Даже смерть присмирела,
в траншею легла, в колокольчики.
Кости старые грела на солнышке,
пьеску мурлыкала.
Танк дымился. Танкист
на боку умирающий корчился,
а в траве из под гвоздиков
звонкая стрелочка тикала.
Лейтенант обронил.
Час уже, как лежит за берёзками.
Руки-ноги раскинул,
как траву обнять собирается.
А часы всё идут.
Тик- да так. Их коробочка плоская
с кругляшом циферблата
на оське тихонько болтается.
Ах, часы Вы, часы!
Время сдвинулось с башней развёрнутой.
Муравьишки по ступицам вновь
побежали дорожкою.
И в кровинушку шлёпнулся жёлудь
с черешком своим вздёрнутым,
и траншея сыра заклубилась
мерцающей мошкою.
Я как будто забыл этот мир
с перекрёстком прострелянным,
узловое КП,
что держалось вчера до полуночи.
Тик- да так, я по часикам
жизнь свою новую меряю,
их заводит мне в такт
лейтенант за деревней Федулочи.
Иногда, иногда,
остановятся бойкие часики,
протираю тогда
их колёсики, винтики, вантики.
Ничего, не беда,
два колёсика сердца – в запаснике,
жаль, что сердце одно
в том убитом тогда лейтенантике.
9 августа 2009 г.
С-Петербург