Завязнув в киселе тумана,
в то утро солнце не взошло,
и, глядя в мутное стекло,
я видел мир в обличье странном.
По тусклому шоссе машины
катились медленным ручьем
в мой город –
сонный водоем –
и прятались в туман низинный.
А вдоль обочины, где смутно
проглядывали деревца,
шел человек,
но в хмари утра
не видел я его лица.
Лизал вспотевшую дорогу,
чуть освещая тротуар,
невнятный свет зажженных фар –
и различал я понемногу
домов бесформенные туши
среди сплетения ветвей…
столбы… деревья… и людей,
походкой быстрою идущих.
Шли. Друг от друга отличались,
разнились даже голоса,
но всех объединяла малость:
необозначенность лица.
На месте лиц –
круги тумана
в оправе шапок и платков.
Глухой, но явный звук шагов
казался слуховым обманом.
2.
Прошли часы,
и мир стал зрячим,
переменившись на глазах,
когда светило в небесах
повисло ястребом парящим.
Средь облаков
посеяв зависть,
всё в плоть оделось на земле…
Но всё ж людские лица мне
ненастоящими казались.
Сквозь них просвечивали явно,
как суть сквозь оболочку слов,
безликие круги тумана
в оправе шапок и платков.