Посвящается всему.
Я умер как-то нечаянно,
На красный пошел случайно,
В агонии бился отчаянно,
Но без пользы
В морг повезли тело,
Осколками мозг задело,
С такой раной жить не дело,
Душа моя вверх полетела,
На земле торчать еще
Сорок дней
Тридцать девять ночей
Подлетаю прямо к аду,
Думаю: «Так мне и надо»,
Вместо райского сада
Раскаленная груда углей,
Сотня веселых чертей.
Вхожу. Река пересохшая,
Рыба издохшая,
Подъехал автобус:
Бампером чистый фобос,
из автобуса вылезает Харон,
в специальной форме он,
Возглашает: «Стоимость проезда,
Выезда и въезда
Двадцать рублей,
Десять тысяч чертей,
они вас ждут.»
Как и тут надо за что-то платить?!
- не платишь не станем возить
туда-сюда,
Подумаешь, какая беда
«Стоп,» - говорю, -
«что за ерунда?
Где лодка, где река?»
«Судьба ада не легка,
у нас тут реорганизация»
«Рео… что?
Прорвала канализация?»
«Сказать и так можно,
если возможно»,
«Ты объясни, объясни»
«Ладно,
говорить не умею складно,
Но пытаюсь,
На радость мне реку – долой,
Асфальт на дне,
Учинили тариф на проезд,
Теперь катаю сверху вниз,
Ты платишь за въезд?
Если нет, то катись!
«Откуда же средства у бедной души?»
Разводит руками:
«На ушах моих хватит лапши,
Платишь, нет?
Нет, так чеши»
Со вздохом лезу в душевный карман,
Шарю, что-то осталось там,
Отдаю кондуктору последние гроши,
«Дело другое,
Пора ехать, ну-ну, нос не вешать,
Денег жалко, душу продай»
«Последние?», «Ну, знай как знай»
Едем. Гонки по вертикали,
Девять ада кругов сплошные спирали,
За окнами не так уж скучно,
Черти грешников жарят, душат,
Проезжаем мимо: Брутты, Кассии,
Королей всяких пассии,
Тираны, в крови воители,
Профессиональные отравители,
Льстецы, лжецы
И прочие подлецы,
Прочие небожители,
В общем, стандартные земные жители.
Думал поездка вечная,
Ан нет, остановка конечная,
Подхожу к двери адского офиса
Там абсолютно без пафоса
Висит афоризм на мысли наводящий
«Оставь терпение всяк
Сюда входящий»
Оставил, приготовился к вселенскому хаосу,
Готов ко всему: Дьяволу, Микки Маусу.
Ручки дверной оборот,
Дело принимает крутой оборот.
За рядом бесконечных столов,
(К такому я был не готов),
Черти сидели в строгих костюмах,
Серые, словно,крысы в трюмах,
Сидят важно, печатают документы,
Прямо какие-то интеллигенты.
В дальнем углу бесконечного коридора,
Которыми славится эта контора,
Музыканты – самое страшное испытание,
Услышал я вскоре сквозь инструмента
Расстроенного стенание
Ди пепл, переложенный
В русском фольклоре,
На сюрреализм не хватило мне воли,
Подошел к кабинету,
Не мешкая боле.
Так как других занятий нет
Другом им лучшим стал интернет.
Подхожу к столу секретарши,
После начальника ее нет старше,
На месте ее нет как нет,
И табличка: «Перерыв на обед»,
Узнал, перерыв
Девяносто четыре года
За время это погаснет природа
На кабинете Дьявола прибито:
«Ревизия душ, меня ждите»
Ищу секретаршу, звать Медуза-Горгона,
Между клиентом и боссом препона,
Вихрем влетаю в курилку,
На лбу эфемерном вздуты все жилки,
Там и Горгона вяла и полусонна,
Объясняет: зачем, что, почему
И вообще что к чему:
«Шеф занят, подождите,
На кресле пока посидите,
Вам кофе с сахаром или без?»
«Убейте меня молнией с небес»
На все советы плюя,
В кабинет врываюсь вне себя
Смотрю: Черт сидит, чай попивает,
В газету глядит,
«Гардиан»?, «Таймс»?, «Комсомолку?»
От деталей что толку?
Мефистофель, Люцифер, Сатана
Говорит: «Вот те на!
Старый знакомый, сколько раз меня поминал,
В мир живых погостить зазывал!»
Тянет руку, а я говорю такую штуку:
«Пока к тебе я попал, все нервы
Себе надорвал».
Руку жму,
Может, непостижимо уму,
Но черт говорит, свое, дьявол, твердит:
«А ты чего ожидал? Ха, он
Нервы себе надорвал,
Это тебе не санаторий, не курорт
И даже не профилакторий,
Это, брат, ну сам понимаешь, ад,
Черти, жаровня раю не ровня.
Ты с чем пришел?
В списках тебя не нашел
Мертвым. Не должен здесь быть.
Если только в раю жить?
Здесь хочу остаться,
Так сказать, прописаться»
«Э, нет, - черта был ответ.
Чтобы прописку в аду получить,
Должен ты в контору сходить,
Взять справку, что не верблюд,
Иначе сюда не возьмут. »
«Где ж я обитель найду?»
«Не знаю, деру в Англию дай,
там, в старом замке детишек пугай,
Чтоб хотелось им к мамке»
«Вот, черт»
«Я здесь»
«Я мертв и несчастен, черт»
«Так есть»
Назад ковылял колбасой
Под фальшивую ноту соль
На остановке звучал ответ,
Что в сторону одну покупал билет,
Пришлось ехать зайцем,
С каким-то малайцем,
Прям в его чемодане,
Как во вражеском стане
Он был рад, что не попал в ад.
Из чемодана вылезая,
Я полетел к воротам рая.
О, рай, отдых от печалей мне дай,
А у райских у ворот
Не заглядывал в рот
Стражу говорю: «Открой»,
ОН: « да что с тобой,
Ты о чем»
И машет мечем,
«Эй, друг,
В рай хочу,
Открывай ворота»
«Об этом молчу,
Тебе нет дороги туда,
Неожиданно вдруг узнаю,
Что вакансии нет в раю
Ни бюджетного ни платного места,
Слеплен из иного теста,
«Ну, опиши рай»
«На лапу дай»,
Что в раю, что в аду
Идеала никак не найду,
Везде дуют в свою дуду
Стража толкаю, двери настежь открываю
Такую гравюру наблюдаю
Смотрю затравленным взглядом несмело,
Как старики-одуванчики рядом
В белом
Много пишут, считают,
Что-то смутно напоминает,
Уж не ад?
Один смотрит на меня в течение дня,
Будто не рад
С бородкой а-ля Соломон,
Скривился, словно лимон
Говорю: «Здравствуй, старик,
Тут совсем он как будто бы сник»
«как бы в рай путевку взять
Или как ее достать»
А отвечает он:
«Ты верблюд али слон?»
Рай – тебе не курорт,
Пять звёзд, всё включено!
Это – веры высший сорт,
Во как! То – то и оно.
Должен с верой жить,
С верой служить,
С верой спать,
С верой взятки брать…»
«Взятки?»
«Бр- р - р – р… Нет!»
«Хватит играть в прятки,
Дай мне ответ!
Ну, отвечай!»
«Да надо попить чай…»,
«Не елозь!
Не ставь понятия врозь!
Лучше ответь!»,
«Говорю честно, заметь,
Вера, - понятие растяжимое,
Почти непостижимое…»,
«Ну, ну давай»
«Передохнуть дай,
Настоящая вера,
Как горящая сера,
Должна быть яркой,
Постоянной не шаткой,
Вечной, практически…»,
«Заломал ты старик фантастически»,
«Уж да,
Полная ерунда»
«А что это за контора -
Не видно начала в конце коридора?»
«Это не контора, а учреждение
Радуйся, тебе привалило везение!
Это – небесная канцелярия».
Влетела душа
Молода, хороша,
Говорит: «Автоавария,
Перепутала педали я.
В рай пропуск дадите?».
«Пожалуйста, нате, берите».
Вопрошаю: «А я как же?»
«Да так же,
Сиди на лавочке тут,
Жди, пока позовут,
Видишь: души очереди своей ждут
Не нравится – гори в адовом огне».
«Нет туда входа мне».
Мне: «Значит, очередь жди.
А ей: «Да вы берите, берите,
И в рай заходите!».
Такой наглёж,
Во мне вызвал дикую дрожь.
«Как это так,
Несправедливо!».
«Иди отсюда, дурак, -
Выгоняет сонливо –
Вали-ка!»
И грустно и дико.
Вдруг, чёрт во мне проснулся.
Я встрепенулся,
Криво усмехнулся.
И пока старик в письмена окунулся,
С женщиной в рай влез,
Раз – растворился в толпе, исчез.
Тут, максимум, тысяча людей,
А в аду, под началом чертей,
Людей миллиард,
А тут ни с кем не сыграешь в бильярд,
Все какие-то постные лица
Не чем мне с ними делиться,
Не хочется с ними и веселиться,
По их, по-дурацки,
Говорю, открыто, по братски,
Тут такой невыносимый порядок,
Не было, и нет неполадок,
Сейчас алгоритм райский дам:
Ходи по лугам,
Собирай цветы, отсутствует гам
Всегда сыт и бодр ты.
В раю, скажу вам украдкою,
Жизнь кажется приторно-сладкою.
Небо синее, чистое
Солнце яркое, лучистое
Но вот в чём фишка –
Всё с излишком.
Вроде бы и идеал,
А я от него за час устал,
В Эдеме, который искал,
Зевал, и зевал, и зевал.
В гневе бегу к старику:
«Я больше так не могу!»
«Так вне очереди не пролезай!»
«Что мне подсунули? Фальшивый рай?
Свинью!»
«А ты чего ожидал?»
От слов таких статуей стал.
«Бе, ме», - говорю,
Сядь успокойся,
На волну разговора настройся,
Ну да, - говорит. – ха – ха – ха,
Все мы, - говорит. – не без греха.
Катаклизмы и войны -
Мало кто рая достойны.
Говоришь: рай фальшивый,
Фальшивый рай.
Ф кто в мире правдивый?
А ты говоришь: правду дай,
Что не понятно тебе?
«Ме…, бе…»;
«Тебе дают почти идеал,
(Правда, я сам жить там не стал,
У нас серафимов отдых другой)
А ты, да что же с тобой?
В раю у девчонок иметь мог успех,
А ты… эх!
Машет рукой
«Да шут с тобой!
Ненужный герой»
Вскакиваю, хаотично машу руками
Ору: «Да что это с вами?!
Идеал!? Ты говоришь: ИДЕАЛ?!
Гроша ломаного за него бы не дал!
Одурели что ли сами!?
Рай подменили.
Липу слепили.
Нет! Рай такой не хочу!»,
«Замолчи,
И, пожалуйста, не кричи»
«А вот и не замолчу!
Как захочу – закричу,
Закричууууууууууууууууу!
Эй ты, Емеля, слезай с печи!
Да правилам меня обучи!
Тьфу! Дойду до самого Бога!»
«Ой – ой, недотрога,
Тоже мне бунтарь,
Наш рай будет, как был в старь»
Праведным гневом горя,
Чувствую – просижу здесь до января,
Когда у них отпуска.
До правды пока,
Я не дороюсь
Не успокоюсь!
Хоть весь в лепёшку разобьюсь,
Хоть весь расстроюсь!
Отправляюсь прямо к Богу,
Как долго шёл я не могу.
Шесть шагов влево,
Пять шагов вправо,
Где ж ангел - дева,
Где ж моё право?
Иду я упрямо
Всё прямо и прямо…
Коридоров бесконечных вереницы,
Умрут, по ним летя, голуби-птицы!
Ноги стали – тонки, как спицы,
Ватные от шагов
Давно я не видел снов,
Шагая по коридорам,
Здесь нет места раздорам
На каждом углу – салют светофорам!
Что регулируют – непонятно.
Кружится голова. В глазах пятна.
Без чувств падаю перед последней дверью,
Врываюсь январской метелью.
О чёрт! (простите за ругательства в раю.)
Но думал херувим, наверное: «Сгною!».
Ну чёрт, опять же, с ним.
Я на ногах не стою.
Потерял сознание,
Хоть если умер, куда его терять?
Но совершу признание
Пришлось – таки конечности поднять.
Мне снилось в бесчувствии весь день
Земная жизнь, такая дребедень,
Что говорить о ней мне было лень,
Когда не помер.
Тут выдали такой вот номер.
Какой-то чёртов крокодил,
Так резко – хрясь! И руку отдавил
Своей громадною ногою.
Я посмеялся, случись бы это не со мною.
И боль вдруг придала мне сил.
И лень, и сон в себе я погасил.
И бегом в коридор я потрусил,
Стал свет не мил.
Какой же я дебил!
Что думал, будто бы в раю
Не будет зла, ножей и вил?
Свои слова обратно забираю,
Что из виду упустил?
Ах, да,
Как будто бы года
Бреду туда-сюда.
По белым коридорам,
Уставленным фарфором,
Чтоб радовался глаз.
Фарфор для глаз, а смысл не для нас
По этим коридорам, вдоль блуждая,
И разум четче всё теряя,
На дверь наткнулся
С табличкой: «Бог».
И сразу встрепенулся.
О, неужели я смог.
Преодолев и мрак, и смог,
До той инстанции дойти,
Которой выше нет
Где можно истину найти,
Где изливаясь свет,
Даёт на вопросы ответы,
И, ослеплённый, бьёшься о предметы.
Я открываю дверь,
Говорю сам себе: «Верь»,
Стянул душевные снасти,
Говорю робко: «Здрасте!».
Светлая комната, голос свыше,
Громко так. Что ничего не слышу.
Спрашивает: «Ты кто такой?
Потревожить смел мой покой?
Али есть какое дело?
Если так - говори смело!
«Понимаешь, Бог, -
Слагал я речь, как мог. –
По волю твою,
Побывал я в раю.
Ничего для себя я там не нашёл,
И к тебе на поклон пришёл,
Ведь рай заменил…
«Не там ты был.
Я не Хоттабыч хоть,
Нет бороды,
Без неё не туды, не сюды,
Прекрати чушь пороть,
Я про это всё знаю,
Но потому не влезаю…».
«Почему?
Я никак не пойму?»
«Не тебе одному,
Непонятно,
Я плохой бог посему,
Вероятно»
«Да нет, ты что?
Я про то…
Ты мог одним пальца щелчком
Построить всем один дом.
Где не будет обид,
Дом – на море вид,
Окна все будут. Где уйдут ссоры,»
«Прекратим эти споры,
Бесполезные разговоры,
Совсем не о чём,
Ты спрашивал о том,
Почему я всемогущий,
Всезнающий и всесущий,
Не дам людям счастья,
Чтобы в солнце, в ненастье
Не постигло несчастье
Ни одного?
Я себя самого
Не могу обмануть,
В том – то и суть
Бытия,
Ты и я,
И все кто в мире живёт.
Когда счастье зовёт.
Надеятся
Может, лучше сумеется,
жить? И есть у них цель,
А когда человек, как ель –
Бесполезен, только на дрова,
И сойдёт,
Кто поймёт, разберёт,
Где те самые слова.
Что важны,
Что как воздух нужны?
Пойми, Рай могу и для Каинов
Сделать – не проблема,
Но вот в чём дилемма,
Что этот мир каинов
Делать-то будет?
Он заветы сразу забудет,
В упоении
Застынет разум в движении,
Слишком ленном,
Покажется всё в мире
Бренным
Не нужным лире.
Где счастье для всех,
Там для каждого грех,
Зависть и злоба,
Когда от неё стынет нёбо,
Не давая пройти правды словам,
Пытаются за лицемерной улыбкой скрыть,
Злой умысел, Может быть.
Таким ли я рай отдам?
Чтобы Эдем, Парадиз
Мог распространиться и вниз ,
Чтобы сад рая,
Горя не зная,
Мог на Земле быть
Его надо ЗА- СЛУ – ЖИТЬ!
А всевидящее око,
Так одиноко,
Без поддержки земной,
Что всё сотворённое мной –
Всего лишь прах,
Так, изменения для мира птах.
Всё абсолютно,
Не может произойти сиюминутно,
Богом быть трудно
Отвратительно нудно.
Совсем нелегко
Смотреть далеко
В будущее миров
Но довольно слов.
Ты ещё не готов…
Пойми, что люди должны сами
Мудреть с годами,
А не по чьей – то воле,
Думать о своей земной юдоли,
Поэтому не ворчу,
Не делаю, Что хочу.
А наблюдая,
Как гибнет жизнь земная
Суицидально
Я натурально
Плачу. Я плачу,
Хоть я весь мир переиначу,
Я плачу. Когда воруют сдачу.
Я плачу. Когда не знают,
Когда не понимают:
«На что я жизнь свою – то трачу?
Я плачу. Я очень тихо плачу
Все ваши слёзы и молитвы,
Для меня, как порезы от бритвы».
Немного с Богом погрустив,
Я вспомнил дорогой мотив,
И, вихрь из мыслей закрутив,
Я речь повёл:
«О Бог, пришёл,
Я к Тебе за советом:
Куда мне лететь:
В рай за светом,
Или в ад за жаром и летом
Под чью дудку петь?».
«В списках ты – не мёртвый,
Но и не живой,
И поскольку ты – калач тёртый,
Вот жребий твой:
Будет тебе, не стесняйся,
Ну, так и быть, возвращайся.».
«Я не понял – куда?
На Землю?», «Ну да,
Возвращайся и…
Радуйся, живи,
Делай что хочешь,
Пожелаешь – воротишь,
Здесь тебе рады. Welcom!
И рай – тебе дом!
Делай, что в голову взбредёт,
То в жизнь и народ пойдёт!
Верь день ото дня
В меня, других и себя!».
Руку на плечо
Он мне положил,
Ударил горячо,
И отпустил.
***
Витаю я духом,
Над собственными похоронами,
Слышу ухом,
«Как жаль, что нет его с нами!».
А сами – то кривят душами.
Ни одного лица любимого, своего вокруг
Хоронят, чёрт знает кто! (прости, друг!)
Табличка готова
С деревянным крестом,
Здесь с года такого
Покойника дом.
И мой висит не самый
Лучший фотопортрет,
Около: мужчины и дамы.
Скорбят? Нет!
Цветочки из пластмассы,
На кресте – венок,
А все из люда массы,
К столу толпятся, в уголок.
«Ну что же – помянем!
Он быть может – поэт!».
И все дружно: «Грянем!».
Затянут куплет.
А кто –то проронит:
«А кто был мертвец?
Кого мы хороним?
Скажи, наконец!
Он, правда, – поэт?
«Он был инженер!».
«Да вовсе же нет!»
«Огурчики, Вер!»
Гляжу с удивленьем,
На этот спор,
«Конец сожаленьям!
Он грабитель и вор!
Ограбил до нитки
Страны закрома!»,
«Помилуйте, Шнитке!
А как же жена?»,
«Он был холостяк»
«Налейте вина!»
«Какой же пустяк!»,
«Нет, трое детей,
И полная чаша семья,»
Глядя на этих людей,
Чуть снова не умерло, мёртвое я.
«Нет, он был, без документов,
И умер бомжом!»
А может, не снёс любви сантиментов,
И голову - выстрел ружьём!?»
«Мы этого никогда не узнаем!
Да и что мы гадаем?
Помянем святого
И выпьем друзья!»
От хамства такого,
Затрясся аж я!
Вокруг похорон летаю,
Что делать? – Не знаю.
Всё надоело – воскресаю!