Когда он увидел ее в первый раз, то почему-то машинально посмотрел на часы. Пол первого ночи. Милая девушка куталась в меховую куртку и растерянно оглядывалась по сторонам. Не понятно, что она могла делать так поздно, одна, в его подъезде, на пятом этаже? Заметив его, она подернула плечиком и вдруг протянула ему большую связку ключей:
- Подержи.
Не успел он удивиться, как холодная связка оказалась у него на ладони, а она поднесла к лицу свои пальцы и принялась на них дышать.
- Холодно... Замерзли, - произнесла она слегка охрипшим голосом, поясняя свой странный жест.
Да, она и верно, замерзла. Раскрасневшиеся на морозе щёки, сжатые в кулачок пальцы, которые она пыталась согреть своим дыханием, и глаза снегурочки из под густой челки. Но как же блестели эти глаза! Он ещё раз внимательно посмотрел на нее, стараясь определить, из какой она квартиры. Не было у него прежде таких соседок. Точно не было. А девушка быстро обернулась к нему, выхватила у него ключи и, не поблагодарив, снова попыталась открыть дверь напротив.
- Вы тети Машина знакомая? - спросил он, теряясь в догадках.
- Ага, - проговорила девушка, провернув, наконец, ключ, - племяшка.
- В такой курточке в такой мороз... - покачал он головой.
- Не твое дело! - неожиданно обернулась к нему снегурочка.
- Чаю? - примирительно произнёс он, невольно улыбаясь вызову этой замёрзшей птички.
- Да нет, - даже смутилась она, и уже закрывая дверь, добавила, - спасибо.
"Блестящие глазки" - снова подумал он.
Вот так и состоялось их знакомство. И ничего особенного в эту ночь и на следующий день не произошло, только вошел он к себе со странной улыбкой, которую не заметил, и потом, на следующий день эта улыбка неожиданно возникала на его лице и снова пропадала.
А через день, поднимаясь пешком, он увидел ее с длинной сигаретой в тонких пальцах, на пролете между первым и вторым этажами.
- Привет, - задержался он.
- Привет, - равнодушно кивнула она.
- А курить вредно, - сообщил он, скорее от растерянности, чем для нотаций.
- Бесценные сведения, - усмехнулась она. - Есть альтернатива?
- Есть, - он снова улыбнулся. - Чай.
- В другой раз, - отмахнулась она и вдруг бросила сигарету ему под ноги. - Для сведения - я не курю.
- Боишься, тетеньке расскажу? - спросил он, слегка удивленный.
- Тетушка у меня без предрассудков, - снизошла она до ответа. - Это не моя сигарета. Просто надоело его ждать.
- Кого? - крикнул он ей в уже в спину, но вместо ответа услышал:
- Я вообще никого не жду.
Ну конечно, разве может быть, чтобы такая девушка когда-нибудь кого-нибудь ждала? У таких снегурочек толпы поклонников, стоит им только пожелать. И множество друзей, где бы они не появлялись. Так что ни к чему смотреть ей в след, ничего не получится. Но почему-то в его глазах сверкают снежинки, превратившиеся в капли на ее волосах и звучит в ушах ее голос с капризными нотками.
Неделю спустя, успев дважды ему присниться, она возникла перед ним, когда открылись двери лифта. Он спускался вниз за газетой, в джинсах и одной футболке. Она внесла с собой в кабину целый ворох снежинок и принялась себя отряхивать, щедро осыпая его колючим снегом.
- И опять здрасте, - обрадовался он. - Ты уверена, что мне это требуется?
- А-а, это ты, - подняла она глаза и слегка прищурилась. - Я тебя не увидела.
- Такой незаметный? - поинтересовался он, немного обиженный ее невниманием.
- Скорее, такой бесшумный. Здесь же темно.
И правда, она вышла к нему из света в тусклое пространство лифта и вполне могла его не заметить. А он подумал, что газета ему сейчас не очень-то и нужна. Но она вопросительно смотрела на него. Рука с двумя колечками замерла над кнопкой "5":
- Тормозим?
- Нет, раздумываем. Стоит ли тебя проводить?
Она рассмеялась, и он в первый раз услышал ее смех. Так и должны смеяться снегурочки, в переливах серебряного колокольчика. Его рука накрыла ее руку и вдавила кнопку. Смех прекратился, она отступила на шаг и отрицательно покачала головой.
- Зайдёшь ко мне? - предложил он, уже чувствуя, что она откажется.
- Нет, - серьезно сказала она, и он отпустил руку.
Лифт остановился, двери открылись, и его вопрос догнал ее уже на пороге:
- Ты совсем не пьешь чай?
Снова смех, как прощение, и совсем короткий ответ:
- Иногда.
Щелчок замка и опять она скрылась в своей жизни, оставив нежный аромат духов, звук затихшего в пространстве смеха и еще одно воспоминание. Он зашел к себе домой, и осторожно закрыв дверь, опустился на пол. Обхватив голову руками, закрыл глаза. Ну на что он рассчитывал? С первого взгляда было ясно, что с ней не просто. С первой же встречи возникла дистанция. Она сразу провела черту, за которую нельзя переступать, и хотя они почти не разговаривали, он тут же почувствовал эту черту. В коротком "нет" не было и тени кокетства. В каждом ее движение он читал: "Я не для тебя, забудь". Но почему так блестят ее глаза? И почему он продолжает о ней думать?
Не зная для чего, он встал и подошел к окну. Снег уже кончился, и улица лежала перед ним укрытая белым покрывалом. Ни звука, ни движения, словно все застыло в замороженной сказке. Деревья, покрытые пушистым волшебством, замерли, позволяя на себя любоваться. Все затихло и время как будто остановилось. И как во сне он увидел ту, о которой думал, как ему казалось, давно и непрерывно.
Она вышла из дома и подошла к машине, стоящей у подъезда. Нагнулась, побарабанила пальцами по стеклу. Тот, кто ждал ее там, видимо услышал. Возможно, выключил музыку, возможно, затушил сигарету. Дверца открылась и она села. Как в жутком, кошмарном, а уже не волшебном сне машина мягко тронулась с места и увезла ее.
Он все видел и ничего не мог сделать. Всё произошло слишком быстро. Она только что была, и ее уже нет, на дороге остались следы от зимних шин. Ему хотелось закричать и разбить окно, выпрыгнуть с пятого этажа, но это ничего бы не изменило. Она уехала с другим.
Да что с ним! Он даже не знает, как ее зовут, кто она, не знает, откуда и зачем приехала. И готов броситься искать ее по всему городу! Что на него нашло, сумасшествие? Но, понимая все это, он понимал, что упустил ее. Что ничего не сделал, чтобы удержать. Не сказал чего-то важного, от чего блестящий взгляд растаял бы, и она посмотрела бы на него как-то иначе. Не успел, не сделал, не сказал...
Простояв у окна, пока не стемнело и пока по всей улице не зажглись фонари, он думал о том, что счастье вещь невозможная, и та, которая так похожа на его мечту, все-равно никогда к нему не зайдет. Но в груди что-то ныло и не отпускало.
Она вернулась, когда стало светать, с первыми лучами солнца. Он так и не отошел от окна, и даже не вздрогнул, увидев, как она выходит из машины, как наклоняется и целует кого-то на прощание. Не было ни злости, ни раздражения, ни ревности. Одна грусть сковала и заморозила его, и он, как в кино следил за происходящим. И тоже с ней прощался. Она вернется домой, ляжет спать, и никогда не узнает, как он встречал ее холодным утром, стоя у своего окна.
Дверь в подъезде хлопнула.
Прошло еще три недели. Зима добралась до своей середины, но сильных морозов так и не было. Удивительно, но они не встретились в течении этих недель. Нет, он не избегал встреч, но и не искал их. Боль стала меньше, но тоска не проходила. Может быть, она уехала? Или вышла замуж? Что толку гадать, но непрошенные мысли лезли в голову.
Увидев ее из окна на девятнадцатый день, он удивился, как бешено заколотилось его сердце. И еще почувствовал, что из него резко вынули занозу.
Она шла, довольно медленно, к их дому, а распущенные по плечам волосы делали ее уж совсем похожей на снегурочку. Или еще на кого-то из детской сказки. Но он так обрадовался, что немного испугался своей радости. Ведь не думал же он о ней последние дни. Или думал? Кого он обманывает?
Разбираясь в своих чувствах, он не сразу заметил, что снегурочка сегодня грустна. А когда заметил, к ней уже подъехала ненавистная машина, и из нее выскочил незнакомый тип. Она повернулась к незнакомцу и что-то ему сказала. Слова были не слышны, но даже на расстоянии и через стекло было видно, что они падали на плечи незнакомца тяжелым грузом. Видимо, сказанное ему не понравилось, и он снова сел в машину. Она, не оглядываясь назад, вошла в подъезд. И все.
Несколько длинных секунд растянулись на сто лет. Он знал, что будет делать. Сейчас она поднимется домой, и он пойдет к ней. Неизвестно, о чем они будут говорить, но это и не важно. Важно, что он понял - нельзя, ни в коем случае нельзя еще раз потерять ее. Больше он этого не выдержит!
В дверь позвонили. Досадуя на незваных гостей, он бросился открывать. Решение за минуту отделаться от кого бы то ни было возникло мгновенно. На пороге стояла она и снова стряхивала снег с пушистого меха. На ее волосах снова сверкали тающие снежинки. И ее вопрос растопил бы целый айсберг:
- В этом доме мне нальют чаю?