(сценарий супербоевика по мотивам бесподобного фильма (сценарий С.Говорухина)
«Пираты ХХ-го века»).
Крупно. Картина Айвазовского «Девятый вал». Картина оживает. Титры: «Где-то в Восточных морях...» Крепко пристегнутый лямками к непотопляемому сундуку (он же радиостанция) пиратского вида молодой человек азиатской национальности борзо давит на ключ рации. В эфир идут знаки Морзе: «Говорит Лопух, он же - Пинг-Понг, он же - Пень-Пнем, он же - Анаконда-6! К выполнению задания готов! SK -73! Затемнение.
Крупно. Человек в ролс-ройсе. Черные очки. Гаванская сигара. Массивный золотой перстень в виде черепа на мясистом мизинце. Сквозь зубы: «Лопух! Товар созрел! Повторяю! Дурь в пути! Взять ее!»
Лопух в море: «Ол райт, сэр! Опиум ваш - будет наш! Четыре сбоку - ваших нет! 73!»
Панорама. Синее море, белый пароход. Команда, везущая хворосту, пардон, героину воз, совершенно без охраны, от нечего делать и ввиду безоблачного путешествия, развлекается тем, что лицезреет, как боцман, видимо, чемпион карате-до, кунг-фу и иже с ними, ногами колет дрова для топки парохода. Да и то сказать, нужно спешить. В Восточных морях стало неспокойно. По путям торговым пираты-кровопивцы, душегубы-экспроприаторы пошаливают, корабли прощупывают, торговый люд теребят на предмет злата-серебра, кокаина-мокаина всякого. Особо бдят за русскими олухами, знают: могут те, ничтоже сумняшеся, хоть и пароход героину без охраны пустить. Авось пронесет! Впрочем, как это без охраны? А капитан с ракетницей, а боцман-каратист? А Сан Саныч, народный умелец-энциклопедист, о котором речь чуть позже?!
Да... Ну так вот. Стоит этот самый капитан на мостике, одним глазом ногорубством боцмановым восторгается, а другим, слышь, вокруг бдит, ну, как какая нечисть наплывет-налетит! И то! Глядь-поглядь - а вот он и Лопух плывет! Кто ты, добрый человек? Ай, с пути сбился? Достали-вынули подняли. Накормили, напоили, кеды старпомовские дали. За Сан Санычем послали. Сан Саныч, как мы уже писали - универсал. Он и языки ихние знает, и с паяльником на «ты», и по мордасам врезать может не хуже твоего Тайсона. А вообще-то он механик. Но широкого профиля. Многостаночник как бы. Пришел, с Лопухом поручкался. Покалякали. Лопух это, говорит. С пути сбился, на скалу напоролся. Корабль на дно, он - к сундуку. Нутром чувствовал - не минуем мы его. Два дня ждал. Думал уже, не в том месте на скалу налетел. Ан нет! Спасибо, говорит, вовремя причалили! Тут и капитан решил утопленником заняться. Он по-ихнему тоже немного балакать мог. «Вот, - говорит, - из ё нейм, камрад!» «Салех!» - ответствует азиат. «А кайда, - говорит, - кеттык?»* (* Куды путь держишь?. Малайск.диалект.) - это снова капитан. А Салех: «Да так, Гонконг-Монконг, а можно и Флорида-Млорида». Жаксы, где нибудь высадим, а покуда - живи!
А тут как раз и крик с мостика: - Атеншен! Моп вашу ять! Никак «Летучий голландец» объявился! И точно! Глядь, в море синем - другой пароход. Дрейфует себе - хоть бы хны. На палубе - никого. И тишина. Ну, начальство - базар-вокзал, слово за слово, чем-то по столу... Так и так, распротак. Короче, надо снарядить шлюпку и осмотреть судно, мол, что, как и почему. Вперед и с песней. Сказано - сделано. И пока все бдят за этой разведодиссеей, Лопух-то наш, тать нощной, кеды старпомовы долой, чтобы тише передвигаться и пятками отрубаться, шасть с мостика, хвать со щита пожарного топорик вострый, да и в радиорубку! Радиста позвал по имени, да и хвать топориком по темени! А глаза-то добрые-добрые. А потом обушком по шкафику силовому, по кабелькам, значит - тюк-тюк - и тикать! А с мостика капитан умельца нашего, стахановца в радиорубку шлет, потому как «Голландец» наш вдруг сам собой завелся и к ним - полный вперед! А группа-то, к «Голландцу» посланная, во море убиенная плавает! Жуть! Увидел Сан Саныч радиста, кровопивцем порешенного, все понял. Ну, думает, сучара, это за хлеб-соль наши?! Убью, в натуре! И за Лопухом! А тот, хоть и Пень-Пнем, а подстерег Саныча и взял-таки, змей азиатский, его на ушира-гери каратистское. Ну, Саныч, хоть и скала, а мордасой в двери! И сполз на палубу, что твой котяра из «Тома и Джерри». Хотел было подняться, чтобы, это, реноме, значит, наше сохранить, да где там! Лопух, скотина, бьет два раза: второй раз по крышке гроба! Пал Саныч, и кровь носом пустил. А Лопух ухмыльнулся и - рвать когти дальше. А дальше - больше. «Голландец»-то пиратским оказался. А злодеев-то на нем - видимо-невидимо. На опиумный наш корабль попрыгали, абордажные крючья позакидывали, наших каратистов всех повырубали-постреляли. Видать, и даны у них покруче, и пулеметы покалибернее. А у нас-то, слышь, ракетница, да железная пятка боцмана в натуре. Короче - взяли пароход. Опиум к себе перегрузили. Корабль заминировали. Оставшихся в живых в каюте заперли. Фитиль подожгли. И - ходу. А Сан Саныч, превозмогая себя и боль страшную, путы, Лопухом сооруженные, у себя на руках паяльником пережег, двух девиц из трюма, из-под воды вынул, шлюпку вместе с другими на воду спустил. Сели - поехали, за дымом и огнем с горящего корабля скрываючись. А ну, как корабль на дно пойдет, так их пираты и обнаружат! Что делать? А тут солярка кстати по воде растеклась. Тяжело солярку-то на воде зажечь. По законам физики как бы даже и невозможно, не бензин, чай. Так нет же, капитан наш, почище Кулибина, хвать ракетницу, бац по солярке, а та -кых - и зажглась! Вот, мать честная! И они - через горящую на воде солярку, аки посуху, вперед! Плыл, плыли. Вдруг одна из девиц, глазастая такая, кричит: земля, мол! Остров! Сразу, значит, глазом наметанным, библиотечным и определила, что остров. Приплыли оне... Ну, кого в разведку послать? Саныча, вестимо, а с ним и юнгу, то бишь, младшего матроса послали. Мол, разнюхайте, что и как. Те - глядь! Матушки мои, да они прямо в пиратский вертеп попали! Сидят в камышах, думают по-большому, вперед смотрят. А там, впереди, девица из местного рода-племени ловцов жемчуга в платье с разрезом аж до самой сурепицы баранину на вертеле жарит. А один из пиратов-негодяев, по всему видно, маниак сексуальный и извращенец, за девою бдит и явно лишить ее девственности желает. По причине сего и пускает слюну розовую и глазом жадным алчет и девицу ощупывает. А та, планы его извращенческие поняв, вместо того, чтобы рвать когти на люди, рванула сдуру (а может, и не сдуру!) наоборот, в камыши! Маниак, знамо дело, за ней! Та - от него! Но это у лжи короткие ноги! А у блуда - длинные! Догнал злодей дитятко несмышленное, навзничь запрокинул, вот-вот девичества лишит! Ну, наши-то мужики, которые как раз рядом оказались, не лаптем щи хлебают - раз - и под матрас блудодея! По мусалам, значит. Тот - с копыт - брык, готов! Упал - и как готовальня! Ребята его упаковали и к шлюпке. Так, мол, и так, товарищ капитан! Ну, думает, капитан, сейчас злодея допросим и - в расход! Хрен там! Девица-то, озлившись на блудливца, ныряльщицей потомственной будучи, в воду шасть, под водой эффектно проплыла, у шлюпки вынырнула, ножишко-наваху из зубов, да блудодею в спину! Тырс! И дух вон! Ах, моп твою, - всполошилась команда, взять ее! Тут лучший ныряльщик - младший тот матрос, нырь за ней! Да и хрен вторично! Девица-то покруче под водой обитается, что твоя щука против карася! Придавила мальца, он на дно и пошел. Ужаснулась она делу рук своих и пошла на полную сознанку. Парнягу вынула, команде передала. Еле откачали болезного. А девица говорит, мол, Муму я, из рода-племени ловцов жемчуга. Служим мы не по своей воле пиратам-сатрапам, жемчуг им ловим, обслуживаем, etc. Располагайте мной, говорит, и мы с вами горы свернем! Небось! - говорит капитан, - сами справимся! Вон ребята-то какие, великаны удалые, каратисты - на подбор, да и я не лыком шит! Будем брать шхуну пиратскую. Ночью. Пистолет есть. И ракетница на ходу. Что, мол, нам их пукалки, беретты-шмеретты, узи-шмузи всякие! Шапками закидаем! Утро - вечера мудренее, а между ними - ночь, время полумудреное. Вот в него-то и решили на шхуну идти. Стали собираться. Один, самый амбалистый (его Жорка Мартиросян играет), испугался. Ну, оставили его было девок стеречь. Устыдился Жорка, взяли его. А девок одних оставили. А зря! Но об этом позже. Итак, решили на секрет пиратский буром идти. Боцман, что дан каратистский имел, в кустах затаился, изготовился. А юнга, матрос, утопленник наш, встал во весь рост перед секретом пиратским, как лист перед травой и на вопрос: «Стой, кто идет?» ответствовал, что, мол, младший матрос Черезколеночтототамперегнищенко! Те, конечно, подивились такой борзости. И пока они дивились и тащились как половики по шиферу, боцман с громким криком «кя!» вырубил их всех за один раз не хуже храброго портняжки! Короче - «Красный Рэйд»! Наповал! А остальные - вплавь - на корабль. Всех повязали. Вестимо, те висок нажрались до потери пульса. Но пострелять пришлось. Эффектно, по-македонски, с двух рук. А Жору-амбала не сберегли. Да и то сказать, слабые умирают первыми. А большая часть пиратов, оказывается, в это время была на острове. Услыхали злодеи выстрелы-пальбу, метнулись по острову. И как раз мимо девиц спрятанных. Ну, девицы, дело известное, трусихи! Возьми со страху, да и завизжи. А те - цоп их! Ага, попались! Чего, мол, в пещере скрывались! Утром под флагом белым к кораблю поплыли. Главарь негодяев по кличке Мастер, он же сводный брат мадам Вонг, и говорит: Давайте, дескать, бартер устроим. Вы нам - корабль и опиум, а мы вам вельбот и девиц ваших в придачу. - По-моему, ты гонишь, - говорит в ответ наш капитан. Мы и сами с усами. Сдюжим и без вас! Идите, мол, к такой-то матери! Те пошли. - Ну, - думают, - а не западло ли вам будет фарватер найти, коли мы его заминировали! Но это они про себя, а вслух-де: вольному - вольво! А капитан Санычу: ты, мол, у нас, Саня, за четверых, нет, за семерых сдюжишь! Давай, мол... Саня - туда-суда! Дело - швах! Проверено - мины есть! И много! И так, и сяк, и наперекосяк! Увы - и ах! А тут Муму приплыла. Беда, бает, девиц ваших пытают, они у вас, слышь, видать, много знают - одна повар, а другая библиотекарша! Видать, планы ваши стратегические выпытать хотят, а то еще и что похуже над ними изделать! Понял тут капитан, что кранты, и пора воду сливать. «Аллес! - говорит, - идем на бартер! Опий и посуда - ваши, вельбот и бабы - наши. На том и сошлись. Сели они в вельбот и поплыли в открытое море. Полмили, блин-малина, не проплыли - забарахлил мотор, да и стал. Кинулся в мотор Саныч-энциклопедист. Ша, говорит, я моторы ломать могу, но эти гады помастеровитее будут - вельбот дале не пойдет! Понял тут капитан, что одна ему надежа на Саныча. «Давай, - говорит, - брат Саня, включай форсаж, да дай им так, чтобы они протащились как, к примеру, осетры по Енисею! - А и то, товарищ капитан, - ответствует Саныч, да бух в море, да на скалу. А со скалы - на пароход пиратский. Да в рубку. Да Лопуха дверью по ушам! Ты, мол, мне, скотина, уширу-гери, а я тебе по ушам дверью! И Талгатка Нигматулин - с копыт! А Саныч всех остальных из автомата - трададах! Все спят! А корабль в скалы - бац! Все убиты! Но Мастер, гад, живуч по-азиатски, в Саныча из последних сил пистолем целит, погубить норовит! А Сашок наш, хотя и ранен, и контужен, пистоль у Мастера отобрал. На борт шасть, да в воду ласточкой - нырь! И - красивым кролем - к вельботу! Доплыл, а тут и мотор сам собой завелся! Уррря! И поплыли они восвояси в открытое море, пропадай ты пропадом остров, племя жемчужное, пароход с героином на сотни миллионов баксов и т.д., и т.п. Главное - сами живые остались! А со скалы им Муму платочком машет. Мол, спасибо за все, приезжайте еще! И что вы думаете, ведь приедут! Вот только хотелось бы, чтобы в следующий раз что-либо менее ценное повезли. Жалко ведь, лекарство-то ценное!
P.S. Приношу дикие извинения всем тем, чьи ностальгические чувства я невольно "растоптал" энтой пародией, тем, кто до сих пор тащится от этого фильма, как половик по шиферу... Но из песни слова не выкинешь, так же, как и кадра из фильма...