Моя жизнь протекала тихонько.
Вдруг окно приоткрылось легонько.
Я взглянул и увидел в окошке
Небольшую зверушку в лукошке.
«Что за блажь?» - мне подумалось сразу,
«Чья-то шутка или проказа,
Мне ли с этим курносым возиться,
В мои годы с младенцем носиться?».
И с досадой я с койки поднялся,
За корзинку решительно взялся:
«Унесу и отдам добрым людям,
Там он лучше ухоженным будет».
Но открылась плетёная крышка,
И вскочила зверушка под мышку,
Заурчала, прижалась, прильнула,
И в небритую щёку лизнула.
Я опешил от тёплого духа,
От волнистого мягкого пуха,
И ко мне возвратилось сомненье,
Позабытое чувство томленья.
Беззащитный дрожащий комочек
На руке уместился в клубочек,
Чувства нежные разбередил,
За живое меня зацепил.
Отогрел я его, приласкал,
На постели своей поиграл,
А потом отварил две сосиски
И скормил ей из собственной миски.
Ну да, разум сгубил искушенье,
Победило к тревоге склоненье,
Завернул я живое творенье
И отправился в ветзаведенье.
Что с ней было по ходу скитаний?
Не могу я сказать без страданий.
И тоска в этом писке и жалость,
Сколько чувств? (а какая-то малость).
Перед видом искомого зданья
Я погладил её на прощанье,
А она мне так в душу взглянула,
Как по сердцу ножом резанула.
А потом на меня оперлась,
И на волю судьбе отдалась.
Заскрипела калитка за мною,
И пошёл я знакомой тропою
К бесполезным своим созерцаньям,
На погасших созвездий мерцанья.
Но совсем оказалось непросто
Жить как прежде спокойно и сносно,
Всё мне кажется, что на окошке
Кто-то кличет меня из лукошка.