ч.1
Ежегодно 8 сентября в Русской православной церкви Московского Патриархата чтут чудотворную Псково - Печерскую Икону Божьей Матери « Умиление.
Но, если любопытный читатель, скажем обратиться за дополнительной информацией об истории этой иконы, на один из сайтов созданных и контролируемых, той же РПЦ МП, скажем (http://days.pravoslavie.ru/Life/id2997.htm) то он там сможет прочесть, что существуют как бы две иконы Божьей Матери и обе Псково-Печерские «Умиление»!
Первая. Псково - Печерская икона Божией Матери "Умиление" была написана и принесена в Псково - Печерскую обитель псковскими купцами Василием и Феодором около 1521 года. Особенно прославилась чудесными исцелениями в 1524 году.
Эта святая икона и святая икона "Успение" прославились в 1581 году во время осады Пскова польским королем Стефаном Баторием.
Празднество иконе "Умиление" установлено еще и 7 октября в память избавления Пскова от нашествия Наполеона в 1812 году.
Вторая. Псково-Печерская икона Пресвятой Богородицы, именуемая "Умиление" (1542), особо прославилась при защите Пскова и Псково-Печерского монастыря от войск Стефана Батория в 1581 году.
Как видим, разница в появлении и этих икон составляет 21 год.
В ходе несложной перепроверки, вышеприведенной информации, было установлено следующее, что первая из псковско - печерских икон Божией Матери “Умиление” была написана иеромонахом Арсением с Владимирского образа Божией Матери.
Т.е. мы имеем дело с одной из копий иконы Владимирской Божией Матери. Которая действительно была написана неизвестными византийскими иконописцами в Константинополе, потом передана в дар Великим Киевским князьям и хранилась в г. Вышгорде под Киевом. Но затем была похищена оттуда князем Андреем Боголюбским и привезена в г. Владимир.
И этот факт, очень радует, потому, что тут Русской православной церкви удалось не наступить на свои обычные «исторические грабли», утверждая, что эта икона внезапно, неведомо как, «перенеслась» во Псков по воздуху, с самого Константинополя и ее автором мог быть сам апостол Лука!
В Псковско-Печерскую же обитель, икона была принесена в игуменство преподобного Корнилия около 1520 года двумя псковскими купцами Василием и Феодором.
И там, же хранится и второй, так называемый список 1542 г. с чудотворной Псково - Печерской иконы Божией Матери “Умиление”.
Обе эти икон относится к третьему типу богородичных икон распространенных в на Московской Руси, который получил наименование "Умиление," что является не совсем точным переводом греческого слова "Елеуса" (ελεουσα), т.е. "Милостивая."
Этим эпитетом в Византии величали саму Богородицу и многие из Ее икон, но со временем, в русской иконографии, наименование "Умиление" стали связывать с определенной иконографической схемой. В греческом варианте этот тип икон назывался "Гликофилуса" (γλυκυφιλουσα) - "Сладкое лобзание."
Это наиболее лиричный из всех типов иконографий, открывающий интимную сторону общения Матери Божьей со Своим Сыном.
Иконографическая схема включает две фигуры - Богородицы и Младенца Христа, прильнувшие друг ко другу ликами. Голова Марии склонена к Сыну, а Он обнимает рукой Мать за шею.
В этой трогательной композиции заключена глубокая богословская идея: здесь Богородица явлена нам не только как Мать, ласкающая Сына, но и как символ души, находящейся в близком общении с Богом. Взаимоотношение души с Богом - мистическая тема многих писаний св. отцов. Богоматерь Умиление - один из наиболее мистических типов богородичных икон.
Этот тип был широко распространен в России. К иконам типа "Умиление" относятся: "Владимирская," "Волоколамская," "Донская," "Федоровская," "Жировицкая," "Гребневская," "Ахренская," "Ярославская," "Взыскание погибших," "Почаевская" и т.д
При царе Феодоре Иоанновиче первая, оригинальная икона Псково - Печерской иконы Божией Матери “Умиление была украшена жемчугом и каменьями — алмазами, изумрудами, яхонтами, аметистами в память чудесного избавления города Пскова от осады войск Стефана Батория в 1581 году.
Во второй части этой работы мы рассмотрим отдельно этот вопрос, « чудесного избавления», а пока пойдем дальше.
Отдельно, кроме 8 сентября, празднество иконе "Умиление" проводится ежегодно и 20 октября в память избавления Пскова от нашествия Наполеона в 1812 году. Как видим за иконой имеется большой» послужной список чудус».
Но этот вопрос так же будет дополнительно исследован, а пока перед нами уважаемый читатель достаточно первоначальной информации, чтобы начать свое историческое расследование, обстоятельств появления Псково - Печерскаой иконы Божией Матери "Умиление.
И поскольку история эта давняя, почти 500 летняя, то и начнем мы с истории возникновения Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря, где хранится наша икона.
История монастыря очень занимательна и показательна, если подойти к ней непредвзято. Ибо через этапы его становления и судьбы его игуменов, нам отрываются совершено новые страницы не приукрашенной русской истории, о стремлении Московского царства к распространению своего влияния на Запад от Москвы.
Расположен монастырь в 50 км на запад от города Пскова.
По научным данным Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь основан уже более 500 лет.
Сохранившиеся псковские летописи, повествуют о том, как в конце ХIV века изборские охотники, отец и сын Селиши, слышали в глухом лесу близ ручья Каменца “гласы поющих неизреченно и прекрасно” и ощутили благоухание “яко от множества фимиама”.
Вскоре местные крестьяне приобрели эти земли; по жребию они достались Ивану Дементьеву, который поселился неподалеку, у реки Пачковки.
Однажды, когда он рубил лес на склоне горы, одно из поваленных деревьев, падая, увлекло за собой другие. Под корнями одного из них открылся вход в пещеру, а над входом надпись: “Богом зданныя пещеры”.
Не правда ли интригующее начало! Все как в очередном голливудском боевике о приключениях Индианы Джонса!
Таинственная пещера с сокровищами, да еще с надпись типа «Добро пожаловать новоселы. Пещеры для Вас построил «БОГТРЕСТ!».
Но, шутки шутками, а вопрос кто же вырыл эти пещеры и почему они были забыты и заросли лесом волновал псковичей издавна.
И местные краеведы разыскали и записали вот такую версию:
«Из древнего местного предания известно, что жили в этом месте выходцы из Киево-Печерской обители, бежавшие в псковские пределы из-за многочисленных набегов крымских татар.
Имена всех их остались неизвестны, летописная история сохранила до нас лишь имя “начального инока”преподобного Марка».
Общепризнанной же исторической датой основания Псково-Печерского монастыря считается 1473 год, когда освящена была выкопанная в песчаном холме у ручья Каменца преподобным Ионой Успенская церковь.
Т.е. как не захотел Преподобный Иона заселяться в чужие пещеры!
О Преподобном Ионе, нам известно следующее:
"Священник некий, именем Иоанн, от Московской страны, по прозванию Шестник (т.е. шествующий с одного места на другое), сей Иоанн бе священствуя во граде Юрьеве Ливонском (впоследствии Дерпт, ныне Тарту в Эстонии) со Исидором пресвитером во храме св. Николая Чудотворца и великомученика Георгия".
Священник Иоанн был послан из Москвы на служение в Юрьев как миссионер.
В 1467 году он приехал в этот город с семьей: женой и двумя сыновьями.
В Юрьеве он сразу столкнулся с ненавистью и гонениями - немецкие католики стали притеснять православных и склонять их к принятию католической веры.
Вместе с пресвитером Исидором отец Иоанн защищал свою паству от влияния католиков и протестантов.
В 1470 г., прожив здесь два года и шесть месяцев, о. Иоанн был вынужден оставить Юрьев из-за преследований немцев-католиков и вместе с семьею перебраться под защиту Пскова.
В Пскове о. Иоанн служил священником в соборе Живоначальной Троицы.
Вскоре пришла весть из Дерпта о мученической кончине пресвитера Исидора и его прихожан.
Отец Иоанн очень скорбел о том, что он не сподобился пострадать за Апостольскую Православную Церковь и решил обречь себя "на страдания пустынной жизни".
Когда Иоанн, как говорит предание, "на торгу в воскресный день услышал о старце и пещере при потоке Каменце", то сразу решил поехать туда, чтобы там, на самом рубеже с Ливонией, основать монастырь как оплот Православия.
Отец Иоанн, оставив семью у владельца здешней земли Иоанна Дементьева, "пришед на сие место, начаша копати вместе с матушкой Марией в горе церковь "Богом зданною пещерою к западу", ибо твердо решил окончить здесь дни свои в непрестанном служении Богу.
Вскоре от суровой жизни и тяжелых трудов заболела его жена Мария и, приняв монашеский постриг с именем Васса, скончалась. После смерти супруги о. Иоанн постригается и "наречется бысть Иона" и продолжает копать в горе небольшую пещерную церковь.
Летом 1473 года о. Иона заканчивает работу - "Во время же благочестивого князя Ивана Васильевича иеромонах Иона ископа малую пещерную церковь в горе и постави келии на столбах, прямо церкви Печерныя".
Завершив работу, отец Иона направляется в Псков к священникам Псковского Троицкого Собора с просьбой освятить пещерный храм, но они отказывают ему, так как "церковь в горе эта необычная и необыкновенная по своему устройству".
Псковские священники посылают о. Иону за благословением к новгородскому архиепископу Феофилу, в ведении которого находилась вся церковная жизнь древнего Пскова.
Выслушав о. Иону, архиепископ Феофил дал свое благословение, и псковские священники в день Успения Божией Матери, 15-го августа 1473 года, освятили пещерный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы
День освящения данного пещерного храма считается официальной датой основания Псково - Печерского монастыря
В 1471 году в этом месте случилось и первое чудо! Была явлена ( в смысле найдена) икона Успения Пресвятой Богородицы.
А вот время освящения церкви эта икона и явила первое чудо: прозрела слепая женщина.
Это исцеление воодушевило о. Иону и владельца здешней земли Ивана Дементьева, который "даде своего имения удел земли ко храму Пречистыя Богородицы и на монастырское ограждение по ручей Каменец, с восточныя и южныя стороны на целое поприще (версты)".
Мало-помалу начали сюда стекаться на жительство иноки, и обитель, скрывавшаяся прежде в глубине земли, с того времени стала процветать.
Летописец повествует: "по сем, священноинок Иона, пожив несколько времени в молитвах и трудах, преставился Богу (между 1474 и 1480 гг.) и погребен бысть в той же пещере".
После смерти на нем нашли кованую кольчугу, которую он носил на себе вместо более легкой власяницы. Хотя у Ионы были наверно и другие мотивы для ношения под рясок кольчуги. Времена то были смутные и крайне опасные.
Гроб преподобного Ионы был поставлен в Богом зданной пещере.
В марте 1642 г. мощи преподобного Ионы были переложены в новый гроб, который поместили рядом с мощами преподобного старца Марка и преподобной Вассы.
Преемник преподобного Ионы иеромонах Мисаил возвел на горе келии и храм, но вскоре монастырь подвергся нападению лифляндцев.
Деревянные постройки были сожжены, имущество разграблено. Когда же святотатцы стали бесчинствовать в Успенском храме монастыря, вышедший из алтарной части огонь изгнал их из обители.
Это считается вторым чудом явленным иконой «Успения Пресвятой Богородицы».
Тем временем, кроме «божьего заступничества» и из Изборска еще и подоспел русский отряд, довершивший уничтожение лифляндцев.
Монастырь хотя и считался в тогдашней Московии оплотом русского влияния на близ живущее местное население балтийских племен (эстов и сету), а также русским военным опорным пунктом, но часто переживал финансовые трудности.
Положение монастыря к лучшему стало меняться, через полвека, при игумене Дорофее.
Тогда была обновлена и расширена Успенская церковь, устроен придел во имя преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских.
Также возводились другие храмы и монастырские строения.
Строительством монастыря, вернее его финансированием, руководил государев дьяк, обладавший властью полномочного представителя великого князя Московского в Пскове, Мисюрь Мунехин.
За заслуги по устроению обители он первым из мирян был похоронен в монастырской пещере.
Кроме этого история сохранила для нас следующие сведения о этом человеке:
Мунехин, Михаил Григорьевич (Мисюрь) - видный московский дьяк времени Василья III .
«С 1510 по 1528 год М. был ""дьяком великого князя"" при псковских наместниках.
При частой их смене все управление, в сущности, было сосредоточено в руках дьяка.
К М. были написаны старцем Елизарова монастыря Филофеем два послания: одно против латинской ереси, другое относительно мер, которые псковская администрация принимала во время моровой язвы.
В первом из них Филофей, межу прочим, касается вопроса о значении Москвы, ""третьего нового Рима"", наследницы павшей Византии, и московского государя ""единого во всей поднебесной христианом царя"".
В начале 90-х годов XV века М. совершил путешествие на Восток, в Царьград, на Афон, в Святую Землю и Египет.
С его слов вскоре по возвращении его были написаны рассказы о Царьграде, о цареградском царстве и об Египте.
Позже старец Филофей воспользовался устными рассказами М. о Иерусалиме и Гробе Господнем при составлении хронографа первой дошедшей до нас редакции 1512 года, а также обработал и указанные выше рассказы; Филофею надо приписать 2-ую их редакцию. - См. Шахматов ""Путешествие М.Г. Мисюри Мунехина на Восток и хронограф редакции 1512 года"" в ""Известия отдела русского языка и слов. Академия Наук"" (т. IV, кн. 1)».
Но, мы так увлеклись историей возникновения Псковско-Печерского монастыря, что совсем выпустили из своего внимание политическую составляющую событий происходивших на псковской земле начиная с 1500 года! А они крайне интересны и поучительны.
В частности, нам надо выяснить, как и почему на псковской земле появился дяк московский Михаил Мунехин, прозванный в народе « Мисюрем».
А кратко, суть предыстории можно было бы назвать так, захват Московским княжеством - Псковского княжества. И вот как это происходило.
1500 год
« Московские войска сосредотачиваются в крепости Великие Луки. Это была размещения русских войск в борьбе с литовским княжеством.
Здесь стоял Большой Новгородский полк, вмести с ним великолучане освободили Торопец от власти литовцев. Великие Луки становятся опорным пунктом государства для освобождения русских земель из-под литовской власти.
1501 год
22 августа походом русской армии к немецкой границе началась русско-ливонская война.
Первый поход оказался неудачным и закончился разгромом русских войск на речке Серице 27 августа. В ночь с 7 на 8 сентября ливонская армия под командованием магистра с помощью артиллерии захватила пригород Остров.
1502 год
17 марта немцы напали на Красный Городок, но им показалось, что за рекой стоит большой отряд русских войск, и они в страхе бежали.
17 сентября из-за стен Пскова, к которому подошли ливонцы, вышел московский отряд с пищалями. Это было первым применением русскими войсками огнестрельного оружия в полевом сражении».
И все в этой русской версии истории, красиво и справедливо! Но русские историки забывают, вернее упорно не желают признать, что свою историю писали и ливонцы.
А в этой истории не все так красиво и по христиански верно и справедливо.
Вот небольшой отрывок из «ЛИВОНСКОЙ ЛЕТОПИСИ» ФРАНЦА НИЕНШТЕДТА.
«Вскоре после этого примирения окончился срок заключенного мира между Ливонией и московитом. Тогда московит пронюхал носом, что в Ливонии завелись такие несчастные раздоры и ужасы, и подумал по евангельскому слову, что царство, разделившееся само в себе не может долго устоять.
По этой причине он захотел порадеть о своей выгоде, и стал сильно настаивать, чтобы ливонцы платили ему дань.
Но как заметно из всех обстоятельств, то он, наказав уже новгородскую контору, и здесь нашел причину отомстить за то, что в Ревеле одного московита поймали в содомском грехе и сожгли, также и другого, который чеканил фальшивую монету; за то что были наказаны такие нестерпимые преступления, он повел открытую войну с ливонцами, полагая, что теперь было самое настоящее время покорить Ливонию.
Для этой цели он собрал многочисленное войско и вошел в Ливонию; грабит, убивает, жжет и доходит до Магольма, в 3 милях от Везенберга и в 12 милях от Нарвы; он остановился на чистом поле, где стояла маленькая церковь, называвшаяся крестовой часовней, это будет на расстоянии 2 миль от морского берега.
Здесь-то впервые увидел московит магистра Волтера фон Плеттенберга с его членами ордена и войском, идущим со стороны Феллина. Первым делом он приказал отслужить обедню в этой часовне, и воины на поле вокруг часовни пали на колена и просили Бога и пресвятую Деву Марию о победе. После этого московит приготовился на открытом поле к битве со множеством народа.
Тогда магистр приказал распустить свое знамя и убеждал своих братьев и воинов, и приступать к кровавой борьбе.
Они бросились на врагов с мужеством, и так битва началась утром в 9 часов, и продолжалась до вечера, и было такое кровопролитие, что маленькие речки с того дня еще несколько дней спустя были окрашены кровью и в то время погибли 6 братьев ордена, один за другим.
Когда драгоценный герой Волтер фон Плеттенберг ударил на неприятеля со своими храбрыми рыцарями и героями, так что не один лишился зрения и слуха, тогда московиты бросились под заячье знамя, а кто не мог убежать, того убили, и магистр там приобрел большую славу, почести, и много добычи.
Впоследствии он в вечное воспоминание, на славу Божию, велел построить церковь недалеко от вышеупомянутой часовни, во имя св. Марии, которую еще можно видеть и до сего дня; в ней ежегодно приносилось благодарение Богу за эту великую победу.
На этом месте магистр оставался три дня и приказал похоронить с христианскими церемониями своих убитых в битве воинов, а раненым доставил по возможности хороший уход, для лечения. Эта кровавая схватка происходила в 1501 году.
В эту войну московит совершал ужасные варварства и опустошения по всей Ливонии, так что было убито и уведено в плен до 40 000 человек.
После этой славной, достопамятной победы магистр Волтер фоя Плеттенберг снова ополчился со своими братьями ордена, чтобы идти московиту на встречу, в виду того, что ему донесли о новых воинственных сборах московита, который собирается отомстить со всеми своими силами за претерпенный им урон.
Но магистр предварительно заключил союз с литовскими сословиями, так что они должны были доставить ему помощь.
Это они обещались исполнить; но не явились.
Не смотря на это, христиане надеялись более на помощь всемогущего Бога, нежели на свои силы, хотя московит и привел в десятеро больше людей, и христиане так сражались, что между ними не было ни одного, который не был бы достоин получить звания рыцаря; потому что они оборонялись до того рыцарски, что наконец сражались на коленях.
Здесь Господь Бог ясно показал, что он и немногим против многих может даровать победу, потому что московиты обратились в бегство не иначе, как если бы их поразило громом, и откровенно говорили, «это должно быть черти, а не люди». Так величие Божие еще должно было слышать кощунство от своих врагов.
Когда же московит проиграл и эту вторую битву, он пожелал под Псковом завязать переговоры о мире.
Магистр на это согласился, а между тем раненые были перевязаны и вместе со многими из знатнейших убитых были отправлены в Ливонию водою, чтобы погребсти там убитых, между ними находился и единственный брат моей бабушки Арендт Волкенгаар, член ордена, родившийся в усадьбе моего отца, и похоронен в первой церкви за алтарем, имя его еще и теперь находится на его памятнике.
Московские послы, прибыв из Пскова к магистру с совершенным полномочием, стали говорить так: хотя государь их, великий князь, и имел не маловажный причины к войне, так как вопреки прежним древним крестным целованиям и мирным грамотам означенная в них дань не была выплачена, кроме того нанесено ему еще такое оскорбление, что его людей сожгли в Ревеле и из-за этого пролито теперь так много невинной крови; но дабы магистр видел и знал, что и великий князь во избежание дальнейшего пролития христианской крови склонен согласиться на сносное соглашение и мир, поэтому они, послы, отпущены с достаточными полномочиями и наличными кредитивами, чтобы искать мирных предложений, однако с сохранением его, великого князя, настоящих прав.
По выслушании их предложений, магистр повелел ответить: За неповинно пролитую кровь дает отчет тот, кто подал к тому повод, таким образом уже многие заплатили своей кровью по справедливому приговору Божию; что великий князь хочет также и из Ливонии присвоить себе ту дань, то этой дани ему никогда с них не следовало, хотя бы в древних мирных грамотах о ней и упоминалось; потому что он не имеет права, и не может его доказать, что такую дань по справедливости может требовать, и чтобы кто-либо в Ливонии был обязан ему подчиняться; потому-то такая причина не могла быть поводом к кровопролитию.
Если он полагает, что ему нанесено было оскорбление тем, что наказаны были такие содомские грехи, за которые сам Господь покарал огнем с неба Содом, Гоморру, Адаму и Севоим, и что лучше бы эти грехи оставить без наказания — то пусть великий князь верит, что его Бог наказал за такие мысли двумя претерпенными великими поражениями.
Всем придется предстоять пред одним судией, которому должны будут отдать отчет; как поступил он здесь — хорошо или худо, пусть заявит он это в своем месте. И дабы великий князь видел, что он (магистр) также мало ищет повода к дальнейшему кровопролитию, как и прежде, то он охотно согласен на христианский мир, если только мир будет сносен.
Затем магистр со своим советом приказал составить условия мира и доставить их послам в 54 пунктах, на основании которых он будет согласен на мир; по истечении 6 дней он требовал ответа да или нет. Послы отправили эти пункты к великому князю, на большую часть которых он согласился.
Один пункт, который находился в древних крестовых записях, он непременно хотел опять вставить в договор, потому что его предки никогда не позволяли опустить этот пункт, что за ним остается дань православия.
Когда же исследовали, что это была за дань, то в древних договорах и записях не нашли других сведений, кроме того, что на московитских границах некоторые крестьяне имели привычку держать нисколько ульев по ту сторону границы, из которых они давали ежегодно владельцам земли сообразуясь с количеством меда, выпадавшего за тот год.
Некоторые полагали также, что и от ливонских язычников, прежде их обращения в христианство, он получал благодарность из некоторых мест.
Как бы там ни было, на этот раз мир был заключен и подписан таким образом. Тогда магистр запечатал две записи и целовал крест по древнему обычаю мирных записей и оставил заложниками двух из послов, а с записями отправил к великому князю двух членов ордена с великокняжескими послами, для подтверждения записей крестным целованьем.
Великий князь охотно это исполнил и оставил у себя одну запись, другую же отдал членам ордена, затем подал им руку и пожелал магистру многая лета, хорошо угостил их и приказал их проводить обратно к магистру.
Тогда с обеих сторон было великое ликованье и радость, и магистр приказал хорошенько угостить великокняжеских послов, которые оставались заложниками, оказал им почести, и с благословением отпустил домой.
Тогда из Пскова они прислали магистру в знак уважения всякого провианту и напитков, кроме того послали из города всяких припасов, пока он через три дня не снялся с места со всеми своими силами и не отправился в Ливонию с великою славою, почестями и похвалою, это произошло в 1502 году.
После этой войны и присягой подтвержденного мира с московитом Ливония пользовалась довольно спокойными временами около 35 лет, в продолжены этого времени оба города и земли оправились и стали процветать».
1503 год
«В документах о мирных переговорах Московского государства с Литвой впервые упомянуто село Вяз, Вязовская волость (ныне Новосокольнический район).
Город Торопец вошел в состав Московского государства.
1509 год
Присланный в 1508 году в Псков наместник Иван Михайлович Репня-Оболенский бесцеремонно попирал законы и нормы обычного права («псковскую старину»). Смена наместника произошла не по просьбе псковичей, без предупреждения, не было и торжественной встречи его крестным ходом.
Послали послов к великому князю Василию III Ивановичу, который в это время был в Новгороде, жаловались на наместника Ивана Михайловича Репню-Оболенского и его наместников по пригородам.
Потом с жалобой на псковичей к великому князю поехал сам Репня-Оболенский. Дабы отвести наветы наместника, посадники с псковичами стали друг друга подбивать ехать к великому князю с жалобой на Оболенского.
Великий князь Василий III Иванович велел собраться всем посадникам, боярам, купеческим старостам Пскова в день Крещения Господня в Новгород».
1510 год
« 6 января в Новгороде великий московский князь и его бояре объявили псковским челобитчикам об их аресте. Когда в Пскове узнали об этом, то все были в страхе, «гортани пересохли от горя и печали». Собрались на вече, чтобы решить: идти ли против царя, закрыться в городе? Но вспомнили крестное целование – нельзя на Государя руку поднимать и восставать против него. К тому же псковские посадники и бояре («все люди лучшие») были арестованы .
Послали гонца, Евстафия Сотцкого, чтобы сказать государю, что Псков покорен его воле.
12 января от великого князя Василия III Ивановича приехал дьяк Третьяк Далматов с изложением условий присоединения Пскова ("чтобы у вас веча не было, да и колокол бы сняли вечевой"), а в Пскове будут два наместника, по пригородам будут наместники, во всем остальном все будет "по-старине".
А если этих условий не выполнить, то государь Василий Иванович придет с войском, кровопролитие будет по вине тех, кто на эти условия не согласен. А государь хочет помолиться в Пскове Святой Троице.
От слез и скорби псковичи сразу не могли дать никакого ответа. Тогда не было никого, кто бы не плакал, разве только младенцы, сосущие молоко. Просили срока для ответа до утра.
13 января собрались на вече, приехал государев дьяк, и псковичи сказали: «Наши предки крест целовали великим князьям в том, что нам, псковичам, от государя своего и великого князя ни в Литву, ни к немцам не подаваться, а если мы изменим великому князю – падет на нас гнев Божий, голод, потоп, и нашествие поганых. Ныне Бог и государь вольны «в своей отчине и дедине во граде Пскове, в нас и колоколе нашем, а мы от крестного целования не отступим, руку на государя не поднимем, в городе закрываться не будем».
И вечевой колокол спустили и отвезли его на Снетогорский двор. Плакали псковичи по старине своей, по своей воле.
Потом приехали Петр Васильевич Велики - Шестунов, Иван Васильевич Хабар, Иван Андреевич Челяднин и приводили Псков к крестному целованию великому князю Василию III Ивановичу.
24 января приехал в Псков государь и великий князь Василий III Иванович. Встречали его в 3 верстах от города и били ему челом. Был молебен в храме Святой Троицы. Когда владыка сказал в церкви великому князю, что «Псков взят без брани», то псковичи обиделись, и заплакали – Псков был его отчиной, его отца и деда, и по-другому быть не могло.
Потом посадников, бояр, купцов забрали к государю, повезли в Москву с семьями. 300 псковских семей было переселено с северо-восточные русские земли.
Отнялась слава Псковская, как писал летописец. И пленены своими же единоверцами.
Кто тут не заплачет, кто не зарыдает? Тогда множество мужчин и женщин приняли монашество, чтобы остаться в своем городе.
Деревни псковских бояр великий князь роздал своим помещикам. Наместниками посадил Григория Федоровича Морозова и Ивана Андреевича Челяднина, дьяком Мисюря Мунехина, ямским дьяком – Андрея Волосатого, 12 городничих, 12 старост московских и 12 псковских и им дал деревни. У них правда и крестное целование «взлетели на небо», а кривда с ними осталась; от них много зла было псковичам. Не ведали псковичи, бедные, правды московской.
Был великий князь в Пскове 4 дня. Из Москвы прислали пищальников, воротников. Торг перенесли на новое место. Колокола увезли.
От налогов и насилия многие ушли из города, а иноземные купцы ушли в свои земли.
«Мы одни остались, - записал современник, - смотрели на землю: она не расступилась; смотрели на небо: нельзя было лететь вверх без крыльев».
На Троицын день приехали 300 семей из 10 московских городов и им дали дворы на Среднем городе, а псковичей оттуда переселили в Окольный город и на посад.
Узнав о бесчинствах наместников, великий князь заменил их другими, князем Петром Шуйским и Симеоном Курбским. Они успокоили граждан и народ, беглецы возвратились. Для Пскова начались добрые времена.
«Вместе с Псковом в состав Московского государства вошли все псковские земли, занимавшие пространство между рекой Плюссой и озёрами Псковским и Чудским. На западе они простирались до Нейгаузена (современный город Вастселийна в Эстонии), включая южный берег Псковского озера, на востоке – до новгородских поселений Дубровна и Вышгород, на юге граничили с Литовским княжеством.
Великие Луки, Холм, Порхов вошли в состав Московского государства еще в 1478 году, Торопец – в 1503 году. В 1510 году в состав Московского государства вошли города Опочка и Остров с пригородами, Печоры, Изборск.
1518 год
Литовский гетман Константин Островский с 14-тысячным войском две недели осаждал Опочку, Воронич, Велье. На помощь опочанам пришло войско из Великих Лук. Гетманское войско было разбито воеводами Ф.В. Оболенским-Лопатой и И.В. Ляцким «не со многими людьми».
Русскому войску достались большие трофеи, обоз, пушки неприятеля, были взяты в плен литовские воеводы».
В 1521 году монастырь обрел свою первую чудотворную икону Успения Богоматери “в житии” (с житийными клеймами).
Этот образ был написан иконописцем Алексеем Малым по заказу псковских “торговых людей” Василия и Феодора (Феодор позднее принял постриг с именем Феофил и скончался в обители).
В этот период монастырь переместился с горы вниз, в долину Каменца, монастырские кельи были поставлены против Успенского храма.
К концу 20-х годов ХVI века, при игумене Герасиме, упорядочилась внутренняя жизнь обители: игумен составил общежительный устав по образцу Киево-Печерского, учредил чин церковной службы по преданию древних монастырей, постановив, чтобы богослужение совершалось ежедневно в Успенском соборе.
Настоящий расцвет обители связан с именем ее игумена Корнилия избранном в 28 лет во игуменство, настоятелем монастыря в 1529 году.
О самом Корнилии известно следующее:
Его родителях . Звали их Стефан и Мария. Жили они в Пскове и были знатными людьми. И так как Богом избранного отрока с ранних лет влекла к себе духовная жизнь, они поместили его на учебу в Мирожский монастырь.
Закончив ученье, вернулся Корнилий в дом к своей матери. Как и прежде, был он далек от мирской суеты.
Пребывание в Мирожском монастыре еще более утвердило его призвание к духовной жизни. Чувство влечения к иноческой жизни пробуждалось в нем со всей полнотой и ждало лишь удобного случая для своего проявления, который и не замедлил представиться.
Государев дьяк Мисюрь Мунехин в то время стал часто ездить в маленькую Печерскую обитель, затерянную среди лесов, которая была беднее любого псковского погоста, и всячески помогал ей.
Зная о возникшем у Корнилия сильном желании посетить Псково-Печерскую обитель, Мисюрь Мунехин собирался захватить Корнилия с матерью при своей ближайшей поездке в монастырь.
Это первое пребывание в Псково-Печерской обители окончательно решило судьбу отрока Корнилия.
Он навсегда ушел из родного дома в Пскове и принял иноческий образ в Псково-Печерском монастыре.
В 1529 году Корнилий, служивший образцовым примером богоугодной жизни, был возведен в сан игумена и избран настоятелем монастыря.
Игумен Корнилий строго осуществлял монашеское общежитие. Он защищал монастырь от величайшего зла русской монастырской жизни того времени — так называемых “вкладчиков”, т.е. мирян, приносивших богатые пожертвования в пользу обители, затем поселявшихся в ней с принятием монашеских обетов или отказом от их исполнения.
Бывали случаи, что лица, внесшие богатый вклад в монастырь и принявшие монашество, считали для себя необязательным выполнение монашеских правил.
Общее число братии при Корнилии увеличилось от 15 до 200 человек. Это количество насельников монастыря не было превышено ни при одном из последующих настоятелей.
1546 год
28 декабря в Псков приехал великий князь Иван Грозный с братом Юрием. Псковичам было «много протор и волокит»: царь ночь ночевал в Пскове, потом на Ворониче, затем в Псково-Печерском монастыре. Надеялись, что царь найдет управу на воеводу князя Ивана Турунтая Пронского, но Иван Васильевич спешил вернуться в Москву на собственную коронацию и разбирать жалобы ему было не досуг.
1547 год
В июне псковичи избрали 70 человек и отправили их в Москву с жалобой на Турунтая Пронского.
Царя они застали в подмосковном селе Острове, поскольку незадолго до этого пожар уничтожил столицу.
Турунтай был ближайшим другом дяди царя Михаила Глинского, потому государь псковичей «безчинствовал, обливал вином горячим, палил бороды, свечою зажигал и повеле их покласти нагих на землю».
С 1558 года поле деятельности игумена Корнилия расширилось в связи с тем, что Иван Грозный начал 20 летнюю Ливонскую войну.
Походы русских войск в пределы Ливонии оборачивались разорением для приграничной Псковской земли, но и обогащением монастыря.
По распоряжению Ивана Грозного он присоединился к его армию в качестве своеобразного «комиссара образца 1917 года».
Когда после взятия и разграбления русскими войсками очередного немецкого ( лифляндского) городов, приходил Корнилий и обращал всех, уцелевших в этой бойне католиков и протестантов согнанных на площади стрельцами, в православие! Как бы перекрещивал их «огнем и мечом»! Но была еще и одна веская причиина. Собирал игуен Корнилий за свое участие в их походе и свое благословение, со стрельцов десятину с награбленного ими, в пользу своего монастыря!
30 июня 1568г. московитами был взят Новый Городок (Нейгаузен), затем Дерпт (совр. Тарту). Ревностный распространитель православия, игумен Корнилий, тут как тут.
Так и хочется представит игумена Корнилия с крестом в руках ведущих за собой русский воинов-витязей на штурм вражеских крепостей!
А ведь кроме креста у игумена Корнилия было и свое тайное оружие! Икона Успения Божией Матери.
Она по утверждениям церковных историков очень много своими чудесами способствовала Корнилию в обращению в Православие католиков и протестантов.
Тут будет любопытно сравнить, что по одному и тому же вопросу пишут русские светские и церковные историки.
Светские историки:
1560 год
« В августе в сражении с ливонцами под Феллином (свор. Вильянди) взяли в плен немецкого воеводу Ламошку (ландмаршала Шаль фон Бель) и еще много немцев. Ламошку отправили в Москву и там по указу царя казнили, «а иных немцев» казнили в Пскове»
Церковные историки:
«В 1560 году игумен стал орудием дивного дела Божия на радость Православию и на посрамление его врагов.
Царские воеводы осаждали город Феллин. В праздник Успения Божией Матери Корнилий послал им просфору и святую воду.
Лишь только прибыл в русское войско посланный от преподобного с его благословением, как от русских ядер вспыхнул пожар в осажденном городе.
Снаряды и весь запас хлеба у неприятеля были истреблены этим пожаром.
Это заставило немцев сдать город русским воеводам, которые в благодарность за чудесную помощь прислали в обитель взятый в Феллине колокол».
А как все было на самом деле, нам снова расскажет «ЛИВОНСКАЯ ЛЕТОПИСЬ» ФРАНЦА НИЕНШТЕДТА, чтобы так сказать внести ясность в вопрос о «чудесах» совершенных игуменом Корнилием и помощи его чудодейственной иконой «Успения Пресвятой Богородицы» для русского войска!
«В этом же году (1560-автор) остальные ливонские сословия, как-то: архиепископ маркграф Вильгельм, вместе со своим коадъютором, герцогом Мекленбургским, магистр Готгард Кеттлер и герцог Магнус, в июле, держали ландтаг в Пернове и советовались как помочь стране в столь печальных обстоятельствах.
Когда они обсуждали это, московит, как раз в день Марии Магдалины, явился пред замком и городом Феллином и осадил его.
Он сначала начинает обстреливать пригород, предает его огню, так что остается несгоревшими только пять домов и берет его приступом.
Тогда все жители спасаются в крепкий замок Феллин, где в то время пребывал лично прежний магистр Вильгельм фон Фюрстенберг и защищают замок целых четыре недели и, конечно, долго еще бы продержались, потому что у них предостаточно было съестных припасов, пороха, свинца и надлежащего оружия, но кнехты (наемные солдаты) не получали жалованья за нисколько месяцев.
В неуплате жалованья негодяи нашли причину ропота, хотя добрый старый магистр предлагал им в залог золотые и серебряные цепи, клейноды и драгоценности стоимостью вдвое против следуемого им жалованья, пока он будет в состоянии начеканить монету для уплаты им.
Но эти канальи и изменники не согласились на предложение Фюрстенберга, и заявили, что сдадут крепость московиту. Это они и сделали, поставив условием свободный выход себе.
Они разграбили сокровища магистра, взломали и разграбили сундуки и ящики (снесенные в замок для хранения) многих знатных дворян, сановников ордена и бюргеров, и забрали себе столько, сколько мог каждый, а забранное составило бы жалованье не только за один год, но и за пять или десять лет, и они могли бы защищать очень долго крепость, потому что в снарядах и съестных припасах недостатка не было.
Но не таково было желание этих негодяев: они предали московиту своего доброго господина со всеми его верными слугами и сдали крепкий замок Феллин с его укреплениями; но Господь Бог не оставил без наказания неверность и клятвопреступничество этих злодеев: московиты проведали, что они хотят уйти с сокровищами магистра и имуществом добрых людей, и чисто обобрали их, оставив нагими и босыми и, когда они прибыли кто в Ригу, а кто в какое-либо другое место, то получили достойное возмездие — их всех перевешали по деревьям.
Таким-то образом московиты, в августе 1560 года, взяли крепкий замок Феллин, лучшую крепость страны, и увезли главу всей страны, благочестивого старого магистра Вильгельма Фюрстенберга в Москву, и дали в пожизненное кормление ему и его слугам замок, называемый Лублин (Любим) где он впоследствии и скончался.
Если бы в то время московит, миновавши Феллин, прямо отправился бы к Пернову, то, как в мешке, захватил бы на ландтаге всех властителей и все сословия страны, но он этого не сделал, а они между тем успели разойтись, так ни на чем и не порешивши.
По взятии крепости Феллина, московит разделил свое войско на три части.
С одною двинулся он под крепкий замок Вейссенштейн, осадил его в сентябре 1560 года, и больше пяти недель стоял под ним и штурмовал.
Там в то время молодой и храбрый человек, Каспар фон Ольденбоккем, так рыцарски защищался, не надеясь при том на какую-либо помощь, что московит со стыдом должен был отступить.
Другой отряд отправил он к Вендену и Вольмару — все жечь и опустошать там. Вольмарцы напали на него с тремя ротами стрелков в надежде спасти свой скот, но были побеждены неприятелем, почти все перебиты, а остальные были уведены пленниками в Москву.
Третий отряд захватил в Вике гарриенский скот и имущества, которые были сюда собраны как в безопасное место, и забрал с собой все это вместе с людьми в Москву»
Как видим, все ценное в Феллинауже разграбили стрельцы, а вот вражеский колокол тоже вещь ценная и пригодится в монастыре!
И как сам видит непредвзято настроенный читатель, никакого «чуда» во взятии крепости Фелина, не случилось, она была сдана сам гарнизоном.
А все рассказы церковных историков о игумене Корнилии и совершенных им с помощью своей «чудотворной иконы» новых чудесах во славу русского оружия, это как говорится от Лукавого, и дописано позднейшими фальсификаторами русской истории.
После окончания войны игумен Корнилий с большой добычей вернулся в монастырь. Где его ждала уже другая битва.
Ведь, оказывается пока он обращал « огнем и мечем» в православие католиков и протестантов, его враги и завистники, в русской церкви, как говорится подсуетились и стали распространять перед царем Иваном Грозным, ложные слухи о истории возникновения монастыря, в которых ставилось под сомнение его законность открытия.
А может и о присвоенных из числа награбленного в Ливонии ценностей, которые надлежало сдавать в московскую казну?
Поэтому Корнилий вступил в письменную полемику с зависниками и в 1531 году даже написал отдельный труд под названием “Повесть о начале Печерского монастыря...”
Где так обосновал историю и необходимость постройки своего монастыря.
“По благословению отец, иже прежде мене бывших зде игумена и священноинока Дорофея и Герасима, иже быща в та лета, яже строися новый сей монастырь, по совету и проразсуждением всех яже о Христе братиа нашеа повелело бысть мне худому и грешному написати сиа, помыслившим о сем им и рекшим яко не лепо есть Пречистыа Богородица чудесем и явления сего святаго места к перваго началника глаголатися от неких человек, — овсице и инже инако”.
Помогал в написании этой повести Корнилию и старец Вассиан.
Игумен Корнилий и старец Вассиан Муромский на общем фоне русской истории, были для 16-го столетия людьми образованными. В монастыре ими была собрана солидная для того времени библиотека, непрестанно пополнявшаяся.
И уже к первой половине XVI века в нем, была создана настоящая книжно-литературная школа, задачами которой являлись сбор рукописей богослужебного, светского и житейского характера, розыск разного рода богослужебных книг, уставов и т. п.
В задачи этой школы входили также сбор старинных актов, касающихся истории Пскова и его обители, переписка их в особые сборники, составление и переделка монастырских новостей, посланий, поучений и главное — ведение летописи.
Другим делом усердия преподобного Корнилия было основание в 1538 году во Пскове, на Усохе, подворья для монастыря с каменной церковью в честь Божией Матери “Одигитрия”.
Затем игумен Корнилий занялся строительством в самом монастыре. Он перенес деревянную церковь во имя Сорока мучеников Севастийских, построенную при игумене Дорофее, за монастырскую ограду,
На освободившемся месте в 1541 году была поставлена церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. Корнилий расширил и украсил монастырь и главный храм его — Успенскую церковь.
Распространил и прокопал с помощью монахов далее монастырские пещеры. При монастыре были иконописная, столярная, кузнечная, керамическая и другие хозяйственные мастерские), задачей которой являлось распространение икон среди новообращенных — жителей этого края.
Опасаясь за монастырь игумен Корнилий решил построить вокруг монастыря большую каменную ограду. Но получилось что вместо ограды были выстроены крепостные стены (из плит) высотой в 5 арш., длиной в 380 сажен, а шириной более 2 аршин.
В результате этого обитель превратилась в серьезное оборонительное сооружение. Сами стены строились монахами при непосредственном участии царского военачальника Павла Петровича Заболоцкого (впоследствии инока Пафнутия).
На крепостных стенах имеются семью крепостных башен и три укрепленных ворот.
В настоящее время крепостные монастырские стены протяженностью 810 метров укреплены девятью башнями.
У каждой башни есть свое название.
1. Петровская (над Святыми вратами обители).
2. Никольская (к ней примыкает Никольский храм).
3. Башня "Нижних решеток".
4. Благовещенская.
5. Изборская.
б. Тарарыгина.
7. Башня "Верхних решеток".
8. Тайловская.
9. Тюремная.
На месте, где ныне возвышается Михайловский собор, некогда стояла Брусовая башня.
По внутренней стороне стены устроены «гульбища» - специальные укрепления, с которых во время военных действий вели наблюдение и отстреливались от неприятеля.
Теперь, как и прежде, по гульбищам можно обойти всю обитель.
Более 150 лет со времени своего основания служили стены монастыря — до заключения Ништадтского мира в 1721 году, положившего конец воинской деятельности обители.
Но, тем не менее и церковные историки вынуждены признать, что за свою ревность «к славе святой обители и к благу ближних», за то постоянное и неутомимое усердие, с каким игумен Корнилий «совершал дело Божие», он и пострадал от клеветников. И судьей ему выступил сам Иван Грозный.
В январе-феврале 1579г. Иван IV предпринял грандиозный карательный поход на Тверь, Новгород и Псков.
Убийства псковичей начались не в Пскове, а еще на пути к Новгороду. Согласно составленному позднее по указу самого царя Ивана Васильевича Синодику, казни псковичей отмечены в Клину, Твери, в селе Медна под Тверью (190 псковичей), Торжке (30 псковичей), Бежецкой пятине.
17 февраля 1579г. царь Иван Васильевич прибыл после расправы над Новгородом в Псков. Ночь он провел в Любятовском монастыре.
18 февраля 1579 г. царь въехал в Псков. Наместник Ю.Токмаков, дворяне, посадские люди, игумен Печерского монастыря Корнилий с духовенством и крестами вышли ему навстречу, выставили вдоль улиц столы с хлебом-солью, говоря:
«Государь великий князь! Мы верные твои подданные, с усердием и любовию предлагаем тебе хлеб-соль; а с нами и с животами (жизнями) нашими сотвори волю свою: ибо всё, что имеем, и мы сами твои, самодержец великий!». Благовест слышался со всех сторон.
Отстояв службу в Троицком соборе, Иван IV распорядился о начале грабежей и казней, но во время встречи с псковским юродивым Николой Саллосом последний предложил Ивану кусок сырого мяса.
Царь отказался, сказав, что он христианин, и в пост мяса не ест.
«Ты делаешь хуже: питаешься человеческою плотью и кровью, забывая не только пост, но и Бога!» – воскликнул Никола.
Гнев царя угас, он вновь вошел в Троицкий собор, слушал молебен, поклонился гробу святого князя Всеволода-Гавриила.
Репрессии в Пскове носили умеренный характер; здесь было казнено всего 28 человек, в числе которых невинными жертвами стали игумен Печерского монастыря Корнилий, его ближайший помощник ученый старец Вассиан Муромцев, строитель Печерской крепости Павел Заболотский.
Были казнены два городовых приказчика Пскова, подьячий, и еще 20 псковичей. Царь велел увеличить налоги, мосты мостить, порох собирать для Ливонской войны.
От этого псковичи совсем обнищали. «И наполнились чужие города русскими людьми, а свои города оставались пусты.»
Что касается игумена Корнилия то дело было вот как:
В книге Устрялов И. Сказания кн. Курбского, изд. II. — СПб., 1842; написано, что, «когда игумен Корнилий вышел за монастырские ворота навстречу государю с крестом, царь, заранее разгневанный на него, своей рукой ссек ему голову, но тотчас же раскаялся и, подняв тело его, на своих руках понес его в монастырь.
Обагренная кровью преподобного Корнилия дорожка, по которой царь нес безжизненное тело к церкви Успения, в память этого события названа “Кровавым путем”.
Свидетельством «раскаяния царя Иоанна Васильевича» служат щедрые пожертвования Псково - Печерскому монастырю, сделанные им после кончины Корнилия и, как утверждают, именно в память этого мученика.
Он оказал обители много благодеяний и много способствовал украшению ее, наградил селами, золотом, разными книгами и многими другими потребными вещами, а из собственных его царских вещей в память оставил цепь золотую, в коей 19 звеньев золотых, монет весом 42 золотника, нож, вилку и ложку в серебряной оправе, орчаг седельный, трубу военную и денежный кошелек, два ковша серебряных весом оба 1 фунт и 87 золотников.
Царь приказал вписать в синодик имена опальных людей, ручным усечением конец принявших, сожженных, из пищалей простреленных, имена коих знал один Господь.
Тело игумена Корнилия было положено тогда в одну из стен “Богом зданной пещеры”, вместе с его предшественниками, где пребывало 120 лет невредимо.
А вот сподвижнику Корнилия, старцу Вассиану повезло с памятью народной меньше.
Нет ни времени, ни даты, когда пришел он в обитель. Старец Вассиан известен как ревностный помощник преподобного Корнилия, особенно в создании и написании Псковской летописи, так называемой Корнилиевой летописи.
О дне и часе мученической кончины праведного мужа Вассиана существует печерское предание, из коего явствует, что он был умучен вместе с игуменом Корнилием в 1570 г., в месяце феврале 20 дня.
Убиение преподобного Вассиана произошло, по преданию, также от руки Иоанна Грозного.
В своей “Истории о великом князе Московском” Андрей Курбский пишет о мучениях и казнях, вершимых в то время Иоанном Грозным:
“Тогда же убиен от него Корнилий, игумен Печерского монастыря, муж свят и во преподобии мног и славен. Тогда вкупе убиен с ним другой мних (монах), ученик того Корнилия, Вассиан именем, по наречению Муромцев: муж был ученый и искусный и во Священных Писаниях последователь. И глаголют... вкупе и телеса их преподобномученически погребены”.(Соч. князя Курбского, т. 1. Рус. ист. библ., т. 31. — СПб., 1914, с.320-321). Где конкретно погребены останки преподобномученика Вассиана неизвестно.
Тем не мене, память о игумене Корнилии в Псково-Печерском монастыре жила, и в 1690 году Маркеллом, митрополитом Псковским и Изборским, со священным собором, мощи преподобного Корнилия, “аки сокровище драгоценное”, были перенесены из пещеры в соборную Успенскую церковь и поставлены в новом гробе в стене.
В 1872 году, декабря 17 дня, при настоятеле монастыря епископе Псковском и Порховском Павле честные мощи с прежним гробом были переложены в новоустроенную медно-посеребренную раку, а в 1892 году, в третий раз, были переложены во вновь устроенную более благолепную медно-посеребренную раку, тщанием тогдашнего настоятеля архимандрита Иннокентия.
Ну и далее церковные историки утверждают: «Святость его не замедляет проявляться по отношению ко всем скорбящим, прибегающим к раке его мощей с верою и любовию. Всем им он приносит утешение».
(конец 1 части)