- Жаирзиньо, - кричит Сява.
- Жаир Вентура Фильо, - практически сразу отвечает Витька. Только говорит он медленно, тщательно стараясь произносить каждую букву. Получается с трудом, но это прощают. Витка – больной. В шестнадцать лет мало кто разбирается в диагнозах, мы знаем только, что Витька умственно отсталый. Идиот. Этого достаточно.
У него большие слюнявые губы, низкий лоб, зубы торчат изо рта, как экскаваторные ковши. Из-за церебрального паралича тело его в постоянном движении – скрюченные пальцы постоянно перебирают что-то невидимое, полусогнутые ноги пытаются удержать равновесие.
Витька – НАШ юродивый.
- Пеле, - выкрикивает из-за моей спины дядька с папиросой в зубах.
- Эдсон Арантис ду Насименто, - Витька выговаривает имя четыре раза, пока не получилось чётко и понятно.
- Охренеть! – резюмирует дядька.
У Витьки талант – он знает полные имена всех футболистов Южной Америки, даже второстепенных игроков. А уж Пеле – это вообще для него раз плюнуть.
Парк Шевченко ближе к вечеру наполняется людьми. Программа у всех одна - посмотреть цветомузыкальный фонтан, выстоять час в очереди, чтобы поесть мороженное в кафе “ Кристалл ”, прогуляться по уютным аллейкам, себя показать и других посмотреть. В начале восьмидесятых развлечений было не много.
Мы – молодёжь от пятнадцати до двадцати, разнообразили свой досуг “сниманием тёлок” и драками с забрёдшими салтовскими. Иногда нас развлекал Витька. Вот и сейчас, на одной из аллеек его окружило человек тридцать из нашей компании и толпа зевак, собравшихся на наши восторженные крики и хохот.
- Ну, молочина!!! Ты смотри – дебил, а в футболе шарит!!! – раздаётся голос из толпы. – А ну-ка, Арруду как зовут?
- Манга Аилтон Корреа де Арруда, - выдаёт Витька.
Народ дружно аплодирует, с нашей подачи, конечно.
Ширя запевает песню “Миллион алых роз”, мы подхватываем, хлопая в ладоши. У Витьки загораются глаза – это его любимая песня, и вот он уже перенимает у нас эстафету, и поёт, брызжа слюной и пританцовывая на неуверенных ногах. Дальше пошёл концерт по заявкам – выкрикивают песню, и Витька поёт. Он знает весь репертуар советской эстрады.
Всё это выглядит смешно, зрители от хохота вытирают слёзы и держатся за животики.
Пора. Кто-то из наших бросает в круг пятак, со звоном цокающий об асфальт. За ним летит ещё монета. Ширя бросает рубль – большие деньги для малолетки.
Но это окупится. К нам присоединяются зеваки, и летят монеты и даже бумажные. Витька прекращает концерт и, упав на колени, жадно собирая деньги. Это уже не веселит и зеваки расходятся.
Мы пересчитываем добычу – нам хватает на пять портвейнов “777” и две банки кильки в томате.
Витька сегодня напьётся – ему снова будет плохо ночью, но он гордится дружбой с нами – центровыми пацанами. Ему хватает грамм сто портвейна и мы потом дружной кагалой отводим его домой. Благо, он живёт в квартале от парка.
****
Кафе “Яблочко” на Сумской – одно из наших излюбленных. Большой зал, нормальные цены. Пять столиков заняты нашей компанией. Одни уходят, другие приходят, постоянные рукопожатия, обмен новостями, смех, поцелуи. Малолетки развлекаются.
Заходит Витька, ему находят стул, подсовывают недоеденное мороженное. Но что-то не так. Витька, обычно по-идиотски улыбчивый, задумчив и хмур.
- Витёк, - хлопает его по спине Сява, - спой-ка про барабан. Барабан был плох, барабанщик – лох…
- У меня часы сняли, - с трудом выговаривает Витька.
- Ни фига себе!!! Кто? Вставай, пошли!!! – Сява попал в свою стихию – разборки, мордобой.
- Что случилось?
- У Витьки уроды часы сняли!!!
Меньше минуты – все уже на улице, оглядываются по сторонам, пытаясь найти обидчиков.
Сява, наконец, выпытал у Витька приметы.
- Куда они пошли?
Витька машет рукой в сторону парка Горького.
- На Болото? Так, пятеро, один из них высокий, в “Адидасе”, один – в чёрной рубашке. Остальные – не знаю. У этого идиота разве выпытаешь. Давай, пошли!!!
Мы разбегаемся по улочкам, выискивая среди прохожих обидчиков Витьки. Я в компании с Чехом, Карпом и Гошей – полным отморозком. Сворачиваем в одну подворотню, в другую – ничего.
- Вон! Смотри! Пятеро! – кричит Гоша.
Нам навстречу идут пятеро пацанов, абсолютно не подходящих под описание. Ботаны – отличники в универмаговских рубашечках.
- Гоша, не гони!
- Да какая разница! – он отрывается и уверенно идёт к ним. Мы еле успеваем догнать его и схватить за руки. Он бы всех пятерых положил, не задумываясь. Показываем пацанам, чтоб обходили.
- Гоша, ну тебя на хер, придурок!!! Сказали – Адидас искать. Пошли!!!
- Да ну вас. Скучные вы. Руки отпустите.
Раздаётся вист с противоположной стороны улицы. Размахивает руками один из наших. Бежим к нему.
- Ну что там?
- Нашли, вон там они, - показывает на подворотню.
В подворотне стоят, прижавшись к стене, четверо парней, лет по двадцать пять, мужики уже по нашим малолетним меркам. Один, в “Адидасе”, лежит скрючившись на земле. Их окружила толпа. Толпа малолеток, без тормозов и морали.
Гоша радостно кричит, прорывается сквозь толпу и бьёт одного из пленников ногой в пах. Тот валится на колени и получает ногой в голову.
- Гоша, остынь. Часы им не разбей. Дай побакланить с пацанами.
- Да что с ними бакланить. Уроды! – он бьют следующего кулаком в нос.
Гошу снова оттягивают.
Но толпа уже не в силах сдерживать в себе желание справедливой расправы.
***
В “Яблочке” Витьку успокаивают наши девчонки. Витька пытается есть мороженное, но перенервничав, он даже ложку держать не может, так трясутся руки.
- Витёк, давай руку, - Сява протягивает ему часы. Надевает ему на трясущееся запястье. – Твои?
- Ага, - слюнявый рот расплывается в улыбке, обнажая огромные жёлтые зубы.
- Давай другую руку, - Сява достаёт из кармана ещё одни часы. – Твои?
- Не-а.
- Теперь твои…
С тех пор Витька долго ходил в шестью часами – три на правой руке, три на левой.
И мы ещё долго уважали сами себя. Ведь мы не были благородными рыцарями и на Витьку нам было наплевать. Просто иногда мы делали что-то, за что мы могли бы уважать сами себя.
