Марфа Ивановна маленькая, сгорбленная быстро семенила к копне, с трудом удерживая на вилах огромную охапку сена.
- Нет, - изрекла, наконец, Вика, с мрачным видом оглядывая поле, - до темна не успеть!
- Не нравится – уходи! Так стоять да макушку парить, и до утра не управимся!
Викино терпение лопнуло:
- Воды навози, обед свари, дров наколи, да ещё эта корова, пропади она! Крыша в доме прохудилась – опять моя забота! Хоть бы сыну слово замолвила! Сидит в своей каморке до утра, чего-то пишет, пишет, а потом дрыхнет до обеда!
Марфа подняла на сноху измождённые глаза.
- Вон как заговорила! А лицо-то какое собачье сделала! Нашёл сыночек себе сокровище, нечего сказать! – Затем, подумав, вполголоса добавила, - вот сама ему и скажи, голубушка, пусть крышу починит, руки чай не из заднего места выросли! Он ведь муж твой!
- Да уж, скажешь ему!
Внезапно из-за бани выплыл муж Вики, холёный, упитанный, в махровом халате и тапочках. Потянулся, выгнувшись, и громко зевнул.
- Уф, пописал сегодня на славу!
Он не «засветился» ещё ни в одном маломальском литературном издании, но в глубине души считал себя маститым писателем.
- Простоквашки бы холодной, может сообразишь чего, Вика? – Не дожидаясь ответа, он закрыл глаза и зашмыгал в воздухе носом, как собака:
-О-о-о-о, да у вас тут романтика!
Женщины молча занимались каждая своим делом.
Ночью по метеосводкам обещали дождь…
