проходи же за угол в пургу.
Подворотня колодца зевает,
застывает душа на бегу.
Разгулялася вьюга, а с крыши
сорвало жестяные листы.
Зубы блещут,
щетиною дышит:
- Ты? – Узнал? – Да, конечное, ты –
Финка лёгкая, нервное жало,
как решение верных проблем.
Запоздалая дрожь пробежала,
и замкнулась в очерченный плен.
Он глотал ослепительный воздух,
лобызали снежинки картуз,
на кадык опускалися острый,
нежно тая в дыхании уст.
Белоснежные стылые дали
обещали усладу, покой,
губы алою пеной дышали,
и стеклянные глаза провожали
тень под аркою тёмной глухой.
Ах, вы зубки мои золотые!
Ах, вы, милость, пуховая шаль
белоснежной раздольной России,
где ни зубок, ни жизни не жаль…
27 января 2010 г.
С-Петербург
