Что есть жизнь?
Классики определили: "Жизнь - это борьба противоположностей".
Другие, более циничные, когда-то сказали: "Существование белка в дерьме".
Третьи, из тех, кто верует, утверждают, что жизнь - это подарок свыше.
И, заметьте, все правы.
Я всегда считал, что жизнь прекрасна и удивительна, даже если она - подарок, борьба и дерьмо одновременно.
Прекрасна и удивительна настолько, что, однажды появившись на свет, я удивленно раскрыл глаза, да так и прожил почти шестьдесят лет, все время чему-нибудь удивляясь.
Надолго удивившиеся однажды люди, как правило, в жизни не практичны и наивны.
Наивных же людей очень просто обмануть, что и происходит повсеместно, повседневно и ежечасно.
Народная мудрость гласит, что "от наивности до глупости – один шаг", и, мне недавно показалось, что этот шаг я уже сделал.
Иначе, почему же я такой бедный?
Если бы я не был глупым, то был бы богат.
Правда, богатым быть трудно.
Для этого надо иметь масло в голове и много думать.
Думать не только тогда, когда в туалете газету читаешь, но и все остальное время.
Даже ночью, когда спишь.
В общем, решил я, ближе к старости, поумнеть.
И стал думать, как мне этого добиться.
Думал я все время, начиная с утра в понедельник 12-го июня и до шести вечера в пятницу, 16-го.
И ничего не придумал.
Но, зато, стал мечтать.
Размечтавшись, я представил, что денег у меня, столько, что Билл Гейтс может отдыхать!
Потом я начал думать, куда мои миллиарды пристроить.
Сначала я поместил часть денег в выгодное дело, чтобы капитал прирастал.
Потом пожертвовал пару миллиардов на благотворительность: сиротским домам в недоразвитых странаx.
Под личным контролем, без дураков и воров.
Ну, там ёщё стипендии для вундеркиндов образовал - имени Юрия Берга, чтобы потомки знали, кому спасибо за новых ломоносовых сказать.
По мелочам потратил немного: дома, машины, яхты, самолеты, казино, вино, домино, охота, собаки, картины, драгоценности, и, конечно, женщины!
Помечтал я таким образом, потом деньги, оставшиеся у меня, подсчитал.
Много еще осталось непристроенных!
А тут на столе телефоны стали разрываться.
Это управляющие из банков звонят, интересуются, чего я еще изволю пожелать.
У них уже подвалов в банках для моих денег не хватает, а зеленые все капают и капают, прямо уже дождь из банкнот пошел!
Позвал я тогда своего личного министра – финансиста.
-Куда деньги девать станем, Петрович? - спрашиваю.
А Петрович только репу чешет да глаза закатывает от недоумения, ничего придумать не может!
-Туда! - говорю ему я.
-Уже давали, - отвечает финансист.
-Сюда, - настаиваю я.
-Было на прошлой неделе, - отвечает сукин сын и глазом дергает.
-А если…, - открываю я рот…
-Уже, - мрачно отвечает задерганный министр и бледнеет лицом.
-Ну, тогда… - бьет меня, как в лихорадке, приступ филантропии.
-Ма-а-а-ма! – плачет министр, вытирая слезы тысячедолларовой купюрой.
...И стало у меня на душе грустно. И расхотелось быть очень богатым. Зато, появилось новое желание: стать богатым, но, немножко. Ровно настолько, чтобы быть свободным.
Ровно настолько, чтобы быть здоровым. Ровно настолько, чтобы иметь красивую, умную жену и пару похожих на нее детишек.
Ровно настолько, чтобы они ни в чем себе не отказывали.
Ровно настолько, чтобы детишки получили хорошее образование и смогли сами деньги зарабатывать.
Ровно настолько, чтобы их полюбили красивые и умные женщины, которые подарят им хорошеньких, смышленых деток, удивленно таращащих глазенки на этот мир.
Но так, чтобы не наивно, а любознательно. Чтоб никто не посмел оставить их в дураках, обмануть, использовать.
А то ведь как было у нас раньше?
Поначалу, - очень хорошо было. Во всяком случае, так многие думали.
Вино, карты, женщины, - это было у всех!
У кого – меньше, у кого – больше, но было! В пределах отпущенных зарплатой сумм, конечно.
1-го и 15-го - зарплата и аванс.
Иногда, если повезет - к зарплате приварок: шабашкой называлась.
Ленивым студентам – курсовую работу за пять вечеров, по десять рублей за ватманский лист.
В субботу - рыбалка с друзьями, шашлыки с подругами.
Иногда - кино.
Три раза подряд смотрели «Экипаж» с Жженовым и Филатовым, выстояв пол дня в очереди за билетами. Самые голубые в мире «Огоньки» на Новый год, с космонавтами и Анной Герман на переднем плане.
Аркадий Райкин был - до колик в животе, до икоты от смеха.
Пел Муслим Магомаев, весь в белом и в бриолине - тайная мечта каждой советской женщины.
«Плэйбой» из-за бугра - тайная мечта полуинтеллигентного юноши, удивленно таращившего свои глаза на этот чудесный мир с его самым передовым общественным строем, охраняемым всюду сующим свой нос КГБ.
Потом стало хуже, но многие заметили это не сразу. Стали много говорить, и, опять, ничего при этом не делать. Стали больше работать и меньше зарабатывать. Потом отменили аванс, и стали платить один раз в месяц. Но, не всегда вовремя и далеко не полностью.
Потом перестали платить вовсе, а людей отпустили по домам.
...Однажды, собрались вместе три богатыря, и поделили между собой народы.
Этот – тебе, этот – тебе, а этот – мне!
Рули теперь, пока не надоест! А порулить хотелось, так как за многие годы работы в ЦК КПСС все богатыри слюной истекли, так хотелось власти, а ее давали другим.
Тем, кто был выше, кто над ними «богатырил».
То есть, был богом и «тырил» (в смысле – крал).
Потом «процесс пошел», как когда-то сказал последний Генсек с пятном на лбу, и началось отпочкование.
Маленькие, но гордые птички – народы карликовых республик бывшего гиганта, взлетая в кейфе самоопределения под самое солнце, обжигали себе крылышки и падали на дно глубокого и темного ущелья, и тогда начинались войны.
Все воевали со всеми, припомнив старое, да еще и против самих себя: город на город, село на село.
Чтоб по нашей улице не ходил и девок наших глазами не щупал.
Чтобы едоков за столом было меньше.
Чтобы богатеньким было удобнее богатеть, а бедненьким было не до богатеньких.
Под шумок стали все продавать.
Когда «стоящие у руля» продали все, что шевелится, начали продавать то, что еще не родилось.
Многие в этом преуспели.
Но не все.
А хотелось многим.
Про народы, в это время, как-то забыли.
А народы хотели работать и кушать.
Зрелищ хватало и раньше, а теперь, когда начался беспредел, зрелищ стало столько, что стало неинтересно их смотреть.
Прямые трансляции заседаний украинской Верховной Рады и российской Думы, показали всем, "кто есть "ху".
Было очень весело, но есть хотелось все сильнее.
И, тогда, народы вышли на улицы и стали предлагать.
Кто что имел, то и предлагал, а многие, в особенности красивые - предлагали себя.
Красивых было больше, чем некрасивых, и цены на услуги упали.
С пятнадцати до трешки, за один трах в придорожном кустарнике или на заднем сидении машины.
А что делать, дома дети без хлеба сидят?
Чем хуже становилось народам, тем больше «борзели» те, кому срочно понадобился депутатский иммунитет.
За бройлерную курицу и банку сгущенки не надо было даже никого уговаривать: бабульки и дедульки голосовали за коммунистов, за фашистов, за националистов, за бандитов и за кого угодно, лишь бы чуть-чуть подхарчиться.
С другими было сложнее договориться, но в ход запускалась беспроигрышная карта - национализм и антисемитизм, и дело шло.
Нагло стали жить «быстросделанные» политики.
Ничего и никого не боясь, пристроились они чавкать у госкорыта, но, по привычке своей, гадили там же, где ели.
Но, законы, какие кто заказал, пошли исправно и в оговоренные с заказчиками сроки.
Тут все было серьезно.
Но вот уже, кто-то тихим голосом из последнего ряда политического партера сказал, что народам нужен новый Деспот.
Все притихли и сразу вспомнили усатого грузина в мягких сапогах. Как он «порядок» наводил, тишину и кладбищенский покой.
И народы закричали «Ура! Даешь пор-р-р-ядок!»
Слегка испуганные скоробогачи помчались тут же переводить деньги бабушке в Бразилию.
Но уже через день всех успокоили, сказав, что «дядя пошутил».
И народы опять закричали «Ура!», вдруг вспомнив, что пуля – дура и не разбирается, в чей затылок ей влетать.
Тогда стали думать, как быть дальше.
И тоже, как и я, ничего не придумали нового. На Украине, правда, дернулся народ в сторону революции. Но, получилось, как всегда - очередной «пук».
На смену старым рулевым пришли новые, еще не наворовавшиеся, и «процесс пошел» по известному всем сценарию.
А в России в это время маленький полковник с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками предложил «мочить в сортире» всех, кто не согласен, или сильно сопротивляется, или сильно влияет, или не хочет поделиться награбленным. Как на воровской малине: утаил от «корешей», - посадили «на перо».
Мутные времена настали.
И некому по справедливости править, и не к кому в плен сдаться.
Ни Германии, ни Штатам, ни даже Гондурасу, не нужны проблемы.
Может быть, госпожу Тетчер пригласить на царствование?
Не пойдет, я думаю, испугается.
Землю, они бы, конечно, взяли.
Но куда людей девать?
Кому нужны голодные и нищие?
Не хотят капиталисты проблем, ох, не хотят!
Говорят: сами выкарабкивайтесь!
А куда ж карабкаться, когда стенки рва обледенели, а наверху - дядьки с пулеметами гуляют?
Иносказательно, конечно. Но суть происходящего, по-моему, верна.
Трудно быть богатым, а еще труднее быть наивным и глупым.
И страшно призывать к неповиновению. И нельзя.
А как же жить?
Июнь 2006
