Смерть в Венеции,
Северной.
Отовсюду виднеется.
Всем и всеми навеяна.
Но когда вдруг случается,
То режет молнией.
Время,
Пускай оно и кончается,
А ты нужна живой мне...
Когда оплавится лед, то начнёт зеленеть город,
И в ожившем дворе поселится приятный шелест.
Но я буду биться в окно, как ополоумевший овод,
Как потерявший края своей планеты пришелец.
Без тебя я скачусь до живого трупа.
Без тебя я сторчусь тупо.
Не уходи.
Сладкими поэтами засмарканы эти два слова:
Не уходи.
Заношенная фраза-безрукавка.
Нашими портретами завешены четыре стены.
Цой, Достоевский, Довлатов и мы - заплаты.
Висим сводным хором.
С недавних пор с нами пятый -
тёмная личность с пробором,
Кафка...
Мне и тебе хорошо в этом адском круге.
Гулять по райским садам друг в друге.
Время.
Не будь его, нас двоих не нашли б и с собаками.
Теперь представь, как бы все заплакали...
Своими стихами я давно терроризирую смерть.
Когда она придёт в наш дом, то сперва оторвётся на мне.
Но прежде чем умереть, прежде чем умереть,
Я растолкую ей на её же жаргоне:
"Послушай, смерть, эту девушку трогать не сметь!
Даже мёртвому, она - нужна живой мне...
Слышишь?
Она нужна живой мне."
