и пророков
мне знаком давно.
Жаждой славы
выжжено нутро их,
пьяною бравадой сожжено.
И, хотя они покуда живы
и о чем-то спорят, петушась, -
преданы высокие порывы,
втоптаны с ухмылкой злобной в грязь.
Боже,
подходил и я к той грани,
как к последней грани бытия.
Средь хмельных и горьких восклицаний
в эту бездну заглянул и я, -
но спасла меня рука Твоя...