он
он ушел так незримо, наверно, сквозь стены
научился за годы ходить кое-как.
стал его раздражать странный запах шагрени,
нарисованный мелом семейный очаг.
он себе говорил: «подкаблучник хрустальный»,
он себя ненавидел, что бросил курить.
возле старой разбитой машины стиральной
сколько раз он божился ее разлюбить…
и когда тишину разрывала на части
неподдельная ложь говорящих зеркал,
из разбитых тарелок он складывал «счастье» -
опостылел ему бесконечный скандал.
она
а она проклинала крапивные крылья,
вечно мятый рубашечный правый рукав,
и лебяжью одежду, покрытую пылью,
и пустой, но наполненный платьями шкаф.
она знала не все… то, что знала – прощала:
переборы его неживою водой,
променады его в три девятых кварталах
и его возвращенье в три десять домой...
но однажды она отыскала причину
огорошенным дням и тревогам ночным:
он оставил кольцо под трехслойной периной,
оно стало каким-то фальшиво родным.
они
а они ненавидели злого Лукое –
их цветочные сны превратились в невроз.
они прятались в детских горчичных покоях,
в изумрудно-подушечном городе грёз.
они верили в сказку: она – совершенство,
они верили россказням: он – джентльмен.
но зачем разучил их летать – неизвестно -
алкоголик-сосед по фамилии Пэн...
пластилиновый мир, где любовь понарошку,
где легко потеряться в бетонных лесах.
потому, что развеет все хлебные крошки
одноглазый волшебник по имени Страх.
