Сотни жаб в изумрудной проказе
На концерты сбежались, ярясь.
И антоновки падают наземь,
Циклопической коркою -- в грязь.
Серпень грязь эту щедро омоет,
Коемуждо здесь оды слагать,
Хор демонов ли с жабами воет,
Бойной кровию их и пугать.
Тяжелы августовские брашна,
Легких вин молодых изопьем,
Аще глупая юность бесстрашна,
Мы хотя именины вспоем.
Веет ветер ночного эфира,
Свет все краше, пространство -- сырей.
И уже дуновенье Зефира
Рассекает немолчный Борей.
Оттого ль праздный шум тропосферы
Страшно внятен, как ровное фа,
Что трехсложные гробит размеры
Золоченая смертью строфа?
Знает Бог, но от пресного лона
Черных вод устремляясь в зенит,
К пышным нетям небесного трона
Помраченная мысль не летит.
Время юной состариться деве
И зияющей рваться листве.
И горит на осенних деревьях
Все, что сгнило в моей голове.
***
Когда с небес пасхальная вода
Лилась и вечность рушилась впервые,
Пред бездною прощаясь навсегда,
С тобою были мы еще живые.
Двойное отраженье где искать
Безумное зерцало не ответит.
Свечою стал сей образ догорать,
Досель огонь пенатам скорбным светит.
Среди созвездий, в космосе огней
Соль слез кровавых есть святая трата,
Пока не остается и теней
В шкатулке межвселенского заката.
Саднящие мгновенья пронеслись,
На мрамор яд возлег смертельным слогом.
И вспыхнула последней раной высь,
Где мы уже мертвы пред вечным Богом.
***
Мы царствие Божие тщились прейти,
Всеблаговест-звон ссеребрить,
Но рядно легли во средине пути,
Христоса ли кровью дарить.
Кто смерти обучен, идет по Звезде,
То маялись мы, то вели,
И птицы горели в цветущей воде,
И на небе рыбы текли.
Лазури Господние – красны цветки,
Сим литии пурпур виют,
И там засветятся еще васильки,
Где ангелы нас отпоют.