Январский ветер рвется на восток,
Склонились пальмы в позах богомольцев,
И проливают долу слез поток,
Ну, что за сцена: пальмы - пилигримы,
Они в своей нужде не разделимы,
Они во власти сумрачной поры,
И как субъекты карточной игры,
Послушны игрокам, в пылу азарта,
И потому их не завидна роль,
Когда идет игра крапленой картой,
Не ценятся ни двойка, ни король...
Бурлит асфальт под ливнем, лужи в пене,
Там за окном погода входит в раж,
Я придаюсь раздумьям, тело – лени,
Гляжу сквозь ливнем вымытый витраж.
Скажи, зачем меня сюда влекло?
Зима на Cote d’Azure - исчадье ада,
Здесь, рядом, дождь, терзающий стекло,
А там - размытый облик Променада.
И там, за Променадом моря ширь,
Разорванная ветром и стихией,
И как монах, читающий псалтирь,
Чуть слыша ритм дождя, шепчу стихи Ей.