Склонялась ива, задевая платьем
Поверхность зачарованной реки.
Всплеснулась рыба крупная. Круги
Нарушили покой зеркальной глади.
На берегу паслись коровы. Рос
Камыш светло-зеленый и упругий.
И камышинки бережно, как руки,
Держали тельца хрупкие стрекоз.
ГРИБНИКИ
Пора домой. Корзины тяжелы.
Отобрана у леса дань грибная.
Бредут минуты – сонные волы –
Как будто скоростей иных не зная.
Домой пора. Но электрички нет.
У полустанка, под огромной кроной,
Дожевываем, не спеша, обед,
Удобно лежа на траве зеленой.
И небеса над нами голубы,
И мир вокруг спокоен и просторен.
Пестрят в корзинах крепкие грибы,
Которые мы срезали под корень.
Когда-то смерть вот так же срежет нас,
Когда-то ляжем в землю, как в корзину,
И травы прорастут из наших глаз…
Но эту мысль печальную отрину.
Ведь потому он сладок так и мил
Несправедливый, грустный и жестокий,
Бескрайне новый, многоцветный мир,
Что наши в нем не бесконечны сроки.
Откуда грусть? От полноты любви
К траве, деревьям, небу голубому
И к девушке, которая сродни
Лесным цветам и дьявольскому рому.
Я исподволь, небыстро запьянел,
А пил не залпом – мелкими глотками.
В предчувствии глубоких перемен
Плыву куда-то вместе с облаками.
Рукой любви таинственной ведом,
Глотаю ром. А он не убывает.
Давно пора домой, но где наш дом?
И на каком по счету мы привале?
ПРОПАЩАЯ
Не мыта и не чесана,
Побита и покусана,
Открыта, но не познана,
Родной душой не узнана,
Стоит она у скверика,
Где дышит бочка желтая.
И улыбаясь скверненько
Косит глазами, подлая.
С утра, запенясь раненько,
Из бочки пиво плещется,
И те, кто жизнью ранены,
Сдувая пену, лечатся.
Стоит она – накрашена,
Помята и заляпана,
В юбчоночку наряжена,
Которая залатана.
Не плыли к ней любезности,
Цветы не подносили ей,
Никто не канул без вести
В ее бездонно синие.
С ней хахали не ахали,
А угощая водочкой,
Прощупывали: ладно ли,
Не жмет ли ей под кофточкой.
Не мыта и не чесана,
Побита и покусана,
Открыта, но не познана,
Душой родной не узнана,
Стоит она – испитая,
Озябшая, не спавшая
Душа моя избитая,
Душа моя пропащая.
* * *
Охраняет козел огород,
Лис – курятник. А пес – без работы.
Жизнь – короткий смешной анекдот,
Но смеяться не хочется что-то.
Переделывать мир я не тщусь.
Все приходит в урочные сроки –
Это разум твердит. А для чувств
Тяжелы и жестоки уроки…
НА СМЕРТЬ БОМЖА
Срубят дерево – пень останется.
А убьют бомжа – ничего.
Говорят, что жалеть? Ведь пьяница.
Вот Господь и прибрал его.
Ни кола ни двора. Как собака жил
В теплотрасе. Гол, как сокол.
Сколько можно плутать? И так уже
Бросил мать, от детей ушел.
Все весомые вроде доводы.
Рассудительно речь ведя,
Будто ходят степенно по воду.
С каждой ходкой – полней бадья.
Но горчит вода припасенная.
У Тебя, Господь, брака нет.
Так зачем же его, никчемного
Ты явил, вразуми, на свет?
Недоступен высокий промысел,
И привиделось мне во сне,
Что иду над сосущей пропастью,
Балансируя на бревне…
* * *
Восходящий тропой словотворчества
Достигает вершины пророчества,
Получая в награду укус
Ядовитой змеи одиночества.
Я ШЕЛ ПО КЛАДБИЩУ АНАПСКОМУ…
Июльский ветер трогал ласково,
Цветы и травы шевелил.
Я шел по кладбищу анапскому,
По узкой тропке меж могил.
Я шел по тропке, огибающей
Гранит, исполненный тоской,
И, миновав пределы кладбища,
Вдруг вышел на берег морской.
Картину странную такую же
Когда-то видел я во сне:
Бескрайний вид воды ликующей
И кладбище – как бы извне.
Оно глядит, как смотрит, сгорбившись,
Игру других из-за кулис
Давно актерский путь закончивший
Известный некогда артист.
Светило солнце одинаково
На пляж, который был покрыт,
Как лежбище, телами гладкими,
И на кладбищенский гранит.
Летали в гуще загорающей
Смешки, игривые слова.
И отделяла пляж от кладбища
Лишь тропка, видная едва…
* * *
Когда приходит Божество
Ко мне блаженной вспышкой света,
Я чувствую свое родство
Со всей огромною планетой.
Я нахожу черты Творца
В любой детали мирозданья.
И след Господнего резца –
На плоти дерева и камня.
В траву густую упаду
Иль брошусь в озеро с разбега,
Сорву ли яблоко в саду,
Войду ли в лес, коснусь ли снега –
Я ощущаю, как во мне
Аукается кровный отзвук.
И, оторвавшись от корней
Земных, парю в просторах звездных.
Стихи случаются, как дождь,
Жару сбивающий, недолгий.
И сердца мир заполнен сплошь
Любовью и тоской о Боге.