Побеседовав с Борисом Валерьевичем, Джеймс вернулся домой. В первую очередь он сразу же принялся за работу. Спустя пару – тройку часов одна мелодия была вымучена. Хотя, слово «вымучена» здесь, если честно, не очень подходит. Человек, который любит свою работу – это счастливейшее создание на земле. Однако, к сожалению, иногда получается так, что человек выбирает себе определенную профессию, думая, что это его призвание, но после пяти – десяти лет эта самая работа сначала начинает надоедать, затем раздражать, а спустя еще некоторое время человек просто ненавидит ее. Хотя, финалы у таких историй бывают весьма разнообразными. Одни просто получают второе высшее и устраиваются на новую работу. Другие спиваются и становятся если не бомжами, то, по крайней мере, очень нищими людьми. А третьи просто плюют на все с высокой колокольни и уезжают куда – нибудь и подальше, а когда возвращаются домой, принимают свою работу такой, какая она есть, т.е. несут ее, как тяжкое бремя своей жизни. Собственно говоря, с таким настроем на работу ходит большая часть земного шара, ведь, к сожалению, зачастую определяющим фактором при выборе профессии является именно финансовая сторона.
***
Через два дня Джеймс отправился в офис на встречу с заказчиком. К этому времени все три мелодии были готовы. Добравшись до работы, Джонсон сразу же направился в кабинет Грушевского. Там его уже дожидался заказчик.
- Здравствуйте, Джеймс Джонсон – музыкант, - представился Джеймс.
- Добрый день. Я - Сергей Геннадьевич Струханов, наша фирма занимается оформлением компьютерных игр. Собственно с «Музыка Плюс» мы сотрудничаем уже более пяти лет. Мне вчера сообщили, что моим заказом будете заниматься вы и, насколько я знаю, вы работаете здесь недавно, ибо со всеми музыкантами здесь мне уже приходилось работать.
- Да, это мой первый заказ.
- Скажите, а вы иностранец? – вопросительно посмотрел на него Струханов.
- Фактически да, мои родители родом из штатов, но родился и вырос я здесь.
- Ну, что ж, давайте приступим к прослушиванию музыки, если вы не возражаете? – вмешался в разговор Грушевский.
- Нет, что вы, я только за, - ответил Струханов.
***
- Что ж, мне нравится! – вполне довольно ответил Сергей Геннадьевич после прослушивания всех трех мелодий.
- Может быть нужно внести какие – либо изменения? – спросил Грушевский, - у нас ведь есть еще четыре дня до окончания срока.
- Нет, нет, что вы, по – моему все здорово. Немного необычно, но здорово. Я очень рад, скажу даже более, я хочу, чтобы и впредь заказами нашей фирмы занимался только мистер Джонсон.
- Буду рад, - улыбнулся Джеймс.
- Что ж, до скорого, - попрощался Струханов и покинул кабинет, прихватив с собой диск с музыкой.
- Ну, примите мои поздравления, мистер Джонсон, это определенно успех. Следуя моему опыту Сергею Геннадьевичу не так то просто угодить, а вам удалось это с первого раза. Признаться честно, мне ваша музыка тоже понравилась. Казалось бы, она предназначена для компьютерной игры, а тем ни менее выполнено с душой и с характером. Мне кажется, вам можно доверить один из наиболее важных и сложных проектов, вот, - Грушевский протянул Джеймсу папку, - посмотрите дома, это заказ на музыку для корпоратива. На выполнение две недели, думаю, у вас проблем не будет, раз уж вы угодили самому Струханову.
- Спасибо, - кивнул Джеймс и направился к выходу, - до скорого.
- Ах да, мистер Джонсон, вот, - Грушевский протянул Джеймсу чек, - это ваша первая зарплата, поздравляю. Пройдите к Надежде Витальевне, это 18 кабинет, рядом с Марфой Петровной.
Джеймс взял чек и вышел.
***
Погода на улице как всегда была морозной и ветреной. Края крыш обрамляли заборы из сосулек. На дорогах был страшных гололед. Такой погоде радовались только безмятежно играющие в снежки дети. Некоторые из них лепили снеговиков и снежных баб. В общем, на улице господствовала самая настоящая зима, которая нагло воцарилась на необъятных русских просторах среди осени.
Джеймс сел в метро. Заунывные стены тянулись, казалось, до бесконечности. Джонсон запустил руки в карман и, нащупав там кольцо, сразу же успокоился. Дело в том, что это обручальное кольцо – единственное напоминание об Анечке. С того самого момента как Волкович увез свою дочь, эта золотая безделушка была для него просто спасением. Каждый раз, когда ему приходилось делать выбор между чем – либо или принять сложное решение, подержав в руках кольцо, Джеймс, казалось, наполнялся силой, и это удавалось ему без всяких трудов. В простое же время, это кольцо просто давало ему ощущение спокойствия и надежности.
Джонсон вышел из метро и направился в сторону дома. Какие – то странные и непонятные мысли кружились у него в голове.
- Эй, брильянтовый, давай погадаю! – окликнула его позади цыганка в юбке в пол и меховом манто, поверх которого была накинута косынка.
Джеймс никогда не относился к людям, которые унижают цыган и не считают их за людей. Он понимал, что не от хорошей жизни они выходят на улицу в поисках денег. Цыгане – тоже люди, у них также есть семьи, которые надо кормить, у них также есть дети, которых надо одевать и обувать. Разве нельзя найти им оправдание? Кроме того, некоторых их представители, действительно не обманывают людей и не обворовывают их. Однако, «добрый» стереотип о цыганском гипнозе отпугивает Джеймса от представителей этого народа, как и многих других.
- Брильянтовый, давай погадаю, и денег не возьму! – продолжала настаивать цыганка.
- Нет, спасибо, – холодно ответил Джеймс.
- Ой, вижу, брильянтовый, проблемы у тебя от любви случились, - продолжала цыганка, явно не собираясь отступать, - а хочешь, сделаю так, что совсем у тебя проблем не станет? – нагнала цыганка Джонсона.
- Спасибо, но у меня и так все замечательно, - бросил Джеймс и продолжил свой путь.
- Ну, так будет еще лучше! – цыганка вновь догнала Джонсона.
Джеймс ничего не ответил.
- Ну, нэ хочэшь, как хочэшь! Так бы сразу и сказал!
Джонсон вздохнул с облегчением. Он попытался нащупать кольцо в кармане пальто, чтобы успокоиться, но его там не оказалось. В его голове пронеслись самые страшные мысли. Последняя ниточка, связывающая его с Анечкой, сейчас может быть утеряна.
- Эй! – Джеймс обернулся и попытался нашарить глазами цыганку, но он увидел лишь ее быстро удаляющийся силуэт, - эй!
Джонсон побежал вслед за ней. Цыганка ускорила шаги.
- Да постой же! – закричал он ей вслед.
Но догонять цыганку казалось непосильным трудом. Создавалось ощущение, что чем быстрее бежит Джеймс, тем быстрее идет она. Это было то же самое, что гнаться вслед за удаляющимся человеком на велосипедном тренажере. Джонсона поглотило отчаяние. Теперь у него ни осталось ни одной вещи, напоминающей ему об Анечке…
Глава 5
И вновь время начало тянуться будто резиновое. Работа и только работа. Джеймс был полностью поглощен ею. Впрочем, ничего другого ему и не оставалось. В самые трудные времена Джеймс потерял всех своих друзей. В этом нельзя винить что – то или кого – то, просто после его неудачной свадьбы все словно забыли о нем, как будто поставили крест именно тогда, когда он больше всего нуждался в их поддержке. Так и бывает в жизни, когда ты весел людям интересно с тобой, они звонят, стараются встретиться, но стоит на твоем горизонте нарисоваться проблемам, как эти самые «друзья» вдруг куда – то исчезают. Конечно, один друг у Джеймса остался. Это был Виталий Родионов. Но теперь быть рядом с Джеймсом он, к сожалению, не мог. Родион, как называл его всегда Джеймс, был архитектором и теперь уехал курировать проект в другой город. Разумеется, иногда он звонил, но разве этого достаточно для полноценного общения?
И вот теперь Джеймс сиротливо сидел у окна и наблюдал за прохожими. Все куда - то бежали и спешили, казалось, что стоит распахнуть окно и вся эта суматоха ворвется к нему в квартиру. Но в квартире было тихо… В этой кристальной тишине, было даже слышно как тикают настенные часы где то в другом конце квартиры. А за окном плыли облака такие пушистые и красивые, казалось, Джеймс мог бы многое отдать ради того, чтобы улететь сейчас вместе с ними. Стены квартиры, словно оковы, как будто связывали его по рукам и ногам, не давали свободно вдохнуть. Грусть одолевала Джеймса, и даже последняя ниточка, соединявшая его с Анной, была утеряна, от этого становилось еще хуже. Где то в глубине квартиры раздался легкий скрип двери. «Наверное, это кошка…» - продумал Джеймс. Но тут же он одумался. Наверное, его смутило то, что у него нет кошки…
Джеймс подскочил с места и, взяв в руки первую попавшуюся под руки вазу, пошел по квартире. Он двигался аккуратно, чтобы не спугнуть… Хотя, кого он боялся спугнуть? Кого вообще он ожидал увидеть? Однако, в тишине продолжали слышаться какие то скрипы и шаги… Грешным делом, Джеймс подумал, что начинает сходить сума. Ему казалось, что вот сейчас из за угла кто то выскочит и…
-Баб Варь, вы что ли? – разочарованно вымолвил Джеймс, зайдя на кухню и увидев свою пожилую восьмидесятилетнюю старушку у холодильника с пачкой яиц. Судя по его интонации, он был готов увидеть кого угодно, начиная от президента США и заканчивая самым примитивным приведением. Но перед ним стояла старушка и смотрела на него сквозь перемотанные изолентой очки. Именно она помогла Джеймсу встать на ноги после расстроенной свадьбы, именно она была его единственным другом все это время. Ключи от его квартиры остались у бабы Вари с того самого времени. Она всегда называла его Димой, для старушки в ее возрасте это было более чем простительно, Джеймс и не спорил, он понимал, что очень сложно запоминать такие имена как его в таком возрасте человеку, который с детства вырос на Ванях и Машах.
- Димочка, внучек, а я вот за яйцами зашла. Тишина такая в квартире, я думала тебя дома нет, ты просто обычна на инструментах своих играешь. Решила пирогов напечь, да вот в магазин идти не могу, лифт не работает, а для меня с пятого этажа спуститься – это же целая проблема, да еще и гололед такой страшный на улице того гляди навернусь.
- Да, вы, берите, берите не стесняйтесь! Я вам всегда рад, вы же мне, как родная, - улыбнулся Джеймс и быстро поставил вазу за спиной, чтобы не напугать старушку.
- Ты заходи ко мне, Димочка, через часик. Пирожки уже готовы будут. А то, ты тут один, поди впроголодь сидишь и накормить тебя некому.
- Конечно, зайду, баб Варь, - улыбнулся Джеймс.
***
Спустя час Джеймс уже сидел в гостях у соседки. Он очень любил бывать у нее. Здесь все дышало уютом и теплом. Наверное, эта квартира не изменилась со времен СССР. Все те же сделанные вручную половички, огромный пыхтящий самовар, набор деревянных ложек. Все дышало стариной. Хотя, порой кажется, что это даже лучше, чем современные квартиры – студии, наполненные ненужными элементами декора, где даже нет намека на настоящий уют. Собственно, возможно правильно говорят, что квартира – это отражение человека, живущего в ней. Еще более приятно было находиться в этой квартире зимой, когда где то на улице люди мерзнут и не могут согреться, а ты сидишь здесь в тепле возле огромного пыхтящего самовара и кажется, что тебе больше ничего не надо для счастья.
- А знаешь, Димочка, я расскажу тебе одну историю, - с интригой сказала баба Варя.
Джеймс ничего не ответил, только поудобнее уселся в кресле. Он очень любил слушать истории соседки. Хотя, и всегда удивлялся – сколько их еще у нее в запасе? Может быть, даже ничего этого на самом деле и не было, но истории всегда были очень интересными, да и глупо было бы спрашивать восьмидесятилетнюю старушку, правду она говорит или нет.
- Когда я была еще совсем юна, - начала старушка, - у меня был молодой человек. Его звали Костей. Его всегда ставили всем другим парням в пример, красив он был к тому же, ну а уж про характер я и говорить не стану, - золото, а не характер.
- Ну, прям таки и золото? – усмехнулся Джеймс.
- Золото, чистейшее золото, можешь мне поверить, никогда раньше таких людей не встречала, да и не думаю, что встречу более. Так вот, был этот Костя моим молодым человеком…
- А где же он теперь? – перебил бабу Варю Джеймс.
- А ты не перебивай, дослушай до конца и все узнаешь. Как он за мной ухаживал!!! Все девчонки прямо зеленели от зависти, а он хоть бы что, нос от них воротил. И дело шло у нас с ним к свадьбе. Только вот однажды прихожу я к подруге своей к Зинке в гости, а она мне двери вся такая растрепанная открывает и в одной ночной рубашке, и слышу я в глубине квартиры голос какой - то до боли знакомый. Заглядываю, а там Костя мой в одном белье стоит и тоже весь растрепанный. А подруга взгляд потупила, стыдно ей видимо стало, да и время другое было. Она, значит, давай мне объяснять все, а я и слушать не стала, повернулась да домой пошла. Поплакала, погоревала, да и успокоилась. Не сошелся, в конце концов, свет клином на этом Косте. Ну, а о свадьбе, как ты понимаешь, уже можно было и забыть. Костя, конечно, сначала пытался прощения просить, но я его сразу прогнала, ведь человек, обманувший однажды, всегда с легкостью сможет сделать это и во второй раз. Ну, да и он долго и не горевал. Зинку замуж позвал, а она и рада была этому. Свадьбу они сыграли, и даже меня звали, но я не пошла, мы, мол, тоже гордые и себя любим. А вот как повезло мне, я узнала только через десять лет. Мне тогда уже тридцать было, когда я эту Зинку случайно в магазине встретила. Ну, а у меня к тому времени уже свой муж был, царство ему небесное, и обида забылась прежняя, вот и разговорились мы с ней. Да только смотрю на нее, и жалко становится, моя ровесница, а выглядит на полтинник. Под глазами мешки, непричесанная, одета в лохмотья какие то, я бы ее ни за что в жизни не узнала, если б она меня сама не окликнула. Ну и рассказывает она мне – «мол, согрешила тогда, вот теперь и мучаюсь всю жизнь то свою». Костя этот, как оказалось пьяницей уже через год после свадьбы стал, когда его с работы уволили. С тех самых пор, он жену то свою, Зинку, и бьет и ругает. Совсем нигде не работает, а только ее заставляет, а деньги все с зарплаты насильно отбирает. В общем, повезло мне тогда по молодости, что не вышла за него. А Зинку я спросила, отчего она не уйдет от мужа то своего непутевого, а она и говорит, мол, крест это мой, вот и нести мне его всю свою жизнь, да и идти некуда. Я ей предложила на первое время у меня пожить, а она отказалась. Ну, я ей тогда все деньги, что у меня с собой были, и отдала, жалко мне ее стало, все - таки она мне жизнь можно сказать спасла. Она отблагодарила и убежала, сказала, что ей пора мужа своего непутевого кормить. Более я ее не видела никогда.
- Баб Варь, это вы опять к истории с Анечкой? – спросил Джеймс.
- Опять, может и опять, смотрю я, просто загрустил ты чего то, затосковал, вот и решила рассказать. Ведь поначалу все хорошие, а как замужние становятся, так совершенно другими людьми делаются. А в доказательство тебе вот моя история.
- Баб Варь, но не все же так, это же только единичный случай! – возразил Джеймс.
- Все, может и не все, но вероятность поверь мне очень высокая. Человек раскрывается по - настоящему только в критический момент.
- Ну, в этом я, пожалуй, с вами соглашусь, - улыбнулся Джеймс.
- Вот и правильно, я человек пожилой опытный, много всего на своей жизни перевидала. А, ты, почему это пирожки не кушаешь?
- Да, я наелся уже, баб Варь, спасибо!
- Ну ладно, наелся – так наелся. А теперь давай, помоги мне со стола убрать.
В этот вечер Джеймс долго не мог заснуть. Он думал над историей, рассказанной ему соседкой. Но он все же отказывался поверить, что его Анна изменилась бы. Влюбленные люди всегда отказываются видеть недостатки своих половинок.
Глава 6
Маленький Джеймс бегает по квартире с воздушным шариком. Это был жаркий летний день. За окном светило солнце.
- Джеймс, сынок, пожалуйста, будь аккуратнее, а то упадешь и ударишься.
- Хорошо мам! Чарли, Чарли!!!
- Джеймс, Чарли спит, не буди его, ты же знаешь, он, как и наш дедушка старенький и нуждается в покое, - попыталась усадить неугомонного ребенка на диван мама Джеймса – Мэри.
- А я хочу играть! – начал капризничать ребенок, и, сорвавшись с дивана, помчался по квартире.
Джеймс бегал и искал своего старого пса. Воздушный шарик его более не интересовал. Мальчик заглядывал в каждый уголок квартиры, но нигде не было этого старого бестолкового пса.
- Чарли, Чарли!!! – вновь повторял ребенок.
- Джеймс, прекрати! Оставь собаку в покое, - вмешал отец ребенка, - я пошел на работу, а ты веди себя хорошо и слушайся маму, - Остин поцеловал сына в щеку и ушел, закрылась дверь.
- Джеймс, сынок, мне надо сходить в магазин, а с тобой пока что посидит наша соседка тетя Люба. Только давай, чтобы не получилось, как в прошлый раз, хорошо?
- Хорошо, мам, обещаю, - печально выдавил из себя ребенок.
- Вот и славно, тетя Люба сидит в гостиной, если вдруг что понадобится, то обращайся к ней, ну все я пошла… - мама Джеймса тоже ушла, в квартире осталась только старая сварливая соседка.
Джеймс заглянул в гостиную. Тетя Люба, развалившись на диване, читала какую – то книжку. Точнее, читала до того как уснула. Очки ее сползли на нос, голова плотно лежала на подушке. Мальчик не стал ее будить.
- Чарли, Чарли… - чуть слышно продолжал звать собаку Джеймс.
Он заполз под стол. Там, свернувшись калачиком, мирно лежала собака. Мальчик взял ее на руки:
- Чарли, просыпайся, пойдем играть, у меня есть мячик!
Но Чарли продолжал спать.
- Чарли, Чарли, ну давай же… - пытался разбудить ее мальчик, но собака все не просыпалась.
- Чарли, просыпайся! – закричал мальчик, позабыв о спящей соседке. У него из глаз начали бежать слезы. Одна за другой они падали на обездвиженное тело собаки.
- Чарли, ну же, Чарли… - мальчик погладил косматую голову любимого старого пса, - ну почему ты не просыпаешься? Чарли!
Джеймс положил собаку на пол. Ее голова моментально безжизненно упала.
- Чарли!!! – продолжал реветь ребенок. Хрустальные искренние слезы вновь и вновь покидали его еще совсем детские глаза, в которых отражался страх.
- Джеймс, ты чего это разорался? – вошла в комнату тетя Люба.
- Чарли…Чарли… - продолжал практически беззвучно шевелить губами мальчик.
- О, Господи Иисусе… - начала креститься соседка, увидев безжизненное тело животного.
- Джеймс, пойдем отсюда! – тетя Люба взяла мальчика за руку и поволокла из комнаты.
- Нет!.. Чарли! Чарли! Оставьте меня! Пустите! Я хочу к Чарли! – Джеймс продолжал вырываться у нее из рук. Но все было тщетно, - оставьте…Чарли, Чарли…Я хочу к Чарли!!!
- Да, замолчи же, ты, наконец! – закричала соседка, усадив Джеймса на диван.
- Чарли… - продолжал звать ребенок сквозь текущие слезы.
- Джеймс, мальчик мой, - успокоилась тетя Люба, - понимаешь, Чарли был уже стар, а все старики рано или поздно умирают.
- Нет, Чарли не умер, он просто спит! – закричал Джеймс и побежал в комнату к собаке.
- Да постой же ты! – побежала вслед за ним соседка.
Она ворвалась в ту злосчастную комнату. На полу, обняв собаку, лежал зареванный мальчишка.
- Чарли, проснись… - повторял он снова и снова. Из глаз его не переставали течь слезы…
Джеймс проснулся. Этот сон, это ужасное воспоминание мучило его с тех самых пор. Это была его первая потеря, преследовавшая его на протяжении всей оставшейся жизни.