1
Такого идиотского, абсурдного места преступления инспектор Леннарт Бустрём не видел никогда. За все двадцать лет работы- ничего подобного, а он навидался всякого.
Выйдя из машины Леннарт залюбовался красотой сада и ухоженностью лужайки перед домом. Такое он замечал всегда, наверное, потому что сам большую часть свободного времени проводил в заботах о собственном дворе. И летом, и зимой он находил множество срочных дел, не терпящих промедления и мчался за секатором, лопатой или граблями. Биргитта поначалу пыталась уговорить его вызвать профессионального садовника. Леннарт понимал- она хотела как лучше, желая дать ему возможность отдохнуть. Но вскоре жена прекратила уговоры, увидев, что он как раз это и делает- отдыхает, подстригая кусты или собирая урожай яблок.
Леннарту возня в саду давала силы продолжать, не скатиться в депрессию или хроническую усталость, как многие его коллеги.
Какое блаженство вдыхать сладкий свежий воздух, жмурясь в ярком солнечном свете- не труп годичной давности в лесу откапывать, при этом расспрашивая убийцу о мерзких подробностях!
Странности начались до того, как его следственная бригада и группа захвата примчались к этой невинно выглядевшей вилле. Даже вламываться туда казалось нелепостью. Но как раз с этим Леннарт сталкивался постоянно- вывод, усвоенный им ещё в самом начале своей карьеры: видимость шла вразрез с реальностью.
Сам звонок, повлёкший за собой переполох в полицейском участке, был загадкой. Проследить его удалось быстро, и сейчас над телефоном- автоматом в центре трудились оперативники. Женский голос, записанный на плёнку, имел особый акцент. Хорошая почва для анализа. Много зацепок, только Леннарт сомневался, что они приведут к чему- либо стоящему. Засомневался, побывав в подвале виллы.
Женщина рассказала ужасные вещи, дала им потрясающую информацию. Десятки похищений, разбросанных по Швеции. Все нераскрытые, со сроком давности в пять дней и меньше. Леннарт знал- шанс найти пропавшего живым падал до пятидесяти процентов в первые шесть часов, и практически до нуля- на вторые сутки. Случались, конечно, исключения, но они лишь подтверждали правило. Голос же уверял, что дети ещё живы.
Моментально подняли на ноги полицию во всех названных городах. Теперь, после завершения операции, Леннарт связался с дежурным. Он хотел знать, насколько данные о других пропавших оказались точными. Дежурный подтвердил, что все случаи совпадали. Женщина ни разу не ошиблась, не соврала.
Установить личность звонившей представлялось лёгкой задачей. Другое дело понять- откуда она знала? Каким образом была впутана в цепь преступлений?
Картина, открывшаяся в подвале вызывала массу вопросов, грозящих остаться неразрешёнными, но ещё хуже- дать такие ответы, которые Леннарт не хотел бы получить.
Дом обыскали от чердака до подвала. Они знали, что мальчик сидел внизу, об этом позаботилась звонившая, но тут уж лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Спускаясь вниз Леннарт предупредил:
- Стрелять только по приказу!- и грозно глянул на молоденького, только окончившего учёбу Матса. Парень нервничал и мог наломать дров. Леннарт ещё помнил себя таким же сопляком, поэтому старался держать Матса под усиленным контролем.
" Под отцовской опекой "- шутили ребята из его бригады, а он лишь плечами пожимал:
" А как же. Ответственность- то вся на мне!"
Но может тут не обошлось и без желания Леннарта воспитывать сына. Дома его ждали четыре дочки с их непонятными заботами и надоедливыми, не желающими представиться кавалерами, обрывающими телефон. А мальчика Бог не дал, вот Леннарт и компенсировал свои отцовские чувства, не востребованные в полной мере дома.
В подвале оказалось трое человек. Мальчик, живой и ничего не понимающий, сидел у стены, прижавшись к батарее, и перепуганно смотрел на ворвавшихся полицейских. Потом выяснится, что последняя неделя начисто исчезла из памяти ребёнка, но в тот, первый момент Леннарт надеялся что мальчишка сумеет рассказать о случившемся. Возле поджатых ног мальчика лежала женщина. Кровь растеклась из- под её тела неровной тёмной лужей. Инспектор моментально понял, что она мертва. С такими ранами не живут.
А вот дальше аналитический мозг инспектора получил увесистую пощёчину. Над женщиной склонилась тёмная фигура. На окрик: " Выпрямиться! Руки за голову!" фигура не отреагировала. Обычно тут- то и начиналось самое веселье, особенно, если попадался какой- нибудь наширявшийся отморозок. Леннарт не ожидал, что согнувшийся человек останется неподвижен.
Краем глаза Леннарт глянул на Матса, проверяя, не вздумается ли салаге выкинуть дурацкий номер, но нет, парень неплохо справлялся.
По приказу двое полицейских приблизились к человеку в чёрном. Тот не двигался, казалось, вообще не дышал. Леннарт не понимал, как тот сохраняет такую неудобную позу.
- Отбрось пистолет в сторону!- проревел один из приблизившихся полицейских. Никакой реакции. Полнейший ноль. Попытка отбить оружие ногой привела лишь к тому, что тёмный слегка качнулся и вернулся в прежнюю позу.
Леннарт уже подходил сам разобраться в таком феномене, отослав по дороге одного из своей бригады отнести мальчика наверх.
- Шеф, он что- умер и забыл упасть?- с нервным смешком поинтересовался салажонок Матс, за что был награждён сердитым вглядом инспектора. Тоже, нашёл время шутить!
Тёмный сжимал пистолет. Разжать пальцы Леннарт смог, но с трудом, не до конца, стараясь не сломать кости.
Мёртвая женщина держала запястье тёмного. Когда инспектор принялся освобождать пистолет, рука женщины соскользнула и упала раскрытой ладонью кверху, словно просила вложить в неё оружие.
Леннарт уже тогда знал- баллистическая экспертиза поможет объяснить кое- что, результаты вскрытия помогут объяснить кое- что, сумка с вещами женщины, валявшаяся у двери, прояснит кое- что. Но даже всё это не даст ответа на простой вопрос: почему?
Почему над погибшей склонялся коллега Леннарта. Не потребовалось терять время, выясняя кто такой этот сбрендивший нинзя. Когда Леннарт срывал комуфляжную шапку с головы тёмного, ему хотелось одного- понять эту ненормальную неподвижность. Вместо этого инспектор отшатнулся. Перед ним возникло знакомое лицо. Но даже не это заставило инспектора отпрянуть. Лицо Петера Анкера напоминало лица статуй с застывшими глазами.
- Работаем, ребята,- Леннарт справился с шоком, даже смог придать твёрдости голосу.
Все расслабились, перестали держать Петера на прицеле. Инспектор по рации вызвал бригаду врачей, ждавшую на стоянке у виллы.
Теперь Леннарт наблюдал за своей командой, занятой сбором улик. Мальчика увезли в больницу, туда же вызвали его невменяемых от счастья родителей. Инспектор радовался, что Адам остался жив. Одна из главных задач была выполнена. Но другое не давало покоя. Неужели Петер занимался таким дерьмом? Один? А как же другие дети, в разных городах? Что связывает эти преступления между собой?
Леннарт стоял возле подсыхающей лужи крови и обозначенных контуров тела женщины, отправленной уже на вскрытие.
На том месте, где был Петер, расплылась другая лужа- мочи. Анкера тоже отправили в больницу, но инспектор сомневался, что ему там помогут. Когда Петера грузили на носилки, он сохранял согнутое положение. Выпрямить его тело оказалось не под силу нескольким дюжим полицейским. Леннарт помогал укладывать Петера, и очередным потрясением, после мёртвого выражения лица, стало ощущение камня вместо живого тела под руками. Мышцы Петера словно окостенели, кожа потеряла эластичность, будто под ней плоть заменили на застывший цемент.
А потому Петера положили боком на носилки и подняли наверх.
Леннарт нервно вытирал ладони о штанины. Ему хотелось вымыть руки после возни с Петером. Труп в стадии окоченения- такое сравнение надолго застряло у него в голове.
У одного из уходящих врачей инспектор спросил:
- Что с ним такое?- и кивнул на прикрытое одеялом тело.
- Сложно сказать вот так сразу,- уклончиво ответил немолодой, по виду опытный доктор.- Похоже на кататонию, но только похоже. Признаюсь, не встречал такого за всю свою практику.
" Не ты один",- раздражённо подумал инспектор.
- Может позже что- нибудь прояснится, но состояние крайне тяжёлое. И прогноз, к сожалению, неблагоприятный,- врач всё больше соскальзывал в свой привычный лексикон.
Леннарт продолжил заниматься своей работой. Спасительная рутина немного вернула ему уверенности, но не прогнала иррациональное чувство бесполезности всех усилий.
Профессиональное чутьё подсказывало, что ничего не поможет докопаться до ответов. Никогда.