Кровавая густая пелена ещё не успела спасть с глаз, а в сознание уже просился звук, скрежещущий и монотонный. Заставляющий прислушиваться к себе, осознавать окружающую действительность.
Лена с трудом разлепила веки и, преодолевая дурноту, села. Её густо окружал полумрак, о который слабо бился тонкий язычок почти истаявшей парафиновой свечки. Рядом со свечкой на подзеркальнике стояло два оплывших, прогоревших свечных огарка.
Опираясь не твердой рукой о стену, девушка поднялась на ноги. Уронив взгляд вниз, с недоумением увидела, что ванна до краев заполнена грязной водой. Мутная поверхность, покрытая, плавающими кусочками грязного льда, то и дело колыхалась, словно под ней притаилось нечто. Опасное, голодное и злое.
Через мгновение жидкость забулькала, словно закипала, покрываясь крупными пенящимися пузырями.
- Умри, - выдохнула Тьма. - Я не отпущу тебя. Ты не уйдеш-ш-ш-ш-шь. Ле-н–а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…
Зов закончился мрачным, утробным, звериным ворчанием.
Лена замерла, не веря, что это происходит наяву. С ней. Должно быть, она бредит?
Но предаваться философским рассуждением было не время. Из воды медленно выбиралось жуткое монструозное создание. Подобные формы могли родиться только в больной фантазии голливудских режиссеров. Таким, как всплывшая из канализации тварь, место в фильмах ужаса, не в реальной жизни. Больше всего оно напоминало освежеванную и, уже в таком, в освежеванном виде, избитую овчарку. Обнаженные липкие мышцы вязко блестели, перекатываясь при каждом движениях, пока Чудо-Юдо выползало наружу, медленно переваливаясь через бортики ванной. С мокрых боков и лап сочилась мутная жидкость напополам со струйки черно-алой крови. Между острыми, выпирающими вперед, лязгающими кинжалоподобными клыками, которым легендарный саблезубый тигр обзавидовался бы, приводись ему их увидеть, сочился мутный вонючий зеленоватый гной.
Как только лапы монстра коснулись пола, он издал низкое гортанное угрожающее рычание, низко приседая в хищной стойке: низко наклоняя голову и прижимая кровавые обрубки ушей к крошеву черепных костей, перевитых жил, обнаженных мышц.
Когда Зверь рванулся вперед, Лена опрометью вылетела из ванной, удерживая рвущуюся распахнуться дверь собственным телом. Пальцы, сделавшиеся от напряжения непослушными и малочувствительными, никак не могли ухватить и повернуть ручной фиксатор, поставив тем самым дверную задвижку на предохранитель. Кожей, всем телом ощущала Лена голодную ярость беснующегося за дверью чудовища, раз за разом бьющегося в тонкую фанеру, стонущую и проседающую под прыжками объемной тушей. Дверь только каким-то чудом не слетала с петель.
Когда все же удалось повернуть ручку, Лена как на крыльях, полетела к выходу. Но, распахнув входную дверь, в отчаянии обнаружила, что привычного коридора за ней больше нет. За дверью тянулось нечто, напоминающее собой древние подземные ходы, что растягивались, тянулись, превращаясь в бесконечный извивающийся шланг. Она медленно, неуверенно двинулась вперед по открывшемуся переходу, изгибающемуся, из стороны в сторону, как рукав бесконечного лабиринта. Словно перемычки в микроскопических грибках, то ту, то там, с лязгом открывались-закрывались железные двери.
Слабое освещение, берущееся из непонятного источника, все же позволяло видеть, как по стенам прорастала коричневая, пушистая густая плесень. Как на полу скапливались лужицы мутной воды. Обострившиеся обоняние улавливало запахи гниения, казавшиеся отвратительно сладкими.
В тишине, пронзаемой звонкими каплями, резко падающими сверху, неожиданной запел мобильный телефон, разрезая потустороннюю тишину веселенькой мелодией канкана.
Лена, вытянув его из кармана пальто, с удивлением разглядывая, словно величайшую диковину.
- Алло? - наконец встревожено выдохнула она в телефонную трубку.
В трубке в ответ кто-то тяжело пыхтел и хлюпал. Звук был неприятным. Каким-то вызывающе неприличным.
- Алло?! - раздраженно повторила девушка.
Короткий смешок:
- Лена-а-а-а-а, любовь моя-я-я-я!. - Твой приятель тебя ещё не догнал? Он будет так рад вашей встрече-е-е… - по-змеиному шипел голос.
- Адам? - стараясь не показывать охватившего ей страха, крикнула в трубку девушка, – Это ты!?
- Нет, - с издевкой хохотнул Мрак. – Не Адам. Не Адам. Не Адам. Не Адам … ищет тебя-я-я-я! Угадай, кто идет по следу? За тобой…
Злобный смешок. Змеиное шипение. Короткие гудки.
Номер, с которого звонил неизвестный, не определялся.
Лена один за другим стала набирать номера домашнего телефона, телефона Олега, Татьяны, Саши. Даже сделала запрос о состоянии баланса. Ни на один из вызовов в ответ не раздалось даже гудков, ни коротких, ни длинных.
Вызов. Тишина. Снова вызов. И снова в ответ тишина. Тишина…
Лена перестала чувствовать собственные ноги. На мгновение она поверила, что своды потолка сейчас обрушатся ей на голову. И все закончится. Но нет.
Мобильник заголосил снова, напевая простенькую веселую мелодию; обещая, что случится именно то, чего ты больше всего боишься.
На дисплее высветился номер телефона Сергея. Лена в отчаянии нажала на кнопку отключения связи. Но это вполне ожидаемо не помогло: телефон продолжал тренькать с насмешливой издевкой.
- Алло? – ответила Лена дрожащим голосом. Пустоты подземелья эхом отражали страхи, бесконечно умножая плоский, по-детски испуганный голосок.
Сквозь шорохи помех, треск, щелканье, различимо слышался звук шагов. Неровных. Гулких. Так мог бы двигаться слепец. Или зомби. Натыкаясь, подряд, на все углы и выступы.
- Алло?! – почти истерично крикнула в трубку Лена. – Алло?! Алло, кто это?!
Помехи пропали.
Шипящий голос прозвучал весело и отчетливо слышно:
- Он идет за тобой! Он у тебя за спиной—й-й-й-й-й … ха-ха-ха.
Отбросив телефон от себя, словно тот был ядовитой змеёй, Лена ударила по нему пяткой, - сверху вниз. Механизм жалобно щелкнул. И наконец-то перестал играть.
Переведя дыхание Лена, прислонилась к стене, отчего мерзкая плесень лопнула и потекла по спине липким зловонным ручейком, заставив девушку мгновенно отскочить.
И тут она снова различила звук. В пустом, каменном лабиринте кто-то двигался, приближаясь. Шел, тяжело ступая, спотыкаясь, припадая на обе ноги. Волоча за собой сначала одну, потом другую ногу, словно упрямый паралитик. Зорко всматриваясь в полумрак перехода, Лена ничего, кроме колышущихся теней, различить ни смогла.
Звук то возобновлялся, то замирал. Словно некто не мог преодолеть неизвестного препятствия.
Лена попятилась. Сначала медленно, потом, ускоряя шаг, она понеслась назад, забыв, что где-то там мутированный собачий труп точит на неё зубы. Добежав до очередной двери, она остановилась. Движимая противоречивыми эмоциями, потянула дверь на себя. И замерла.
Перед ней, тяжело уронив голову на грудь, обнаженный, с синей вздувшейся кожей, исходящей зеленоватой моросью, стоял труп Сереги. С волос, закрывавших лицо, капала вода. Падала на пол с громких «плюм».
- Сережа? – выдохнула Лена, отшатываясь.
При звуках человеческого голоса фигура медленно подняла голову, и на Лену глянули нечеловеческие глаза с остановившимися зрачками. Черные, суженные кружки были отчетливо различимы в обесцвеченной радужке.
Из глотки мертвеца вырвалось низкое, утробное, угрожающее рычание. Фигура качнулась, падая вперед на вытянутые перед собой руки. Упав на четвереньки, Серега по-звериному пригнулся к полу, напоминая оставленного в ванной монстра, и прыгнул вперед.
С визгом Лена захлопнула тяжелую, металлическую дверь. На пол полетели пальцы, отрезанные, как лезвием, тяжелым дверным косяком. Они сокращались в судороге, как мерзкие могильные черви. Словно, лишенные глаз, не были лишены желания хватать и терзать. Мертвец, оставшийся без пальцев и без добычи, взвыл, заполняя лабиринт глубоким, бесконечным, голодным криком, летевшим и летевшим по каменным пустым переходам.
Девушка попятилась от двери, затыкая уши. Во что же, Господи Боже, превратился её несчастный друг? Он ли это?
А потом, развернувшись, Лена снова кинулась бежать. Прочь! Ноги едва касались земли.
Она бежала и бежала, но крик навьи продолжал её преследовать, настигая.
Стены, арки, поворот, переходы. Бесконечные спуски, подъемы. Плесень. Мох. Грязные лужи. И когда уже стало казаться, что конца всему этому не будет, нет и быть не может, со всего разбега Лена рухнула на какую-то груду, с сухим треском раскатившуюся под её телом.
Груда оказалась состоящей из человеческих костей. Они, кости, громоздились друг на друге: берцовые, кисти рук, стопы ног, черепа с пустыми глазницами, острые осколки ребер, мелкие круглые позвонки. Разобрав, на чем лежит, девушка опять пронзительно заверещала, рывком поднявшись на ноги.
Потревоженный прах зашевелился. Кости, с хрустящим шелестом потянувшись одна к другой, собираясь и соединяясь в скелет.
- Я – Стражник, - вещали ожившие жуткие останки, скрипела пустая глотка. Звуку не из чего было рождаться. Но он рождался. Вопреки законам физики. – Назови свое имя. Назови свое имя. И-М-Я … И-М-Я …. И-М-Я.
Парализующий страх не лишал девушку сознания, но зато забирал волю. Она ответила, не задумываясь:
- Лазорева. Елена.
- Приветствую тебя в Долине Смерти, умершая, нареченная при жизни Еленой! – слова падали тяжелым камнем и больно ранили …что? Что теперь они могли ранить?! - Я открываю тебе Двери в туманы Междумирья, где те, кому принадлежит такое право, решат твою Судьбу.
«Нет!!!», - хотела крикнуть девушка.
Но у неё больше не было голоса. Она задохнулась ватой облаков, кисеей туманов, в которых - парила или падала? - сама не могла понять.
Лазорева …Елена Лазорева …Елена Лазорева …
Елена …Елена …
Свистело в ушах собственное имя.
Падать было не больно…
***
Открыв глаза, Лена совершила очередную попытку оглядеться. Безуспешную. Туман превращал предметы в невидимки, звуки делал глухими и далекими. Белый хаос. Ощущение было не из приятных. Все точки ориентира терялись. Будто из мира исчезло все, - совершенно и абсолютно. А она, Елена, осталась. Никакими словами этого не описать.
Лена сделала шаг. Потом второй, третий, четвертый. Ей хотелось закричать, мучительно, испуганно и зло, выплескивая, выливая из себя переполнявший её ужас. Но она не решалась. Страх затыкал рот лучше любого кляпа.
Потом клубящуюся тишину прорезал тихий звук: плеск воды. Лена никогда не была на море, но узнала звук безошибочно. Именно с таким аккомпанементом волны лижут берега.
Девушка завертелась, стараясь точнее определить источник звука, буквально растекающегося в тумане и угасающего, словно в вате. Звук был везде. Но определить его источник не представлялось возможным. И Лена решила двигаться вперед, на удачу.
Почва под ногами буквально сочилась влагой. Она неприятно хлюпала, порождая неприятные думы о болотных трясинах.
Лена буквально наткнулась на нос лодки, вскрикнув от неожиданности.
- Не пугайся, красотка. – Долетел до неё из-за тумана звук мужского голоса, разрывая полотно белого занавеса, и заставляя испытать радостное облегчение, словно она была смертником, а ей отменили приговор. - Карета подана, лошади запряжены. - Прошу пожаловать на наше утлое судёнышко. – Приговаривал он, с мерзким хихиканьем. - Доставим прямёхонько по назначению.
Фигура, тающая в тумане, была словно сшита из лохмотьев и лоскутков. Голову венчала широкополая шляпа, с провисшими, обтерханными полями. На плечах нелепо болтался балахон, в котором не сразу можно было признать пончо. Между зубами мужчина зажимал длинную деревянную трубку. Больше всего незнакомец напоминал тростникового разбойника. Хотя, кто такие тростниковые разбойники, Лена не помнила.
- Вы кто? – подозрительно спросила она.
- А кто бы я ни был, тебе это должно быть без разницы, красотка. Все равно никто другой за тобой не примчится. Так что полезай-ка ты в лодку. Да без лишних разговоров. Хотя времени у нас теперь впереди навалом, тратить его без толку все равно грех.
- У меня нет ни малейшего желания ехать с вами. – Закапризничала Елена.
- Правда? - мерзко хихикнул лодочник. – Ну что ж, тогда оставайся здесь. Мое почтение.
И неприятный тип, потерев ладони одна о другую, взялся, было, за весла.
- Ну и скатертью дорога, - вздорно вскинув подбородок, заявила Лена. А затем, обхватив плечи руками, пробубнила себе под нос: - Я постаю тут, пока не придёт мне время проснуться.
- Долговато стоять придётся, голубушка, - хмыкнул этот неприятный тип. - Проснешься ты, как же! Можешь считать, что уже проснулась. От долго и редко приятного сна, именуемого жизнью. А теперь, живо полезай в лодку! - тон, каким говорил незнакомец, не оставлял возможности для возражений. - Я сказал, живо! - живая или мертвая, мне все едино.
Коль вышла на Берег Реки,
Ко мне в лодку беги.
А там, кому положено, пусть с тобой возятся да разбираются. Я - что? Я лодочник. Мое дело – перевозка. Так-то.
Лена поторопилась последовать данным рекомендациям, опасаясь, как бы лодочник и вправду не уплыл, оставив её одну в пустыне тумана, пугающего куда больше любого живого чудовища. Лодка вполне реально закачалась под ногой, упруго прыгая на волнах. Доски оказались мокрыми и осклизлыми.
- То-то. Чай, не дура, чтобы вечность бродить в тумане, – прокомментировал её действия лодочник.
Мужик начал грести, погружая весла в чёрные струи неподвижной толщи воды, которой, как и туману, не предвиделось начала и конца. Весло беззвучно входило и выходило из воды.
- Куда мы плывем? – не удержалась девушка от вопроса.
- Я же сказал, На Ту Сторону, - отозвался её спутник, пыхтя трубкой.
- На Ту Сторону, это как понимать, - на другой берег? – не отставала Лена.
- Можно сказать, что и так, - усмехнулся лодочник. Улыбка грозила запутаться в длинных, спутанных волосах. - Я вижу, ты потихоньку начинаешь понимать, что происходит? Ну-ка, посмотрим, как это на тебя открытие подействует?
У всех ведь это по-разному проходит, - продолжал вещать он, одновременно работая веслами. - Некоторые отказываются принимать смерть, как факт, выпрыгивают в реку или, шагнув в туманы Морганы, превращаются в непутевых призраков. Другие плачут, просят отпустить назад, неразумные. Как будто отсель можно отыскать обратную дорогу! Эх! Третьи с интересом ждут, что откроется им впереди. Одни покойники покорные, другие буйные. Некоторые бедолаги принимает меня чуть ли не за Бога. Или за его противоположность. Смешно видеть, как они заискивают, обещают деньги, златые горы. Угрожают. – покачал головой проводник.
– Значит, я умерла, - задумчиво молвила девушка. - Вот так просто? Не может этого быть.
- Ну вот! И ты - туда же. А кажешься умницей. Почему же, скажи на милость, ты не можешь умереть? Все умирают. Цветы, лошади, кошки, птицы, люди. Даже демоны и ангелы. Ты чем лучше?
- Ни чем.
- Вот то-то и оно – что ничем! Там, где ты жила, твоё тело скоро уложат в гроб и закопают в землю, - равнодушно произнёс странный человек. – Ведь в вашем мире именно так принято избавляться от отходов?
- Отходов? – изумленно переспросила Лена.
- Конечно, от отходов, – раздраженно сплюнул в воду старик. – Как ещё прикажешь называть пустую белковую кожуру, что остается после ухода души? Отходы, они и есть отходы. То, что отошло.
- Логично, - себе под нос буркнула девушка.
Какое-то время Лена без пользы силилась разглядеть черты лица лодочника через густые туманистые испарения. Потом размышляла об «отходах», каким стало её собственное тело. И неожиданно обнаружила, что её мало волнует судьба « пустой белковой кожуры». То ли испарения тумана так действовали, то ли ещё что, но воспоминания о жизни быстро стирались, как сновидение по утру. От этого было не по себе.
- Как тебя зовут? – спросила девушка, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
- Последний раз, когда жил меня называли… да уж не помню я своего имени, если честно. Что-то вроде Майкла. Или Марка. Уж, как-то так, кажется. Родился я в семье бедняков, и, как полагается, мыкал горе-судьбину. Нас, у родителей, семь ребятишек было. Так что не до баловства. А потом вступил в банду, - дурь, в голову ишь, какая, стукнула!? Слава Богу, хоть пристукнуть никого не успел, промышлял мелкими грабежами. А то бы все – каюк! Чистилищем не отделался. - Весла равномерно погружались и выскальзывали из воды. После небольшой паузы проводник задумчиво продолжал. - Да впустую жил, да глупо помер. Шериф сцапал нас с напарником с поличным, когда мы обчищали банк. Накрыли нас, надо сказать, аккуратно. Словно штаны у нас ещё на лямках! Ну, суд был, понятное дело, скорым. Повесили на первом же толстом суку. Помню до сих пор, как отчаянно не хватало воздуха. Ужас, - он передёрнул плечами, - Я иногда это вижу во сне.
- Вам снятся сны? - удивилась Лена.
- А как же? - в свою очередь изумился он. - Ещё как снятся. Не знаю как другим, а я вот продолжаю видеть картинки из прошлой жизни. И совершаю в них все одно и тоже: краду - раз за разом. Поэтому, видимо, до сих пор парюсь на этих галерах. В общем, как мне потом объяснили, жил я в тяжёлое время. Мол, «справедливость и порядок у Вас были редкостью», - прогнусавил то ли Марк, то ли Майкл, кого-то цитируя. – А я так думаю, что в ближайшее время во всех Явных Мирах не найдётся пусть даже маленького клочочка земли, где царили бы эти пресловутые «справедливость и порядок». Но разве этим прилизанным недотёпам что докажешь?! - В голосе за туманом явственно послышалась досада. - Смотрят на тебя огромными глазищами, хлопают ими, шуршат одеждами. Такие все из себя правильные, невинные. От всего этого меня в дрожь бросает! - лодочник смачно плюнул в воду. - А пожили бы на земле годок-другой, посмотрел бы я, что останется от этой белизны несусветной!
- О ком ты говоришь? - полюбопытствовала Лена.
- Да о старожилах местных. Если переводить на знакомые тебе понятия, они здесь вроде судей. Как только тебя к ним доставят, просмотрят они твою жизнь от рождения до смерти. Перечитают, как книжку, от корки до корки. Ни поступки, ни мысли, ни дурное, ни хорошее от них не укроется. Взвесят они все «за» и «против». И, исходя из этого, определят твою дальнейшую судьбу. Меня вот присудили к этой работёнке – перевозить Переходящих с одного берега на другой.
- Здесь всегда так сыро и промозгло? – спросила Лена, ежась от холода. Вроде бы не должно быть тела, которое чувствует холод? Но вот холодно же. До костей пробирает.
- Увы! – насмешливо отозвался проводник из-за пелены тумана.
- Ты в тумане с дороги не сбиваешься?
- Помилуйте, принцесса, как можно! Я эту дорогу за множество лет настолько выучил, что и через три воплощения в Явь не позабуду. Каждый миг одно и тоже, одно и тоже. Почти без выходных, без развлечений. Эх!
Странный, леденящий душу тихий шелест, напоминавший нечто среднее между шёпотом листвы и шипением змеи, прокатился над стоячей водой, прерывая речь старика. Равномерный скрип, что издавали весла в уключинах, стих. Проводник замер.
Тишина была мёртвой, туман и вода - неподвижными.
- Что происходит? – шёпотом спросила Лена.
В следующий миг чьи-то руки разорвали водный полог, клешней ухватив Лену за волосы, и потянули вниз. Лена, уцепившись руками, как клешнями, за борта лодки, упиралась ногами, сопротивляясь, как могла.
Посиневшее, распухшее от воды лицо утопленника, в котором девушка с отвращением и ужасом узнала лицо Сережи, находилось на опасно близком расстоянии. Губы трупа растянулись в хищной ухмылке, раздувшиеся пальцы крепко держали пряди волос.
Кто-то со спины дернул её назад, а затем бросил на дно лодки, оставив в клешне утопленника пучки белокурых волос. Подняв глаза, Лена наткнулась взглядом на высокую, мужскую фигуру, чьи очертания скрывались плащом, воскрешающим в памяти рыцарей средневековья.
Прежний проводник испуганно скорчился в углу лодки, нелепо поджав под себя ноги.
- Выпейте, - незнакомец протянул Лене фляжку. Конечно же, героям всегда все полагается иметь под рукой. И голос у незнакомца был такой, как полагалось иметь красавцам-героям, спасавшим от монстров пострадавших красавиц. – Выпейте, это придаст вам силы.
- А мертвецам не вредно поглощать крепкие напитки? – не смогла удержаться от колкости Лена, забирая из его рук протянутую ей серебристую фляжку.
- Пейте, сударыня, - настойчиво повторил мужчина.
Лена покорно глотнула. И очень пожалела о собственной покладистости. В горло ей влился жидкий огонь, способный вернуть отлетевший дух в оставленное им тело.
Она закашлялась и протянула фляжку её хозяину.
- Спасибо …сударь, - с трудом вымолвила она.
- Это придаст вам силы, – незнакомец невозмутимо закрутил фляжку маленькой медной крышечкой и повесил её на крючок пояса, плотно охватывающего стройную талию. – Ты уже несколько раз попадаешь в странные передряги, Майк. – обратился он к трясущемуся от страха «Харону». – Мне даже начинает казаться, что нападения становятся обычным делом именно в твою смену. Если замечу нечто ещё раз, боюсь, мне придётся доложить обо всём Энселу.
- Нет, ты ошибаешься, Роберт, клянусь тебе! – заскулил Майкл. - Эти твари совсем обнаглели. Готовы утащить к себе даже тех, на кого не имеют никого права.
- Заткнись, Майк, - через плечо бросил второй проводник первому. - А вы, сударыня, перебирайтесь в мою лодку.
«Сударыня» боязливо покосилась на промежуток чёрной, как чернила, воды, разделяющей два утлых суденышка. Теперь, когда она видела, что таится под черной гладью воды, узкая полоска казалась ей огромным расстоянием.
Незнакомец, правильно истолковав взгляд девушки, подхватил её на руки и перенес через препятствие легко, как перышко. Оказавшись рядом с мужчиной, Лена не смогла удержаться и бросила на него быстрый изучающий взгляд. Как и ожидалось, мужчина оказался весьма привлекателен. На смуглом, узком, как клинок, лице, с высокими скулами большие серые глаза горели пронзительным, почти зловещим светом. Но ошибиться было невозможно. Огонь принадлежал Свету.
- С вами, наверное, мужчины ведут себя не так истерично, как с бедным Майком, - хихикнула Лена. - А женщины легче находят себя в новой, «загробной» жизни.
Мужчина подарил девушке ответную улыбку, бережно опуская на дно лодки. После чего сел на весла.
- Вы со мной кокетничаете? – поинтересовался он.
Лена задумалась, чтобы ему ответить. И на всякий случай, чтобы не сказать банальность, промолчала.
Довольно скоро они причалили к деревянному срубу, напоминающему маленькую гавань. Роберт нетерпеливо обернулся:
- Идёмте же, мадам! Я предпочёл бы скорее доставить вас на место.
- Вы слышите? Кто-то плачет…
- Здесь редко смеются, сударыня. Ведь место это такое же кладбище, только наоборот: испуганные, метущиеся души переживают утрату жизни, близких, разлуку со всем привычным и дорогим. Поверьте моему опыту, нам не стоит здесь задерживаться. Идемте.
Отворилась дверь, открыв проход в узкий коридорчик, обклеенный замусоленными тёмными обоями, кое-где настолько затёртыми, что видны были деревянные стены. Остро пахло плесенью и мокрицами. В углу сидела полненькая женщина и читала книгу.
- О, сегодня на Земле в России урожайное утро. – Сказала она, отрываясь от пухлого затертого тому, и приветливо улыбаясь. - В ней за поселений час стало на пятьсот семьдесят пять жителей меньше. Господи, там люди мрут, как мухи!
- Как твоя подагра, Джен? - поинтересовался Роберт.
- У меня ревматизм, а не подагра, Роберт, - засмеялась женщина, - да всё равно! Где уж тебе понять разницу, такому здоровяку. Я только рада, что ты незнаком с недугами. А вот меня то ревматизм скрючит, то кашель терзает. Знаете, - обратилась она к Елене, - эти вечные испарения, они не кому на пользу не идут. Вы приходите и уходите, а мы - сидим, ждём, что говорится, у моря погоды. Только и надеемся, что рано или поздно пришлют перевод. Но никто что-то не торопится.
Роберт поторопил словоохотливую толстушку:
- Джен! Заканчивай разглагольствовать. Она же новенькая, ни слова не понимает из того, что ты тут лопочешь. Давай-ка, поройся в картотеке и вытащи номер.
- Сейчас-сейчас. Голубушка, скажите-ка мне год вашего рождения, ваше имя, фамилию, страну?
- 1977 год рождения, Россия, Лазорева Елена.
Джен так долго рылась в шкафу и капалась в толстых фолиантах, что за спиной Лены уже столпилась очередь около двадцати человек.
- Роберт, карточки на человека с такими данными нет, - с недоумением развела в стороны руками женщина.
- Ты внимательно смотрела?
- Шутишь?! – возмутилась женщина.
- Как такое может быть? - нахмурившись, спросил Ленин проводник.
- Не знаю, - Джен надела очки и посмотрела на них сквозь выпуклые увеличительные стекла. - В голову приходит только одно. А именно, твоя подопечная не умерла. Её не может здесь быть. Совершенно. Это просто исключено.
- И что будет делать с тем фактом, что вот она, стоит рядом со мной? - саркастично спросил Роберт.
- А я откуда знаю? - в свой черед развела женщина руками.
- Понятно.
- Внутрь я вас пропустить не могу. Сам понимаешь.
- Зер плэх заралаш! – экспрессивно выразился Роберт. - Идем, - бросил он Лене через плечо, вновь устремляясь к выходу. Полы плаща черным облаком летели за ним вдогонку. Лена, не задавая вопросов, поспешила следом.
Спокойная гавань отменялась. Впереди им грозило очередной плутание в тумане. Неизвестные правила игры. И утопленники, затаившиеся под водой.
Что ж, так и должно случаться с идиотками, которым не хватило мозгов на то, чтобы потерять невинность с кем-нибудь себе подобным. А не с рехнувшимся ещё при жизни Призраком.