Четыре сказки вам перескажу,
Поведаю, как встарь, певучим слогом.
Но первым блюдом на моём пиру
Подам я присказку, пусть служит им прологом.
Откуда присказка берёт звук первых слов?
Как и везде, от самого начала:
От печки, от дверей, а также от часов
И потому, наверно, неслучайно
От боя ходиков рождается отбой
И время наступает лечь в кровати,
Но от отбоя до вступленья в сладкий сон
Есть время для вступления у сказки.
И этой присказки не кончатся слова,
И не начнётся сладостная сказка,
Пока подушки не коснётся голова.
Вот дети в ваши ушки вам подсказка.
А, что тогда находится над сказкой?
Над сказкой, несомненно, наша жизнь.
Но чтобы жизнь играла нужной краской
Я предлагаю сказку пережить:
СКАЗКА ПЕРВАЯ
I
Открываю сказки самый первый лист:
Заскрипел мороз, закаркал ворон,
В теплом хлеве хрюкнул жирный боров;
Уголёк в печи стрельнул, поднял сноп искр.
Тень метнулась в темноту угла избы;
Под напуганный её мышиный писк
Лай дворняги во дворе сорвался в визг;
Когти кошки пол у норки заскребли.
Раздалось невнятное ворчание;
Полетел, о стену стукнул валенок,
Заскрипели половицы спаленки;
Стук двери прервал пса завывание.
Вновь в округе воцарилась тишина.
Только дьякон, пробудившийся, не спит;
На столе огонь копеечной свечи,
И в окне сияет полная Луна.
II
Вот и утро первым криком петуха
Мужичонку разбудило на печи,
Слез, сел рядом…Ты гляди; бородачи,
На одно лицо! Свят Бог, и мать честна!
Одинаковы курносые носы;
У обоих небо плещется в глазах…
Нет, не отличить, хоть взвесь их на весах!
Одним словом: братья-близнецы!
Одна кровь струится в них, а по уму
Отличался брат от брата своего,
Как заря от полдня летнего,
Или как светила луч затмит Луну.
Но как Солнца свет есть матерь Лунного
Так и брат другому брату был как мать;
Печь топившему средь ночи, – дал доспать;
Не ругал, простил, как сына блудного.
Провинившийся брат Фёдор брату дал
Обещание своё; не делать впредь,
В доме о делах хозяйственных радеть,
И Федоту помогать, хоть иногда.
III
Сказано, и сделано; и в утра час
Фёдор на телеге едет в город.
Ярмарка воскресная в ту пору
Во столицу привела его и нас.
Гул стоит над площадью торговою!
Зазывалы хвалят свой товар на все лады!
А в серёдке парни двух коней своих гнедых
Выставляют. Чей конь лучше пробуют:
Раздвигал народ торговые ряды;
Продавцы товар и лавки побросали;
С дедовских времён такого не видали!
Даже царь, прознав про то, гнал три версты!
Тут и Фёдор, и купец, и пахари
Нищие, шуты, мальчишки, праздный люд:
Бьются об заклад, бьют по рукам, плюют;
У подравшихся суетятся знахари.
Гонка! Скачка! Эка, право, невидаль!
Почему ж такой вокруг ажиотаж?
Неспроста толпа ревёт, и входит в раж:
Спорили не кто быстрей, кто медленней!
Кто последний, тот и выиграл сей спор.
Только вышла с гонкой этой незадача…
Толи место, толи время неудачно:
Вместо скачки, конь стоит во весь опор…
Да! Такого чуда век не видели;
Раньше кони те во весь опор скакали!
Раздаваться из толпы смех, шутки стали…
Всадников до краски разобидели.
Истомился царь от ожидания;
И глашатая устами рёк народу:
«Каждому вручу пуд золота в награду,
Кто положит спору окончание!»
Фёдор сдвинул свою шапку набекрень,
Сквозь толпу зевак к коням телом прорвался,
Седокам шепнул: «Конями поменяться!»
И со свистом промелькнула коней тень…
Наш герой стоит довольный пред царём
Ну, а славный венценосец лицом мрачен;
И вопросом жадным сильно озадачен:
Исхитриться бы, остаться при своём.
Как бы не расстаться с золотом своим?
Завсегда советник-плут к услугам царским.
И с царя полпуда злата взяв по-братски
С претендентом о награде говорил:
«Фёдор, умный ты мужик, головастый.
Хочешь, царскую в придачу дадим лошадь?
И беспошлинную на торге площадь?
Будешь у себя в деревне хвастаться.
А всего-то: отгадать три загадки;
Пустяковые по сути три вопроса:
Для такого молодца будет запросто,
Отыскать царю в уме три отгадки.
И тогда дадим обещанное,
А не сможешь, то тогда ты нас извиняй,
На обдумывание даётся три дня;
Торопить тебя не будем до времени».
Фёдор шапку мял рукой правою,
Левой думал думу, – ей гладил бороду;
А потом чесал затылок долго-долго;
И махнул: «Будь что будет, согласен»!
Задал государь первый свой вопрос…
Фёдор головой качал, – пригорюнился;
На втором главой поник, и разнюнился;
А на третьем-то и вовсе до слёз.
IV
Как до дому добрался…И не помнит.
С братом сел за стол, рассказывал-жалился…
Слушал брат Федот рассказ, да и сжалился.
Обнял Фёдора и с ласкою молвил:
«Не горюй, себя не мучай, спать ложись.
Утро вечера, известно, мудренее.
Время за полночь, настанет день скорее,
Коль о сделанном, не будешь ты тужить.
Завтра утром сам поеду во дворец;
И отвечу на мудрёные вопросы.
Спи спокойно, брат мой, вытри свои слёзы.
Бог с тобою и со мною наш Творец».
V
Постучалось солнце в двери терема!
В тронном зале пред царём стоит Федот.
Царь в короне при державе задаёт
Первый свой вопрос, стуча по дереву:
«Ты ответь мне мужик, деревенщина,
Сколько вёрст всего до звезды ближайшей?
Не трудись зря, не пыжься, не знаешь ты
Не увидишь награды обещанной»!
«Не спеши государь, дозволь сказывать;
Зря стучишь повелитель по дереву.
Я в приметы не верю, а верую.
Ну а вёрст там, дай Бог моей памяти:
Миллионов сто сорок, да есть ещё
Миллион там один с половиною;
Ещё девять тысяч, да с четвертью
И в пятнадцать вёрст небольшой гачёк»
Взвился царь на Федота: «Откуда ты
Про такое узнать мог, поведай мне?!
Небось, брешешь, собака, бессовестно!
Ты не мог знать, уверен я, этого»!
«На второй вопрос просто ответствовать;
Прочитал как-то в мудрой я книжице.
Полагаю, властитель почитывал?!
А не веришь, измерь. Соответствует?»
Прикусил царь язык и задумался;
Два вопроса уже он использовал…
Зашипел, и задал третий каверзный:
«Ты не скажешь мне, о чём думаю»?!
Улыбнулся Федот: «Проще некуда;
Ты считаешь, что звать меня Фёдором.
А я брат его родной и мать от роду
Назвала меня Федотом в честь деда».
Делать нечего; и конь, и награда,
И бесплатное место на торжище.
И в придачу по промыслу Божьему;
Жив в народе он был доброй славою.
СКАЗКА ВТОРАЯ.
Старый месяц вышел в небо;
Дряхлый серп едва нам светит;
Только звездочёт отметит
Частое событье это…
В древнем ханском манускрипте
Сказано о кладе давнем,
О казне династий славных;
На дне озера сокрытом.
В том забытом документе
Перечислено богатство…
Нет, не всё! Лишь, что для царства
Отдаётся Эдегеем:
По принятье христианства
Отдано князьям Московским
Пять предметов, дюже броских.
Время их у них отняло…
Камень голубого цвета;
Чаша мамонтовой кости;
Жезла два или две трости
И одна книга завета.
Остальное охранять
На дне озера Кабан
Роду верных приказ дан.
И от сына к сыну – ждать.
Сгинут стражи, минут лета;
Извлекут старинный клад,
Но не раньше, чем Арбат
Обретёт библиотеку.
Ту, что толщей земли скрыта;
Та, что Грозного Ивана,
Той, которой ещё рано
Тайну выдать манускрипта.
В небе тёмном нет Луны;
Новолуние настало;
В мрак небесный расплескало
Млечным светом звёзд иных:
ТРЕТЬЯ СКАЗКА
Присказка
Алмаз в три четверти Луны!
Я ж расскажу чужую сказку.
Богатство в небесах страны,
Но я не с неба выбрал краску.
Её под небом Поднебесной,
(Так принято ласкать Китай)
Нашёл, гранил, и безвозмездно
Историю отдал.
Читай.
Сказка
Рассказ о золотых каштанах,
О суете бесплодных дней
Начну с земли историй давних,
И с братьев, что взошли на ней.
Один был жадный и упрямый,
Другой жил честно и в труде.
Но уживались братья рядом,
Как волоски на бороде.
Шло время, беспощадно жгло
Дни жизни… Быстрой смерти жало
В отца родного их вошло;
Затем и матери не стало.
И вот тогда ленивый брат,
Поскольку, старшим стал в семье,
Имущество решил забрать!
На языке, что на уме…
Он младшему оставил только
От щедрости своей души
Мотыгу, да мешок гороха.
И стало так, как он решил.
В подлунном мире Поднебесной
Нет трудных дел ни для кого,
Кто трудолюбием известен;
Кто победить упорством смог.
Что ж, брат по прозвищу Янмин
Покинул жадного Иньлая.
Из горного ручья он пил,
А ел горох, в огне поджаря.
И каждым утром склон горы
Он обрабатывал мотыгой.
Колючки ноги ему жгли;
Роса и пот мочили спину.
Возделал, поднятое потом,
А после посадил горох.
Лелеял днём и в ночь работал.
Короче, - делал, всё что мог.
Покрылось поле нежным цветом.
Да только необычный цвет!
Как месяц святятся, приметны –
Таких стручков не видел свет!
Горошины из серебра!
Но сколько в поле урожая?
Чтоб подсчитать размер добра,
Он мерку выпросил Иньлая.
Тот, прежде чем благотворить,
Намазал маслом мерки днище…
А возвернулась, дно горит –
От двух горошин серебрится!
Он начал приставать к Янмину:
- Верни мне поле, наш отец,
Сказал: «оно за старшим сыном»,
Когда ты был ещё птенец!
Когда на свет ты не родился!
Когда ещё не встретил мать,
Мне обещал отец…
_________________Так злился,
Что чуть ли не сошёл с ума!
Слова летели, лето шло;
Янмин не спорил, вышел споро.
Пусть тяжело далось – ушло.
Мотыгу взял, поднялся в гору…
На ней каштан сухой – беда!
Не видно рядом водной глади!
Но в Поднебесной нет труда
С которым труженик не сладит.
С водою в гору – суток мало!
Шёл день за днём… И хоть устал,
Дела шагали мал-помалу:
Зацвёл, оправившись, каштан!
Плоды крупнели налитые…
И как награда за труды, –
Все уродились золотыми!
Янмин же не жалел воды…
Решил в то время старший брат
Горохом полюшко засеять.
Посеял: кое-как бросал
В сухие междурядья семя
Лежал, жевал, ждал урожая.
А тот от зноя аж иссох!
И вместо ядер у Иньлая
Меж пальцев сыпался песок…
Янмину стало жалко брата,
Он поделиться с ним решил.
Неблагодарностью награда,
Как будто снег припорошил:
«Обратно высохшее поле
Возьми! Отдай свои плоды!»
Ну, что сказать? Янмин не спорил,
Словами не набрать воды.
Когда упорен человек,
Нет трудных дел под небесами!
Трудясь на ниве жизни век,
Грядущий день творит часами.
На поле свежий урожай
Богаче прежнего родился.
Наш лежебока лишь лежал
А над каштаном не трудился.
Камнями твёрже стали стали
Засохшие его плоды;
И опадая на Иньлая,
Дарили шишки за труды!
Схватил Иньлай топор в горячке,
Желая дерево сгубить.
И с первым стуком, будто дятел,
Свой облик утерял. Долбил…
Сначала хвост… Удар второй
И вместо рта стал клюв ужасный!
На третий – перьев вырос рой
Окутал плоть, стал чубчик красным!
Вот руки – крылья! Рукоять
От топора не удержать им!
Каштану противостоять
Не в силах стал возникший дятел.
Нет в Поднебесной дел великих,
Которых человек упорный,
Не совершил бы мирно, тихо,
Но дело то должно быть добрым.
Иньлай теперь всегда при деле,
Спасает жизнь свою трудом.
А мог бы в человечьем теле
Иметь отстроенный свой дом.
Нет в Поднебесной трудных дел,
Когда добро творит упорный;
Добро – кругами на воде…
И даже скалы точат волны.
КРАЙНЯЯ СКАЗКА.
Месяц вышел молодой,
Кружит в танце со звездой;
Кружит, кружит, закружит;
Голову звезде вскружит.
Та в волнении забудет,
Что за этой ночью будет.
Мне б о сказке не забыть!
Рассказать, не позабыть!
Развяжу Вам кружева –
Побегут клубка слова…
Ты за ним, как по тропинке,
В ясный сон на лён перинки…
В северном краю родился;
Рос, сиял, – умом светился,
Телом и лицом пригожий
Юноша с душой хорошей.
До четырнадцати лет
Жил он так, потом ответ
На вопрос заветный свой
Захотел узнать…Постой!
Ты, во-первых, хочешь знать,
Как его назвала мать?
Во-вторых, желаешь ты
Про заветные мечты,
Расспросить, и разузнать
Суть вопроса. Как сказать?!
Как… Тебе отвечу честно:
«Мне об этом неизвестно».
Есть вопрос, но нет ответа,
Потому по белу свету
Он пошёл искать его:
Долго шёл и далеко…
Упражнялся, жил аскетом,
Мудрецов постиг секреты,
Просветления искал;
Духом в небесах летал…
Много лет спустя достиг
Он Творца и вопросил…
Дал Творец ответ такой:
«Возвращайся сын домой,
В свою землю, в отчий дом,
Где родители вдвоём
Ждут тебя немало лет
Им известен Мой ответ».
Сказка подошла к концу,
Но конец ей не к лицу,
Потому подкрашу глазки
Словом красным после сказки.
ПОСЛЕСКАЗКА.
Что такое послесказка?
Это если конца нет,
И прекрасной сказки свет
Льётся, вьётся без конца.
Как же дальше прочитать?
Пятую увидеть сказку?
Очень просто! Дам подсказку:
Подрасти и написать.
И не нужно вам бумаги,
Жизнь дана для вашей саги.
P. S.
В день Благовещенья благой
Окончил скромный свой я труд
В день этот птицам свет дают…
И воспарят над головой!
Я тоже пойманным словам
Дарю свободное паренье,
Огромный мир стихотворенья
Родному миру с миром дам.
07.04.
