Более мирного утра не бывает, нет...
Открывается стадион новый самый,
Лежит на столе драгоценный билет,
ЦДКА-Москва и киевское "Динамо"...
Но ночью позавчера отец позвонил,
Как-то странно, такое в первый раз...
Он на границе в тот период служил,
Спросил почему-то про противогаз...
Противогаз? На месте, не пропадал...
Мы ждали отца через месяц в среду.
Не внял я, он о войне предупреждал.
Это последняя была с отцом беседа.
Свежее утро, солнце, спать неохота...
Высоко-высоко, не разглядеть даже,
В киевском небе какие-то самолеты,
Яркие блики на крыльях, фюзеляже...
Стреляют зенитки, с какой потребы?
То ли в самолёты, или же ещё в чего...
Белоснежные облачка рвутся в небе,
Красива работа у наших зенитчиков...
Знаю, "воздушные тревоги" бывали.
В школе не был толстяком, понятно -
Девочки-санитарки меня бинтовали,
На носилках таскали, было приятно.
Улетели. Жильцы уходят с балконов,
Всё притихло, вокруг радость, покой,
Стою один, на душе светло, упоённо...
Внезапно сердце сдавил собачий вой.
Балкон соседей справа этажом ниже,
Овчарка, морду задрав, там не иначе,
Я с тревожным предчувствием вижу,
Псина по-своему, по-собачьи плачет...
Я дружен с Альмой, она любимица,
Постоянно сдержанная до этих пор,
Ах да, позавчера уехали на границу
Соседи-командиры и хозяин, майор.
Лето знойное, почти середина года,
Чемоданчики и плащи взяты не зря,
Служба воинская, маневры, походы...
Едут, наверно, подумалось, в лагеря.
Не всех соседей я помню по имени,
Но те, я уверен, убежден на все сто,
Они и отец были первыми, именно,
Из них с фронта не вернулся никто...
Новости рынка от соседки - близко,
Рассказали пригородные крестьяне,
Бомбили станцию Пост-Волынский,
Предместье города, знают киевляне.
Молчат власти, вестей - ни малость...
В полдень нарком иностранных дел
По репродуктору известил заикаясь,
Что мирной жизни наступил предел.
И всё враз срослось, на место встало,
Отца звонок, самолётов присутствие,
Поспешность соседского комсостава,
И наши с Альмой злые предчувствия...
Таким запомнил я первое утро войны,
Начало горя, беды, досрочных смертей...
Никто и никогда те забыть не должны -
Тысячу четыреста восемнадцать дней...