Особенно это стало заметным в наше неспокойное время перемен и локальных конфликтов, буйного возрождения национального самосознания и борьбы за суверенитеты.
Именно эти особенности местного менталитета зачастую не позволяют журналистам и иной пишущей братии прямо и открыто называть вещи и людей своими именами во избежание обвинений в шовинизме, национализме и других смертных грехах, а порой и во избежание пули в спину либо другого адекватного способа мести.
Есть и другие соображения чисто этического плана, требующие уже написанное положить в долгий ящик, чтобы оно вылежалось, дождалось своего часа.
Эта история как раз из разряда таких, отсроченных...
В конце ноября 2004 года в отдел уголовного розыска одного из районных ОВД Карачаево-Черкесской республики поступила оперативная информация от агентурного аппарата о том, что в автомашине ВАЗ-21114 «Нива», принадлежащей гражданину И. будет перевозиться нарезное огнестрельное оружие и боеприпасы. Источник информации, как и полагается в таких случаях, остался засекреченным, а потом почему–то и неустановленным.
(Загадка номер один: откуда "дровишки" и кто их "наломал"?)
Надо сразу оговориться, что по тем же непроверенным оперативным данным гражданин И. был одним из «пехотинцев», в известной и влиятельной организованной преступной группировке и являлся предполагаемым фигурантом в нашумевшем деле об убийстве в центре г.Черкесска высокого милицейского чина.
На задержание выехала оперативная группа из четырех сотрудников ОУР во главе с их начальником и сотрудники ГАИ МВД, в чьи задачи входила мотивация задержания и досмотра автомашины.
Засада расположилась на трассе по всем правилам детективно-оперативного жанра именно в нужное время и в нужном месте.
Все пошло не по сценарию, когда после остановки автомашины сотрудником ГАИ водитель согласился с предложением выйти из автомашины и не дал повода к применению силы в ответ на предполагаемое злостное неповиновение законному распоряжению сотрудников милиции.
Предложив добровольно выдать запрещенные к обороту предметы и оружие, оперативники, не дождавшись добровольного признания и согласия на то владельца и не соблюдя такую формальность, как присутствие понятых, ретиво бросились досматривать автомашину.
Буквально через минуту послышался радостный крик одного из них: « Есть! Я нашел!»
Находкой оказались четыре патрона к пистолету «ПМ»...
(Загадка номер два: куда и зачем спешили опера?)
Ожидаемого груза в виде арсенала оружия и большого количества боеприпасов в автомашине не оказалось.
Время было дневное, рабочее, и, естественно, понятых найти оказалось сложно. Под руку милиционерам подвернулись два старых приятеля пенсионера: Иван Петрович 1932 года рождения и пришедший к нему в гости Егор Захарович, 1949 года рождения.
Друзья по закону гостеприимства как раз успели распить бутылочку водки. Егор Захарович, правда, и до того принял на душу. Оба друга мало того, что крепко выпили, они ещё и без очков толком мало что увидели.
В общем расписались они в двух-трех документах, не читая их содержание, и не удовлетворенные тем, что в машине ничего интересного не оказалось, пошли снова к столу.
Гражданина И. в наручниках в милицейской автомашине повезли в райотдел милиции, а затем после допроса в качестве подозреваемого – в изолятор временного содержания Черкесского ГОВД, где тщательно, но безуспешно «примеряли» к делу об убийстве милицейского чина.
Прибывший вскоре следователь в протоколе осмотра места происшествия добросовестно записал: « В салоне автомашины заднее сиденье поднято и под ним лежит зажигалка, лотерея «красивая жизнь», один рубль металлический и четыре патрона с гильзами из металла жёлтого цвета, являющиеся боеприпасами предположительно к пистолету Макарова…».
(Загадка номер три: кто поднял заднее сиденье, или фигурант ехал, забыв его опустить?)
Упаковав изъятые патроны в полиэтиленовый пакет и опечатав его своей печатью, следователь позабыл представить пакет с биркой для подписи понятым.
(Загадка номер четыре: кто подписался за них на бирке? Сами деды в суде категорически утверждали, что они на пакете не расписывались…)
Обыск по месту жительства гражданина И., который обычно должен делаться в таких случаях по уголовным делам, связанным с незаконным оборотом оружия и боеприпасов, проведен не был.
Патроны до их упаковки в пакет должным образом осмотрены и описаны не были, не указана была даже их маркировка.
(Загадка номер пять: на что надеялись следователь и опера?)
Дактилоскопическую экспертизу на предмет обнаружения на патронах следов пальцев рук следователь, невзирая на ходатайства обвиняемого и его защитника, так и не назначил, а с постановлением о назначении криминалистической экспертизы по патронам ознакомил обвиняемого спустя месяц после её проведения, нарушив его законное право на защиту и поставив таким образом данное доказательство в разряд недопустимых.
(Загадка номер шесть: почему, чьи отпечатки пальцев могли проявиться на патронах?)
То, как оперативники «примеряли» гражданина И. к убийству милицейского чина, история отдельная, но в принципе объясняющая часть загадок с пробелами следствия. Точку в ней поставила прокуратура, отказав в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции по заявлению И. о применении к нему недозволенных методов ведения следствия…
По постановлению суда гражданину И. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу с мотивировкой, что он, находясь на свободе, может помешать установлению истины по делу, а также может скрыться от следствия и суда.
(Загадка номер семь: откуда такой вывод при констатации в постановлении суда факта, что И. имеет постоянное место жительства, семью и престарелых родителей на иждивении, положительно характеризуется?)
Худо-бедно уголовное дело в установленные процессуальные сроки с обвинительным заключением ушло для рассмотрения по существу в районный суд.
После этого интрига вокруг четырех патронов закрутилась ещё круче…
Дело было принято к своему производству (видимо, ввиду его особой значимости) самим председателем районного суда.
Со стороны подсудимого незамедлительно поступил отвод судье по мотивам его личной заинтересованности.
Оказывается, несколько лет тому назад, ночью, в г. Карачаевске другой автомашиной принадлежавшей всё тому же гражданину И. на праве личной собственности и угнанной у него накануне неустановленным лицом, был сбит пожилой мужчина, являвшийся отцом председателя районного суда. Потерпевший в ДТП от полученных и не совместимых с жизнью телесных повреждений скончался. Виновник ДТП так и не был установлен, а в суде появился гражданский иск к гражданину И., как к владельцу источника повышенной опасности, о взыскании с него в пользу вдовы погибшего материального ущерба в сумме более ста тысяч рублей и морального вреда в сумме один миллион рублей…
Когда сестра обвиняемого, как она впоследствии утверждала, обратилась по своим каналам в обход установленного законом порядка с просьбой не арестовывать брата, то получила однозначный ответ: «Цена свободы - 1 млн. 105 тыс. рублей».
Предусмотрительные родственники гражданина И. разговор записали на диктофон, и впоследствии распечатка разговора фигурировала в их жалобах.
Из этих же жалоб выяснилось, что один из членов семьи председателя суда работает в должности начальника службы криминальной милиции того самого РОВД, что проводил операцию по задержанию незаконопослушного гражданина И., непосредственно руководя службой уголовного розыска. А прокурор района является их близким родственником.
Ну что делать, такова уж специфика северо - кавказских республик...
В удовлетворении ходатайства об отводе было отказано, а дело дошло до Верховного суда КЧР, который признал доводы жалоб и ходатайства об отводе обоснованными.
До приговора ждать было ещё долго, поскольку уголовное дело судом небезосновательно неоднократно возвращалось прокурору для устранения недостатков следствия.
А гражданин И. четвёртый месяц находился под стражей.
(Загадка номер восемь: откуда у этого дела всё же уши растут?)
Наконец в начале весны 2005 года в суде появились три личных поручительства за гражданина И. с ходатайством защиты о необходимости изменения меры пресечения подсудимому.
С поручительством выступили:
- председатель совета старейшин,
- проректор государственного университета,
- первый заместитель мэра городского муниципального образования…
(Загадка номер девять: чем заслужил такое доверие неработающий, не- законопослушный довольно-таки молодой человек?)
Ходатайство было судом удовлетворено.
Обвинительный приговор судом был вынесен только спустя пять месяцев после освобождения гражданина И. из-под стражи.
Он был признан виновным в незаконном приобретении, хранении и перевозке боеприпасов и получил за эти деяния наказание в пределах уже отбытого времени содержания под стражей, в виде трех месяцев и 14 дней лишения свободы без штрафа. (При санкции уголовного закона за подобные преступления до четырех лет лишения свободы со штрафом до восьмидесяти тысяч рублей.)
Кассационного представления на мягкость приговора со стороны государственного обвинителя не поступило...
Недовольным остался только сам осужденный.
(Загадку номер десять загадайте сами...)
