Еще брезжащий свет в тиши:
На гати сонно камыши
Поют, тревожась, песнь свою:
В ней нет покойного «люблю» -
Но есмь «люблю» в тревожной тине:
Пучине духа, звезд пучине.
Еще туманна гладь немая
Лесного озера. Святая
Над ним довлеет неба высь.
И с ней озерные сплелись
Немые воды. На брегу
Один, и будто из веку
Пришедший в нынешний сей век,
Сидит в безмолвьи человек
С гуслями звонкими. Перстами
Касаясь струн, творит устами
И сердцем чутким песнь свою:
В ней нет тревожного «люблю»,
А только – в свете, без тревог
Любовь певца, в которой – Бог.
И Богом тот сказитель полн –
Как на самой стремнине волн,
Творит, певец, глаголет песню
И возвещает поднебесью
О той любви благой, смиренной
И беспристрастной – тем нетленной.
Поет, певец, поет в тревоге
О том, что все спасенье – в Боге,
И злато Божье, Божий глас –
Есмь наша совесть, иже в нас.
И на брегу озерном том
Певец, покинув отчий дом,
Одним покойным жив «люблю»
Гонимый в дедовом краю,
Одной ведомый Божьей волей,
Смиренья полн своею долей,
В любви слагает песнь свою.
2002