Миа потеряла счёт времени, но это не имело большого значения, как и всё остальное. Каждый день её встречала та же самая работа. Те же люди вокруг. Те же разговоры.
Повара пиццерии интересовались одним- политикой. Каждый день они ожидали почты, чтобы в ворохе рекламы откопать две газеты: Афтонбладет и Мутала тиднинг. Неизвестно, когда им удавалось прочитать эти весьма пухлые издания, но к обеду они оказывались в курсе последних новосте.
- Гнать всех из Миграционного ведомства! Уже беженцев за людей не считают!- бушевал Мохаммед, когда- то лично прошедший через общение с чиновниками сего заведения. - Ты читала, как они там с людьми обращаются, а? Читала, Наташа? Это ж надо! Выдать людям отказ и праздновать такую подлость с шампанским!
Миа, смирившаяся с фальшивым именем, покорно кивала головой, в то время как Мохаммед яростно тыкал пальцем в газету, словно стараясь продырявить её.
- А Персона* ( * премьер- министр Швеции 1996-2006 ) как подловили!- это уже Салим провоцировал своего помощника на новый взрыв эмоций.- Факт, что нарушал права строителей. В Афтонбладет так и написано. Журналюги всё раскопают! Политики- большие мудозвоны, парень! В любой стране.
Их горячие обсуждения ничуть не волновали Миа. Плевать ей было на выкрутасы Персона или жестокость чиновников.
Тема не имела значения, главное- слышать живые человеческие голоса рядом. Она теряла последние силы в мучительной борьбе с безнадёгой, а поварские разговоры доказывали- жизнь продолжается, и что- то там в мире происходит. Это немного помогало оставаться на плаву. Но Миа постоянно находилась на грани срыва. Она могла ни с того, ни с сего разрыдаться и пряталась в туалете, стараясь скрыть от окружающих свои слёзы.
Другая странность, приключившаяся с Миа, мучила её куда как больше внезапных истерик. Она пыталась придумать, как пережить воскресное одиночество, так и ждущее подходящего момента, чтобы начать терзать её сердце острыми клыками. Она боялась оставаться в квартире и в то же время не могла заставить себя выйти на улицу. Да и куда идти?
И тут до неё долетел разговор поваров. Тон настолько отличался от обычного, что это настораживало. Говорили они тихо и серьёзно, как у постели умирающего.
- Что творится! И это не первый случай!- причитал Мохаммед.
- Идиотизм,- согласился Салим.- Детей страшно на улицу пускать. У меня младшей восемь. Тоже сама со школы возвращается.
Вдоль спины побежали ледяные мурашки, заставив Миа дёрнуться.
- Что там такое?- против своего обыкновения поинтересовалась она у Салима.
- Опять ребёнка украли!- возмутился повар и протянул Мутала тиднинг.- Я бы, на месте полиции, давно объявил черезвычайное положение по всей стране. А они- ничего. Не хотят народ пугать.
- Тут думать надо как спасать народ!- Мохаммед разволновался не на шутку.
Пока Миа читала статью, он продолжил страшную тему:
- И это Швеция! Повыпускали всех маньяков из психушек, а теперь- получите пожалуйста! У нас дома дети постоянно бегают на улице, но о таком никто даже не думает!
- Да у вас никто за детьми не следит,- огрызнулся Салим.- Если что- новых нарожаете. Делов-то!
- Что ты знаешь!- разозлился помощник.- Следят- не следят. У нас теперь одна беда- страшно детей пускать из-за бомбёжек.
Миа перестала их слушать, сосредоточившись на газете. Статья называлась: " Что случилось с Натали, 9?"
Глаза впились в текст. В голове бухало: " Наташа! Наташа... И чего меня дёрнуло назваться Наташей?"
" Пропала бесследно- полиция очень обеспокоена! В четверг, проживающая в Линчёпинге Натали Свенссон, выйдя после занятий из школы, находящейся на улице Экхолмсвэген 48, направилась домой. Однако дома она так и не появилась.
- Чем больше мы работаем с этим случаем, тем больше вопросов возникает,- говорит Мартин Олофссон из полиции.
Полиция и родители Натали обращаются за помощью к общественности в надежде получить больше информации.
Когда Натали вышла из школы, было тринадцать часов. Она была одета в синее джинсовое платье и голубые туфли, а также несла розовый рюкзак. "
Статья продолжалась, но Миа не смогла читать дальше. На неё обвиняюще смотрела фотография девочки. Синие глаза немо молили о помощи.
" Пожалуйста! Не заставляй меня!"- застонала Миа. " Иначе меня найдут и убьют." Но девочка оставалась непреклонна. Она уже не умоляла, она требовала: " Спаси!"
Весь день Миа чувствовала себя больной. Она еле переставляла ноги. Всё валилось из рук. Она ждала одного- когда её дадут лечь и попытаться забыться. Малка вела разговоры с утроенной силой, желая таким способом подбодрить её. Попытки эти походили на изощрённый садизм. Одно дело- слушать чужую болтовню, и совсем другое- подвергаться бесконечному словесному насилию.
Под вечер Малка, безо всякого перехода, спросила:
- А ты замужем?
- Уже нет,- Миа отбивалась односложными ответами, но такой вопрос застал её врасплох . Её мучительница ухватилась за лишнее слово:
- Развелись?
- Нет, он умер.
Малка остановилась на полном скаку.
- Ой...извини, я не думала, что...
- Это случилось давно, четыре года назад,- прервала её Миа.
Малка замолчала надолго. Может ей стало неудобно за свою болтливость, а может потребовалось время на переваривание услышанного.
Миа подумала, что бы случилось, вздумайся ей рассказать подробности. Ничего хорошего, скорее всего.
Прошлое снова приняло её измученную душу в свой иллюзорный мир. Воспоминания оставались единственным безопасным пристанищем, где всё уже свершилось, и Миа погрузилась в них, на время исчезнув из настоящего.
* * *
Йохана она встретила давным-давно, в жизни, оказавшейся теперь в другом измерении.
Миа училась на третьем курсе музыкального училища. Приближались вожделенные летние каникулы. Конец апреля радовал теплом. Каждый день она встречала с восторженным ожиданием. А тут ещё такое интересное событие- международный фестиваль духовых оркестров! Миа играла на гитаре, но духовой оркестр училища находился в фаворе у большинства студентов. На два дня всех освободили от занятий, дабы студенты смогли набить до отказа концертный зал и насладиться джазовой музыкой- полнейший кайф!
Девушке и нескольким её сокурсникам удалось занять места на галёрке. Там они могли не только слушать, но и общаться, не боясь, что на них начнут шикать.
Приехали оркестранты из Германии, Австрии и Швеции.
Тогда она увидела Йохана в первый раз. Лиц выступающих с последних рядов было не разглядеть, но он исполнял соло на саксофоне, да как здорово, ещё и стоя.
После выступления компания Миа решилась поглазеть на иностранцев поближе. Те походили на сказочных созданий, добрых инопланетян с нездешними повадками.
Оркестранты толпились в фойе и у входа в зал. Скоро должны были прибыть автобусы, развозившие их по гостиницам.
- Смотри!- толкнула Миа в бок аккордионистка Ира.- Вон там этот, саксофонист! Хорошенький!
Ира делила парней на две категории: хорошеньких и чмо. Этот удосужился попасть в первую, и сокурсница расточала комплименты, неосторожно тыкая в сторону шведов пальцем.
В себя она пришла когда двое блондинов ( один из них- хорошенький саксофонист) отделились от своей группы и направились к ...ним?
- Девчонки! Да они сюда идут!-зашептала Ира, задыхаясь от волнения. Она залилась румянцем и порывалась спрятаться за спины подружек.
Студентки переполошились, но оказалось- зря. Иностранцы повели себя дружелюбно. Они заговорили на английском, разумно предположив, что это единственный общий для собравшихся язык. Вот тут пришлось Миа отдуваться за всю компанию- спасибо школе с английским уклоном. Зато она смогла толком разглядеть запомнившегося саксофониста. Какие у него светлые волосы! А глаза прозрачно- голубые, как морская вода в солнечный день!
Разговоры велись про местные достопримечательности. Шведы сокрушались, что так быстро уезжают и не успеют их осмотреть. Миа, сама не ожидая от себя такой смелости, выпросила у саксофониста адресок. Сотворили с ней его удивительные глаза что- то странное. Жаль было навсегда потерять из вида их обладателя. В ту пору имелся у неё пунктик на друзьях по переписке. И ей невинно захотелось приобщить саксофониста к этой компании.
Подошедшие автобусы оборвали первую встречу с Йоханом. Кто же мог предположить, что через два года он станет её мужем? Два года переписки и редких встреч. Ожидание его писем, как посланий с другой планеты, с ежедневными обысками почтового ящика.
Йохан посетил- таки местные достопримечательности. А вот Миа не смогла поехать к нему и с родителями жениха познакомилась заочно, по телефону. Впрочем, они сами примчались в гости, узнав, что их мальчик упрямо настроен жениться на " этой русской".
На родине мужа Миа приятно удивилась, поняв, что жить они будут отдельно. Никаких навязчивых свекровей. Мир да любовь на расстоянии.
Родители Йохана и молодая пара существовали самостоятельно, не вникая в семейные отношения друг друга. А всеобщая занятость оставляла совсем мало времени на совместные посиделки.
Миа и не предполагала, как скоро закончится её семейная жизнь.
Уже после она выяснила подробности. Не от его родителей, те ещё долго находились в невменяемом состоянии, а в полиции.
Йохан отправился на конференцию музыкантов- духовиков. Ехать было всего- ничего, так что решили отправиться на машине вместе с его тремя коллегами. Никаких тревожных предчувствий. Никаких видений.
Миа забеспокоилась, когда к десяти вечера муж всё ещё не вернулся. Его мобильник упорно не реагировал на многочисленные попытки дозвониться. Она металась по квартире, не зная звонить ли его родителям или в полицию. Остановившись на родителях, уцепилась за телефонную трубку, и тут позвонили в дверь.
В глазок удалось разглядеть смутный силуэт. Миа открыла, не переставая удивляться зачем Йохан звонит. Лень лезть в карман за ключом?
Когда вошедший ступил в квартиру, Миа попятилась подальше от него.
Она бы побежала, если б смогла. Вместо этого спина упёрлась в стену. Воздух исчез, стало нечем дышать. Рука сжала горло.
На грани обморока Миа услышала, как он сказал:
- Я вернулся домой.
Одежда на нём обгорела. Голова представляла собой месиво из крови, мозга и костей. Непонятно как он говорил, но она отчётливо слышала каждое слово.
- Не волнуйся!- продолжил её муж в тот момент, как Миа разглядела, что его рука, ласкавшая некогда саксофон, почти оторвана и болтается лишь на лоскутке кожи.- Я уже дома, с тобой. Просто какой- то идиот вылетел прямо перед нами со встречной полосы. Как быстро всё случилось...за секунду...
Миа набрала полные лёгкие долгожданного воздуха и завизжала.
Она орала и орала, лупя руками по... подлокотникам кресла, где уснула, ожидая мужа. Крик прервался. До неё дошло, что это был сон. А значит - это правда! О, Господи! И когда зазвонил телефон, она уже знала, какую весть он несёт.
Опознавали его родители. Гроб не открывали и на похоронах- иначе зрелище предстояло бы жуткое. Йохана она больше не видела никогда.
* * *
Перед закрытием пиццерии Малка принесла старый магнитофон и несколько кассет. На одной Миа заметила полустёртую надпись карандашом: " Валерия".
- Это русская музыка,- пояснила Малка.- У нас работал один русский- Дима. Он потом подался на сбор клубники, сказал- больше платят. А кассеты оставил. Наверно не нужны ему были.
Миа почувствовала благодарность- на за подарок, а за внимание.
- А магнитофон- мой,- продолжила Малка.- Ты бери пока, потом вернёшь. Вот сходим на свалку. Найдём тебе ещё лучше.
- И этот со свалки?- удивилась Миа, рассматривая обрезанный шнур с прикрученным изолентой штепселем.
- Конечно!- тон был такой, словно Малка приобретала технику в самом крутом магазине.- Там чего только не найдёшь! Хочешь, в воскресенье смотаемся- пороемся там?
Оказавшись в квартире, Миа, переборов усталость, рассмотрела кассеты. Эх...послушать бы чистейший, гипнотический голос Сары Брайтман, но нищие не выбирают. Она вставила кассету и включила чудо китайского производства. Магнитофон шипел, но не сдавался. Плёнка начала перематываться, и Валерия запела:
" Над Москвою чистое небо,
А над Питером- облака.
Я пока ещё помню твой голос,
Я тебя не забыла пока.
Пока".
И Миа обнаружила, что ещё не все слёзы выплаканы. Далеко ещё не все.