Тело лежало и дышало
В комнатке маленькой. Кровать
Впивалась в тело, словно жало, -
Было его не оторвать.
Оно промямлило служанке,
Что тихо в комнату вошла:
- Родная милочка, мне жарко.
Скоро ли ночь? Луна взошла?
Служанка тихо отвечала:
- Нет, сударь мой, сейчас полдень.
Окно открою. Душно стало.
Храни вас, сударь, ваша лень!
Ей отвечало сударь-тело:
- Нет, нет! Ты что? Не открывай!
Ты что ж, мерзавка, захотела?!
Ступай и чай мне наливай.
Я лучше одеяло скину.
Но нет, - так быстро простужусь.
Чай принесешь, потрешь мне спину.
Я на живот теперь ложусь.
Оно, покряхтывая страшно,
Перевернулось на живот,
И одеялом очень важно
Себя накрыло. Только рот
Бубнил о странном, непонятном,
О недовольстве всей судьбой,
О жизни скучной, об отрадном,
То есть о том, что есть покой.
«Ох, лень моя, царица-радость,
С тобою жить мне тяжело.
Жара стоит, – какая гадость!
К тому же ноженьку свело…»
Чай принесен был чрез мгновенье.
Служанка, дверку призакрыв,
Под нос поставила варенье,
Кружку чайку и чернослив.
После потерла спинку телу,
Шепча поласковей слова:
- Я, сударь мой, готова сделать
Для вас хоть что! Но вот молва
О вас, ехиднича, глаголет,
Что будто вы живете так,
Как неживой, и всюду спорит,
О сударь мой, что вы – дурак!
Телу ответить захотелось,
Но лень противилась тому.
Оно лежало и старелось
Уж пол столетья в том дому…
из 8 альбома
