, пока не спряталось за верхушками деревьев. Небо темнело, пока из бледно-аквамаринового не превратилось в ядовито-зеленое. От земли заструилась белая дымка туманистых испарений.
- Мне кажется, мы заблудились, -  вслух высказала общие опасения Мари.
– Девочки, как вы думаете? Может быть, было бы куда разумнее остановиться и подумать о ночлеге? – предложила я. - Мы, конечно, можем продолжать шагать неведомо куда, и дальше. Но, шатаясь по темноте гораздо больше шансов найти неприятности, чем просто сидя на одном месте.
- Я пить хочу, - жалобно всхлипнула Мари.
– И я. – Поддержала её Айри*эт.
– Поканючим немного позже? – предложила я. – Глядите, как низко стоит солнце. Если мы сейчас не поторопимся, спать придется стоя на ногах, как навьюченная лошадь.
- И как? – спросили брюнетки.  – Как мы будем «готовиться» к ночевке?
- Прежде всего, наберем дров.
Я очень старалась, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. К сожалению, был тот самый редкий случай, когда уверенности я не испытывала.
- Как же мы будем разжигать костер? У нас даже огнива нет! – Продолжала сетовать Айри*эт.
- Вот об этом-то как раз можно не беспокоиться, - моя улыбка была самой, что не наесть, лучезарной. – Зачем огниво, если у вас есть я, друзья? Хватит стоять без толку! Идемте приспосабливаться к дикой природе.
Сойдя с тропинки, я направилась к разлапистому кусту пушистого папоротника, создающего иллюзию прикрытия. Подругам не оставалось ничего другого, кроме как следовать за мной. Поскакав вокруг папоротника дикими козами, нам удалось сделать полянку, слегка утрамбовав землю, предварительно освобожденную от колючек, шишек и прочих мелких растительных неприятностей. Затем стали собирать хворост для костра.
Ломясь через густой, колкий сухостойник, над которым вилась невидимая паутина с мерзкими пауками, я поняла, что не люблю лес. Не люблю гораздо сильнее, чем город, горы, «Дом Летящих Теней» и «Храм Света», вместе взятые. Холодно, голодно, темно, сыро. Жратвы - нет. Воды - нет. Котелка - нет. Руки кровоточат. Через каждые три шага приходится оборачиваться, из-за опасения потерять ориентир среди бесконечных голых веток, потеряться посреди этого статичного кошмара.
А тут ещё комары: жж-жж-жж!
Когда нам всем показалось, что топлива достаточно, под моим чутким руководством пламя занялось, ровненько, как по линеечке.
- Упыри, они же, как звери, огня бояться. Все огня боятся. И просто, когда костер горит, спокойнее, - радовалась за моим левым плечом Мари.
В кругу света стало не только спокойнее, но даже как будто веселее. Несмотря на то, что голод, жажда и комары донимали по-прежнему. Особенно доставалось от последних. Мы отмахивались ветками папоротника, но это мало помогало.
- Есть хочется, - пискнула Мари.
Мы с Айрии*эт в очередной раз на неё зашипели. Потому что и без неё знали, что хочется.
- Н-да, - продолжая отмахиваться отощавшей от хлестких взмахов туда и сюда, веткой, заметила я. – Не стоит она всех этих жертв, - хваленная свобода. Сейчас лежали бы себе в кроватках. Не свободные, зато под одеялами. Второй сон досматривали.
- Ну, ты же ведьма! – возмущенно пропищала Мари. – Придумай что-нибудь! Что поможет нам хотя бы избавиться от этих проклятых насекомых!
- Могу зажарить вас живьем, - предложила я.
- А нет других методов? Менее радикальных?
- К сожалению – нет, - пожала я плечами.
- Может быть, тогда спать ляжем? - последовало очередное разумное предложение. - Когда спишь, не так страшно. И не так сильно есть хочется.
- Ложитесь. Я покараулю.
- Почему - ты? – со стороны Мари такой вопрос было слышать странно. Ладно бы, ещё от Айри*эт!
- Потому что, как ты, верно, заметила несколько минут назад, среди нас я единственная, кто обладает Силой. Впрочем, я не настаиваю. Хочешь, можешь бодрствовать вместе со мной.
- Ну, уж нет, - фыркнула кроткая, в привычных условиях, и озверевшая в лесу Марилис*са
Свернувшись рядышком на сырой твердой земле, немного поворочавшись, девчонки подозрительно быстро уснули.
Сиа, серебристая, острая, словно крестьянский серп, разрезала небо на части. Она проходила по высокой дуге, почти по середине неба - чистая и бесстрашная, самая моя любимая из трёх лун. Настолько яркая, что на землю от неё падали четкие черные тени. Десятки, сотни, тысячи теней от каждого тонкого дерева, от каждого трепещущего листика.
Поближе пододвинувшись к костерку, я постаралась укрыться от ночной прохлады. Подбрасывая в огонь топливо, подумала: не слишком ли быстро убывают наши «кучки»?
Лес стоял тихий. Нереально тихий. Ну, хотя бы птицы в нем должны были водиться? Или дикие звери? В диком лесу всегда полно всякой живности. А мы же словно попали в парк, охраняемый егерями, следящими, чтобы волки, рыси или медведи не осмеливались приближаться к людям. Даже жаб, вечных спутниц весны в болотистых, влажных краях, не было слышно. Не летали  майские жуки, которых в любом лесу в эту пору пруд пруди.
Комаров не стало слышно. Их бесконечная тоска по крови, сопровождаемая тонким нытьем, стихла.
Шестым чувством, просыпающимся только в исключительных ситуациях, я осязала – мы единственное живое пятно в неживом лесу. Отвратительное ощущение. Как будто тебя запихнули в картину, где среди двухмерного изображения ты, вопреки всем правилам, остаешься трехмерной.
- Эй! – подала я голос, в надежде, что девчонки отзовутся.  – Проснитесь!
Но они не отзывались.
- Да поможет нам Йе*Хи*Аль, Владычица Света, - пробормотала я, очерчивая рукой священный круг.
По спине побежали мурашки, словно некто ледяными пальцами коснулся спины. Вокруг меня стояли они. Мертвецы. Плетьми висящие вдоль тела руки. Прорехи в одежде, позволяющие видеть разложенные тела, оставленного духом. Пустые, изуродованные тлением лица.
Я возблагодарила  темноту, скрывающую нюансы, не позволяющую рассмотреть все целиком, до конца. Только силуэты. Неподвижные. Бездыханные. Один, два, три…по самым оптимистичным прогнозам мертвяков было не меньше десятка. Что делать, если они вздумают наброситься все, разом? Прежде чем я успела додумать эту мысль, один из мертвяков качнулся вперед. Он так и передвигался - нелепыми скачками. Почти отваливающаяся нога выворачивалась под невозможным для живого существа углом. Пятка шла вперед носка, в результате чего нежить почти забавно заваливалась на полуотвалившуюся левую ногу. Западающая назад голова открывала рваные раны на шее, с обтрепавшимися краями. Из раны нелепо торчали непонятные белые отростки, то ли кости, то ли порванные сухожилия.
Огонь. Огонь! Огонь!!! Но ничего не происходило. Полгода сытой, уютной жизни успели неуловимо что-то во мне поменять. Они загасили искры постоянной ярости, ненависти и злобы, которые, видимо, и лежали в основе магии. Запала ещё хватало на то, чтобы заставить заняться сухие ветки. Но против живых мертвецов, кажется, было бессильно.
Мертвые тела медленно, но неуклонно приближаясь. Только от моей Силы теперь зависело, выживем мы. Или умрем. А её не было! Ничего не было, кроме жуткого, парализующего страха. Я понимала, что этот страх пьет мою силу, но ничего поделать с не могла.
Одна из тварей потянула загребущие, скрюченные, мокрые пальцы к подругам. Сама не веря, что делаю это, я взвилась в прыжок и изо всех сил засадила ногой в тухлое рыло, после чего по инерции мы оба повалились в траву. Сгнившие ткани и кости зомби прогнулись под ударом с неприятным треском. Нос чудовища ушел в глубь черепа. Голова почти оторвалась от туловища. Но тварь, некогда бывшая человеком и ещё сохранившая антропоморфную форму, продолжала нелепо дергалась в тщетных попытках подняться.
Тут меня резко дернули назад, потянув за волосы. Оглушенная, я едва успела увернуться от острых когтей. Прямо над лицом лязгнули гнилые зубы. В безотчетной попытке защититься я выставила перед собой правую руку. В следующее мгновение ударная волна отбросила мертвеца в сторону. Уже в воздухе он полыхнул веселым оранжевым пламенем. А потом его буквально разорвало на куски, как если бы бедняга проглотил шаровую молнию.
Уничтожать один за другим, ещё пять монстров было уже легко. Как собака, одичавшая, но признавшая былого хозяина, Сила теперь покорно набрасывалась на мишени, превращая их в горстки скучного пепла. Мертвецы хорошо горели. Вскоре картина вновь стала мирной и спокойной.
Я стояла посреди полянки и тяжело дышала, как если бы долго бежала по пересеченной местности. Во всем теле отдавалась неприятная дрожь. На позвоночнике ещё не до конца растаял иней ужаса.
Подкинув в почти угасший костер охапку хвороста, я села, дожидаясь пока напряжение оставит меня. Кошмарная ночь далеко ещё не закончилась. На небо медленно и зловеще вползало зеленое ядовитое око Ириамы.
- Айри*эт! – легонько тряхнула я девушку за плечо. – Проснись!
- А? Что? – сонно отозвалась она. Но разом села, со сна протирая кулачком глаза. – Где мы?
- В лесу, - напомнила я. Подруга явно плохо соображала спросонок. – Мы заблудились, помнишь?
- Ах, да. Какой ужас! – Она ещё раз огляделась, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кромешной темноте, окружившей со всех сторон. Зеленоватый лунный свет напоминал паутинки, парящие в воздухе ранней осенью.
– Зачем ты меня разбудила? – возмутилась она. – До рассвета ещё далеко.
- У нас хворост кончается, - объяснила я. -  Давай, просыпайся и иди к костру. А я пойду, соберу ещё.
- Ты точно рехнулась! - принялась ворчать Айри*эт, все-таки поднимаясь на ноги. – Соображаешь, что делаешь? Куда ты попрешься в такую непроглядную темень? Мрак кругом.
- А если я «не попрусь», мрак будет не только кругом,  - мрак будет прямо здесь. Это опасно. Нам нужен огонь. А огню нужно топливо. Так что давай не будем обсуждать ничего лишнего?
- Ох! – выдохнула подруга, вытряхивая из волос хвою. – Ладно! Ты только далеко не уходи, хорошо?
- Хорошо. Если что – кричи погромче, - порекомендовала я ей.
- В смысле «если что»?
- Ну, мало ли?
Сделав пару шагов, я в нерешительности остановилась. Земля под ногами напоминала большого ежика. Сплошные иголки и колючки, между которыми на ощупь искать хворост было довольно сложной задачей. Задумавшись о том, что страшнее - ночевать в полном мраке или обдирать руки о колючие сучки, - я не заметила, как отошла от стоянки дальше, чем рассчитывала. Повернувшись, с облегчением заметила оранжевое мерцающее пятнышко костра и поспешно направилась к нему. Не хватало ещё заблудиться, оставив девчонок у гаснущего костра, абсолютно безоружных. Осторожно пробираясь между древесным частоколом, опасаясь как бы случайная ветка не выстегнула глаза, я только дивилась, когда это успела так далеко отойти?
А потом услышала мужские голоса.
- Вы уверены, Ваше Величество, что сможете держать все под контролем? Это же не обычные мертвецы, с которыми мы худо-бедно привыкли иметь дело? Это почти воплотившийся демон.
- Не беспокойся. Я справлюсь. У меня хватит Силы держать его в повиновении. Главное, что удалось закрыть проход. Остальное менее не существенно.
Я замерла. Кажется, повезло нарваться на тех, кто поднял моих недавних гостей и навеял морок на лес. А это значило? Да ничего особенно это не означило! Справилась со слугами, при желании справлюсь и с хозяином, - решила я про себя.
Костер горел ярко, давая достаточное количество света для того, чтобы рассмотреть действующие лица в деталях.
Мужчин у огня было двое. Оба молоды, – не старше тридцати лет. Оба, без сомнения, люди без примеси крови волшебных народов. Хорошо одеты. Правда, платья их совершенно не привычного кроя, напоминали длинные халаты, перехваченные широким поясом, щедро расшитым непонятными знаками. Подобные костюмы в Эдонии не носили.
- Успокойся, Лэш, - у второго мужчины были тихий, низкий, мягкий, очень благозвучный голос. - Доверься мне.
- Я доверяю моему сюзерену. Как всегда.
Волосы одного из собеседников, длинные, мягкие были заколоты на затылке шпильками, как у женщины. Его Величество были черноволосы.
Рыжий подсел к «черному». «Черный» по-хозяйски обнял его за талию. И оба замерли в такой странной для двух мужчин позе. Но меня шокировало не это. А то, что, скорее всего мне повезло в этой глуши нарваться на само Его Черное Величество - Короля Фиара.
- Я верю. Но, пойми, не могу я не волноваться! Чего проще - провести ритуал где-нибудь во дворце, где для подстраховки всегда можно скормить оглодавшим демонам парочку верноподданных? А здесь, если все пойдет наперекосяк…
Его величество издали звук, явно изображающий насмешку.
- Лэш – «наперекосяк» пойти не может. У этой игры жесткие правила, при условии соблюдения которых риск вообще минимальный. Низшие демоны чертовски прожорливые создания. Тупые! Договариваться с ними бесполезно. Я должен научиться их контролировать. Без всякой скидки на дармовую чужую энергию. Обходясь только собственной.
- Ты просто любишь риск, - в голосе рыжего мне послышалась усталость.
- Я не мальчик, чтобы соваться в Иферен ради остроты ощущений. И далеко не так безумен, как мне приписывают. Лэш, кроме тебя, Диэ*рэ и моих мертвяков я не могу доверять никому. Вокруг Фиара слащавые эдонийцы во главе с сиятельными Чеар*рэ стягивают огненное кольцо, внутри Фиара оппозиция во главе с моими славными женушкой  и матушкой набирает силу. Казна пуста. Все, что у нас есть – это армия Тьмы. Я не откажусь от неё.
Пронзительный крик заставил меня резко дернуться. Сухая ветка громко хрустнула под ногой. Король Фиара повернул лицо в мою сторону. Блики огня заиграли на белой, как у классической нежити или дроу, коже. Освещая красивое, породистое недоброе лицо треугольной формы, с высоким лбом и узким подбородком. Миндалевидные глаза насыщенного густого темного стального серого оттенка под черными, дугообразными, разлетающимися к вискам, бровями глянули остро и недоброжелательно. Прямой нос, чуть заостренных линий. Четко очерченные губы. Жесткая складка у рта выдавала натуру желчную, властную, жестокую. Черные, как крыло ворона, коротко подстриженные волосы, спадали на лицо острыми прядями.
Наши взгляды скрестились.
Мужчина легко поднялся на ноги до того, как я метнулась назад. Не столько торопясь уйти от этих двоих, сколько стремясь успеть к тем двум, что кричали в ночи, беспомощные перед лицом навалившейся опасности. Цепляющие за волосы и юбки сучки, выскакивающие из земли пеньки, существенно усложняли продвижение. Я послала вперед себя огненную струю. Огонь ударил по земле, как вода из шланга, очищая пространство.
Несясь по образовавшему между деревьев тоннелю, я слышала за своей спиной мужские голоса. Но не останавливалась, не вникала в то, что они там кричат.
Не успела я вылететь на нашу «девичью» полянку, как с разбега налетела на очередное страшилище. Глаза крадущегося монстра горели алым пламенем. Оно то и дело сменялось беспросветным мраком. Между черными губами туда и сюда ходил раздвоенный змеиный язык, высовывающийся между треугольных остроконечных, как у кошки, клыков.
Не колеблясь, я зашвырнула в сторону гадины сферический оранжевый шар. Гадина ловко увернулась.Что тут сказать? Гадина же!
Прыгала она хорошо, эта гибкая мерзость. Если бы не пройденная у Миарона школа, я была бы трупом. Спасибо, Черный Учитель. Даже спустя столько времени, проведенном в праздности, мышцы не утратили приобретенного навыка: группироваться, сжиматься, разжиматься. Заставлять тело уклоняться, скользить, уходить. Выживать в ситуации, когда, казалось бы, шанса выжить не было.
Это случилось снова. Мир остановился. Звуки стихли. Потекли краски, исказились звуки. Реальности не стало. Я словно выпала из неё.
Вот чудовище припадает на тощие задние лапы.
Вот медленно  выпрямляет их,  медленно взвиваясь в прыжок.
Страха нет.
Нет и надежды выйти живой.
Медленно-медленно демон передвигается в мою сторону.
Я хочу уничтожить это клыкасто-огенно-когтистого монстра. Просто хочу его уничтожить. И все.
Ветер рвется, рычит, воет где-то внутри, концентрируясь в районе солнечного сплетения. А затем весь, сколько есть, оказывается в правой ладони. Руку обжигает, словно кипятком. Больно! Но боль ощущается где-то далеко, будто поселилась не в моем теле.
Припав на одно колено, пригнувшись, я пропускаю демона над собой, протягиваю вперед саднящую руку. Она почему-то легко, без сопротивления пробивает толстую чешуйчатую броню кожи, которую возьмет  далеко не каждый меч. Входит во внутренности твари. Пальцами я чувствую горячие толчки органа, на котором сжимается пятерня.
Сердце!
Вспышка, яркая, сильная.
Острейшее животное наслаждение, почти экстаз.
Затем демон пролетает в прыжке дальше, сбивая меня с ног, заставляя покатиться на земле.
Мир вернулся. Оглушительным воем ударил по ушам, заставляя прийти в себя. Я обнаружила, что сижу в пузырящемся маленьком озерце из крови пополам с чем-то тягучим и вязким, как смола или…сопли?  Кровь была подо мной. Кровь была на мне. Кровь была… во мне?! Я ухитрилась испачкаться с ног до головы. В руке продолжал болтаться-трепыхаться огромный кусок плоти, дрожа, будто упавший с тарелки холодец. И изрядный кусок этого «холодца» кто-то вырвал, словно зубами из окорока.
Восторг? Экстаз? Прилив силы?
Я же не...Нет, нет, нет! Я этого не делала!!! Я же человек, в конце концов?! Люди монстров не едят. Все происходит как раз наоборот.
Но металлический мерзкий вкус во рту свидетельствовал о том, что я, кажется… съела монстра? Надкусала, это точно. Почти сожрала демона низшего уровня. Кошмар!
Жесткий позыв к рвоте был таким острым, что удержать его было невозможности. Да и желания – тоже.
Пока я облегчала желудок и совесть, заботливая Марилис*са тронула меня за плечо.
- Одиф*фэ, дорогая, ты в порядке? Не ранена?
- Не ранена! – визгнула я. – Оставь меня в покое! Убирайся!!!
В это самое мгновение что-то тяжело опустилось мне на затылок. И погасило лунный свет.