Я оставил насиженный быт.
Я ушёл в белый мир, где любил,
где когда-то был жив и убит.
Здесь на ветках шуршит мушмула,
над ущельями реют орлы.
Здесь в ручьях, как осколки стекла,
рудный кварц режет пади стволы.
Вертикальные стенки горят
семицветною краской зари.
Здесь пещеры на выдох хрипят:
наклонись, улыбнись и бери.
В синем небе – латунная рябь,
то идут корабли облаков.
С под земли сотни полчищ наяд
зазывают до верных оков.
Сердце бьётся от пламени чувств,
как кусок антрацитной руды.
Прошлый мир мне становится пуст,
чужд, с законами странной игры.
Гроты щерятся, пышные мхи
улыбаются, тихо шуршат,
и гора лёгким взмахом руки
придержала в ладонь камнепад.
Все – мне братья, все – сёстры. Рассвет
разрезает печать черноты.
На траве остаётся мой след,
чуть примятые ветром цветы.
Вот косуля, раскрылив ноздрю,
ловит жадно дыхания тепло.
Тёплые запахи ей подарю,
я ведь снежного кварца стекло.
Барс мелькнёт среди веток на миг,
осторожно на шорох косясь.
Подарю ему бабочек блик,
крыльев всплеск, с ветром прочную связь.
Гребешок ровной бритвою встал
розовеет в лучах и зардел,
и тотчас чибис в небо вскричал,
и весёлую песню запел.
Я был в мире, где смертный пиит,
пусть хотел, не бывал никогда.
В этом мире лишь небо звенит,
ветви, скалы и белая вода.
А потом я вернулся в свой кров,
в соразмерную будничность дней,
смерть сквозила здесь с каждых углов,
скукой веяло здесь всё сильней.
Суетливые кучки людей
в масках мчались на яркий парад,
и любезные рожи чертей
их встречали, и каждый был рад.
Только ночью стучались мне сны,
белые, словно вершины хребтов,
да в окно била ветвь мушмулы,
туки-туки – тихонько, без слов.
16 июня 2009 г.
С-Петербург